Дмитрий Силлов - Закон «дегтярева»

– Риск огромен, – сказал я. – Но шанс есть. И, поскольку выхода у нас нету…

– Вы оба больные, – перебил меня Фыф. – Но ради того, чтобы вернуться к Насте, я готов рискнуть.

– Любовь – тоже болезнь, – невесело хмыкнул Дегтярь. – Причем иногда потяжелее и пострашнее Зоны.

На западе Зоны аномалий немного. Почему? Ответ простой – лес. Густой. Очень. С толстенными стволами деревьев, за что и получил свое название – Толстый лес. Аномалия – она простор любит, чтоб охотиться сподручно и чтобы не тесно ей было. А в Толстом лесу какой простор? Правильно, никакого. Деревья, ветки, кусты, узловатые корни, что из зараженной земли повылазили наружу, словно гигантские змеи. Если тропинок не знать, можно кое-откуда и не выбраться. Залез в бурелом, а там тебя какой-нибудь хищный дендромутант и заловил. Говорят, в Толстом лесу они уже появились. Не такие активные и шустрые, как в Москве того мира, откуда мы с Фыфом пришли, но вполне себе опасные.

Дегтярь тропинки знал. Еще когда на правительство работал, изучил Зону почище любого сталкера, и Толстый лес – в том числе. Конечно, каждую поляну, каждый подлый корень запомнить нереально, но многие пути-дорожки в этой чаще были знакомы бывшему полковнику как свои пять пальцев.

Когда аномалий нет, ходить по Зоне просто. И быстро. Полтора километра по бурелому мы отмахали за полчаса, что довольно неплохо по настолько пересеченной местности. Кое-где Фыфа приходилось на руках перетаскивать через кучи деревьев, в буквальном смысле загнувшихся от радиации, но это мелочи. Тяготы и лишения шам сносил стоически, как настоящий воин, вопреки всему идущий к намеченной цели.

Наконец Дегтярь, шедший впереди, сделал отмашку ладонью, будто ее основанием выписал удар в грудь человеку-невидимке. Значит, стоп, приехали.

Я подошел ближе и встал рядом с бывшим полковником, скрывающимся за стволом гигантского дуба. Ага, значит, вот оно как выглядит, хранилище секретное.

Прям посреди леса стояла большущая бетонная коробка высотой с одноэтажный дом со следами зелено-коричневой искусственной маскировки на стенах, облезшей очень и очень давно. Взамен ее за долгие годы на бетон наросло много всякой дряни – разноцветные лишайники, которых в радиоактивном лесу море, какие-то плоские грибы мерзопакостного вида, пушистый мох, и другая разновсякая растительная пакость, слегка шевелящаяся и, похоже, чего-то жрущая.

Кстати, на ветвях деревьев, растущих подле коробки, висели целые гроздья жгучего пуха, плотные такие, сбившиеся в массу. Неприятная штука. Чиркнет пуля по такой грозди или отлетевшая щепка ее заденет – и мгновенно в воздухе повиснет плотный, жгучий туман, который если вдохнешь – то все, помрешь мучительной смертью. Даже если на кожу попадет хоть одна пушинка, мгновенно на том месте волдырь вылезет, который болеть-зудеть будет неделю, а то и более, хрен заснешь от того зуда.

Но это ладно. Со жгучим пухом мы просто будем поосторожнее. А вот с тем, что внутри коробки, осторожничай, не осторожничай, а все равно если пересечешься, то, считай, практически смерти под косу свою шею подставил. Если задумка Дегтяря не сработает, то так мы в той коробке и останемся навеки в виде мумий, из которых кошмарные твари кровь всю до капли высосали.

– Все запомнили? – шепотом спросил Дегтярь. – Заходим – и бежим не останавливаясь. Если остановились – считай, что это будет последняя остановка. Если удастся добежать до дальней стены и все сделать, у нас будет около пяти минут. Я сейчас уже представляю, что где лежит, а тогда, признаться, растерялся. Да и струхнул, чего уж тут. Хотел бы я посмотреть на того, кто б не испугался.

