Дмитрий Глуховский - Метро 2035

– Значит, весна.

Ствол влез Артему в свободное ухо, холодный, железный. Прямо в слуховое отверстие. Волновался, хотел понять, не обманывают ли.

– А мне больше зима нравилась.

– Ну иди, прячься.

Пытался скоситься на Свинолупа – но револьвер не пустил. Надо бы было считать, но не получалось. Ствол, оцарапав, втиснулся в дырку; заткнул ухо.

– Что за херня? – через дуло в мозг проскрежетал ему майор.

– Отзываем операцию, – сказал Артем. – Дитмар, отзываем…

И тут – за один миг.

Грохнуло!!!

Подскочило все, потолок распался, ввалилась пылюга, повисла в воздухе, мигнул и исчез свет, все ослепло, оглохло.

Артем один этого ждал. Только этого и ждал он.

Нырнул вбок, скованными руками рванул за ствол и выдернул из ослабивших хватку толстых пальцев, отскочил вбок.

Проморгался свет.

Конвоир валялся на полу, придавленный бетоном. Свинолуп, посеченный каменной крошкой, кровоточа, шарил вокруг. Связист так и сидел, не соображая, над своей аппаратурой.

Крики пробились через вату… Топот.

Свинолуп наконец увидел Артема.

– Руки! Руки!!!

Майор поднял их лениво. Глаза у него бегали. Искал уже, как подобраться к нему половчей.

– Встал! На выход! Живо! Ну?!

Наган сидел в руке неудобно, нехорошо, как чужой.

– Это чего такое было? – спросил у него Свинолуп, еле шевелясь.

Назло, скотина.

Артем потянул крючок: туго пошло. Курок отстал, замахнулся.

– Встал!!! Па-шшол!!!

– Это где рвануло?

Дожал: громыхнуло еще раз, но уже не так больно, как в камере, когда Умбаха убивали. Уши забились уже. Свинолуп взялся левой рукой за пятно на правом плече. Наконец послушался, встал. Перешагнул через конвоира, выглянул в коридор.

Там колупался еще один тюремщик пришибленный, дернулся было со своим автоматом, Артем наугад выстрелил ему куда-то в живот, пнул автомат в сторону.

– Ключи у кого?! Ключи от камер у кого?!

– У меня есть.

– Открывай! Открывай всех! Где тут этот… Который про выживших врал? Зуев! Где он?!

– Его нет. Услали на Лубянку. Запрос на него пришел. Нет его!

– Иди сюда. Сюда. Где моя камера? Это? Открывай!

Майор повозился с беззвучными ключами, отпер. Накрашенная Юлька и угрюмый харкун были живы-здоровы.

– Выходите! Бежим отсюда!

Свинолуп скривил рожу.

– Куда это еще? – спросил Андрюша.

– Куда?! На свободу отсюда!

– Да никуда они с тобой не побегут, – сказал Свинолуп.

– С Линии! Я вас вытащу отсюда!

Юлька молчала. Мужик похлопал припорошенными глазами. Соображал что-то и воздуху набирал. А потом – не закричал даже, а заорал.

– Отвали, мурло! Мурло, провокатор! Отвали! Мы никуда не пойдем! Мы тут живем! Тут!

– Усек? – спросил Свинолуп, ухмыляясь. – Вот к Родине-то любовь.

– Да вас к стенке поставят тут! Он и поставит! Этот же! Свинолуп!

– Иди на хер! Сядь, Юлька, что вскочила, как дура?!

– Правильно, – сказал Свинолуп. – Вот все правильно. А ты, сосунок…

Артем озверел.

– В камеру зашел! Зашел! Они тебя боятся! Ключи сюда! Бросай! Он никуда не денется отсюда, ясно? Все, вот он! Пойдем! Как тебя? Андрей. Я вас вытащу отсюда! Вытащу, ну? Быстрее! Времени нет!

– Мы не пойдем, – отказалась вслед за мужем Юлька.

– Дурак ты, Федор! – засмеялся Свинолуп. – Утырок зеленый… Это же кролики! Смирные! Куда они побегут?!

– Какие еще кролики?!

– Смирные! На, смотри!

