Евгений Щепетнов - Имперский колдун

Провожатый недовольно оглянулся, будто боялся, что Илар этим бурчанием разбудит покойников семейного кладбища. Он вел колдуна к семейным склепам, расположенным в дальнем конце сада. Склепы были большие, красивые и даже уютные – многие деревенские жители с удовольствием пожили бы в таком склепе, превышающем по размеру их убогие домики раза в два или три.

Илар всегда удивлялся: зачем богатые тратят большие деньги для того, чтобы хранить умершую плоть, – на небеса-то ее не возьмешь! На небеса душа отлетает чистая, не обремененная ни деньгами, ни имуществом. Если только грехами, но тут уже только боги решат – грехи это или нет. Ведь каждый для себя сам решает – что грех, а что праведность. Например, Илар читал, что некоторые южные племена, живущие в тропическом лесу, поедают соплеменников – не ради пищи, а в знак уважения к ним, чтобы каждый член племени получил частичку уважаемого человека. Грех ли это? С точки зрения северян, да. А с точки зрения южан?

Колдун и хозяин дома с охранниками дошагали до самого крупного склепа, стоящего в окружении склепов поменьше, возле высоченного забора, украшенного стальными остриями по самому гребню. Над дверью склепа восседали здоровенные каменные изваяния крылатых существ, которые ощеривались на всякого, кто подходил к вместилищу тел тех, кто жил в поместье на протяжении сотен, а может, и тысяч лет. Существа выглядели грозно, и колдуну даже показалось, что изваяния дрогнули и сменили позу, накренившись, как для прыжка.

Илару стало не по себе – он слышал о каменных существах, оживленных волей злых колдунов, но раньше считал это преувеличением, сказкой для доверчивых простаков. Но теперь, когда он и сам совершил многое из того, что казалось невозможным, он уже не относился к рассказам об оживших статуях так легкомысленно. Почему бы древним колдунам не поставить на страже склепа одушевленные каменные изваяния?

– Бабушка умерла восемнадцать лет назад, – сухо сказал клиент, и у Илара расширились глаза. Он-то думал, что трупу от силы несколько часов, самое большее – сутки-двое!

– Да вы спятили! – не выдержал Илар. – Покойница уже высохла или сгнила, а вы предлагаете мне ее поднять, да еще чтобы она и разговаривала! У вас голова-то есть?!

– Ты как разговариваешь с хозяином! – охранник справа рванул из ножен меч, но хозяин дома остановил его. Помолчал и с усмешкой сказал, глядя на Илара задумчивым, нехорошим взглядом:

– У меня-то она есть… а вот у тебя может и не быть, понимаешь? Ты взялся поднять покойницу и расспросить ее. Кто мешал узнать о том, в каком она состоянии? Кто помешал выяснить все как следует? Будешь работать как надо, иначе я тебе башку снесу!

– А гнев императора не страшит? – Илар почувствовал, как все поджилки у него затряслись. – Убьешь меня – он с тебя спросит!

– Ты думаешь, императору есть дело до какого-то колдунишки? А кроме того, кто скажет, что это я тебя убил? – снова усмехнулся мужчина. – Все мои слуги покажут на следствии – если оно будет, – что ты вышел из моего дома, живой и невредимый. А то, что тебя прирезали где-то на улице, – это не наши проблемы. Это пусть городская стража занимается, если ей будет до этого дело. Мало ли кто колдуну башку отрезал! Злых людей много на белом свете, правда, Эйар?

Охранник радостно засмеялся, и мужчина улыбнулся, довольный удачной шуткой.

– Ну что, все понятно? – улыбаясь, спросил мужчина. – Работай, колдунишка, работай. И радуйся, если удастся уйти живым. Кстати, вексель мой – пустая бумага. Долгов у меня многовато стало, а иначе, думаешь, стал бы я с тобой разговаривать? Глупое быдло… простолюдин проклятый.

– А печать? А как же…

– Дурак! – прервал мужчина. – Есть способы сделать и печать. Тем более что ты ведь не разбираешься в том, каким должен быть настоящий вексель! Ты же простолюдин, я же вижу! Работай давай! Разболтался тут! Кстати, если ты думаешь, что сможешь свалить меня каким-нибудь пакостным заклинанием, так вот не трать время зря. У меня очень хорошие амулеты, через которые не пробьется ни один дурацкий колдунишка!

– А за что вы так не любите колдунов? – хмуро спросил Илар, прикидывая, как бы смыться – быстро и по возможности безболезненно.

– Не твое дело! А впрочем, почему бы и нет! – Мрачное лицо мужчины стало еще мрачнее, губы искривились, и в их уголках показались белые клочки пены. – Вы, проклятые колдуны, лезете к людям, портите им жизнь! Вы одержимы демонами, и вас нужно сжечь – всех до единого! Император возится с вами, проклятый напыщенный болван, а вас надо уничтожать, как вредных тварей, досаждающих людям!

Внезапно мужчина осекся и посмотрел на охранника, закусившего нижнюю губу. Они обменялись взглядами, как будто хозяин поместья хотел что-то сказать, а его подручный понял без слов. У Илара защемило сердце – он осознал, что ему отсюда не уйти. Убьют. И все будет так, как описал этот негодяй: поутру найдут обезглавленное тело Илара и спишут все на ночных разбойников, и никто не узнает, как все будет. И не увидит он больше любимую, не увидит родителей, не увидит Дарана с Леганой и Быстрика – самого умного из четвероногих существ на белом свете. Хозяин поместья слишком много сказал, ведь такие речи в адрес императора считаются государственной изменой.

И так Илару стало себя жалко, что слезы едва не выкатились из уголков глаз. Но он вспомнил слова отца: «Не плачь! Ты мужчина! Нельзя плакать, надо биться!»

Комок в горле исчез, а голова сделалась ясной, как никогда. Нет, не так – как тогда, когда ему надо было сражаться за свою жизнь и за жизнь Дарана. Ведь главное оружие колдуна – не могучие руки и ноги и не способность быстро выпотрошить противника, нет! Главное – умение колдовать, а еще – соображать, какое заклинание и как можно применить. Вот этим сейчас Илар и займется.

Каменная плита с тихим скрежетом сдвинулась в сторону, затем глухо свалилась на пол, от нее откололся уголок. Хозяин поместья поморщился – видимо, он был хорошим хозяином, рачительно относившимся к своему имуществу.

– Осторожнее, придурки! – рявкнул он на охранников, утиравших пот испачканными в пыли руками. – Эта плита стоит дороже ваших дурацких голов!

– Тяжелая, хозяин! – извиняюще пробормотал главный охранник и удостоился яростного взгляда своего господина.

Мужчина посветил в саркофаг масляным фонарем и поморщился, отпрянув в сторону:

– Воняет! Высохла, а воняет! Мамаша и при жизни была не очень-то приятной особой, а после смерти… чего улыбаетесь, твари! Это мать вашего господина! Вы должны на колени пасть перед ней! Да стойте, идиоты… о боги, каких вы мне людей даете! Тупые твари… все – тупые, неблагодарные твари! Умному человеку в этом мире… А ты чего уставился, колдунишка?! Делай свое дело! Ублюдок…