Свинолуп задрал Юльке платье, сдернул с нее колготки штопаные вместе с трусами, показал рыжий пух. Та только спрятала рот в ладони.

– Ну?! – крикнул он в Андрюшу. – Ну?! Что стоишь?!

И ручищей своей сжал Юлькину дряблую задницу. В промежность ей сунул пятерню, взялся там.

– Что?! Стоишь?!

Андрюша лупился в пол.

– Говно! – Свинолуп дал ему пощечину левой – и свалил его этой одной пощечиной на пол. – Иди, говно! Беги! Хватай жену свою драную и беги! А?!

Андрюша отполз к скамейке, сел, взялся за щеку.

Юлька тихо выла. Тушь текла.

– Никто за тобой не пойдет!

– Врешь, паскуда. Врешь!

Кто-то бежал по коридору, бухал сапогами. Неужели подкрепление прибыло уже? Артем пальнул туда, в пыль. Там пригнулись, спрятались, или умерли по случайности.

Где тут смертники были?

Скакнул – нашел камеру. Дверь распахнута. Конвоя нет. Все стоят внутри. Шестеро. Две бабы и четверо мужчин.

– Бегите! Бежим! За мной! Вытащу вас!

Никто не верит. Никто не двинется.

– Вас же расстреливать… Вас к стенке всех! Ну?! Ну?! Чего боитесь? Что теряете?!

Ему даже не отвечали.

Покачиваясь, двигался к нему по коридору Свинолуп. Нюхал руку. Улыбался.

– Кролики. Кро-олики. Эти разок попытались уже. Знают, чем кончится.

– Ты паскуда.

– Ты поди, все камеры открой. Давай, пацан. Освободи их. У тебя же вон – ключики, ствол. Ты хозяин же. А?

– Заткнись.

Свинолуп подошел вплотную – грязный, жуткий, кряжистый – и Артем сделал шаг от него, и еще один.

– Никто за тобой не пойдет. Свобода, блядь. Герой, блядь, освободитель.

– Он вас на расстрел вел! – крикнул Артем приговоренным. – Уже! Сейчас!

– А теперь простят, может? – пробубнил кто-то. – Ведь мы вот, мы никуда.

– Может! – поддержал Свинолуп. – Все может! Понял, ты, говно?! Ты понял?! Ты все понял?!

Артем выстрелил ему в грудь, в середину выстрелил этого человека, и пулька увязла в нем, и он отшатнулся, и опять засмеялся. Тогда Артем выдавил ему еще одну пулю из чужого, неверного револьвера – в живот. Не мог выстрелить ему в лицо, в глаза не мог посмотреть Свинолупу. В его уверенные, наглые, хозяйские глаза.

Тот все же упал нехотя.

– Ну?! – повторил Артем смертникам. – Все! С ним все! Пошли!

– С этим-то все. Другие есть, – пробубнили ему. – Куда бежать-то тут? Некуда.

Сверху кричали, лаяли командами. Сейчас спустятся.

– Ну и оставайтесь! Вы! – заорал им Артем. – Ну и дохните тут! Хотите дохнуть – дохните! Как говно!

Он сунул наган стволом в штаны, подобрал у подстреленного конвоира автомат, поискал ключики от наручников, но снять не успел – уже бежали навстречу. Полоснул из автомата, пробрался через коридор целым, вскарабкался по лестнице, выскочил в зал.

Там был дым, грязь, сутолока.

Оркестр продолжал греметь и веселить, как на «Титанике».

Мина рванула там, где Артем ее установил – в нижнем конце эскалатора, с обратной стороны заслонки, ровно над камерами. Но не завалило – наоборот, вырвало ворота, как он и надеялся.

Хорошо, станция неглубокая, сигнал пробился. Хорошо, Дитмар не доверился наемнику: мину вручил не с таймером, а радиоуправляемую.

Добрался до пролома, отпихнул копошащихся, белых от пыли спасателей – и рванул по ступеням вверх.

Кроме него, эта мысль тут никому в голову не пришла.

Что-то ему кричали, когда он бежал по эскалатору. Но Артем не обернулся назад ни разу. Вдруг в спину испугаются стрелять, а в лицо выстрелят?