– Понимаю, – прошептал я. – Сталкер не тот, кто не боится, а тот, кто боится, но все равно свое дело делает.

– Это точно, – кивнул Фыф. – Тогда я, мать вашу, точно, самый что ни на есть сталкер. Особенно сейчас, когда вижу, что там внутри.

Шам мог не только поднимать туман над сырой почвой, но и видеть сквозь бетонные стены, такой уж у него дар. И, судя по тому, как нервно подрагивали кончики его глазных щупалец, сейчас он боялся очень сильно, может, так, как никогда в жизни до этого.

– Ладно, – сказал Дегтярь. – На счет три…

И тут из черного провала входа вышел ктулху. Здоровенный, под два метра. Мощные мышцы перевивали его, словно стероидного культуриста, с которого содрали кожу. Лысая башка. Вместо ушей – слуховые отверстия в черепе. Глаза, горящие зловещей краснотой. И ротовые щупальца, очень похожие на осьминожьи. И когти длиной как раз с клинок моего ножа. В общем, жуть жуткая, кошмар нереальный.

– Почуял мой ментальный скан, – с легкой дрожью в голосе прошептал Фыф. – Очень сильный. Что-то типа начальника ихней охраны…

– Плохо, – скрипнул зубами Дегтярь. – Сейчас кликнет остальных, и…

– Фыф, тормозни его, – прошептал я, вытаскивая из ножен «Бритву», а из-за голенища берца – «Сталкер». – На четыре секунды. Я успею.

– Бли-и-и-ин… – скульнул шам. – Такого монстра…

И закрыл единственный глаз. При этом его глазные щупальца вытянулись в струнку, словно две антенны, направленные в сторону ктулху.

А я рванул вперед. С максимальной скоростью, на которую был способен, так как понимал – возможности Фыфа небезграничны, хоть и покушал он плотно, и немного даже отдохнул. На все равно я ж понимал, что этого недостаточно и удержать такое чудовище одной только силой мысли – это вам не в тапки гадить.

Но шам справился.

Ктулху, уже растопыривший ротовые щупальца, чтобы ревом позвать сородичей, внезапно покачнулся и схватился лапами за голову. Да так, что даже себе по лысине когтями полоснул, – видать, круто ему Фыф дал по мозгам ментальным ударом. Правда, я на бегу успел заметить, что из глубоких царапин даже кровь не потекла. Не успела. Они прям на глазах тут же затягиваться начали. Такая вот у ктулху регенерация. Потому и убить их крайне сложно.

Если не знаешь как.

Я – знал. Приходилось уделывать подобных тварей без помощи огнестрела. И опасное это занятие, и нелегкое, но реальное. Сейчас же требовалось именно оно – сделать монстра по-тихому, чтоб сородичи на звук наших выстрелов до поры до времени не сбежались. И для этого мне требовалось четыре секунды, чтобы добежать до врага.

Ну, может, пять…

Но пятой секунды мне Фыф не дал. Сдулся. И три банки схомяченной тушенки не помогли, и почти полная фляга спирта, которую я впоил в шама ранее, тоже не выручила. Хотя как сказать. Добежал же я до твари, просто ударить не успел.

Потому что ктулху отнял лапы от башки, срисовал меня своими красными гляделками и ударил первым.

Лупят они обычно когтями внахлест, будто косой крест в воздухе рисуют. Раз-два – и у жертвы горло разворочено так, что аж позвоночник видать. И руки заодно оторваны, если та жертва решила ими защититься. Если же попытаешься отшатнуться назад, и даже если оно получится, все равно толку не будет. Настигнет одним прыжком и по-любому свой крест прицельно повторит, на этот раз с гарантированным результатом. Правда, я ни разу сам не видел человека, кто от того креста ушел, – больно уж быстро бьет ктулху. Слышал байки про суперсталкеров, сумевших уклониться от этого удара, но, думаю, что это брехня. Все равно что от пули увернуться. В кино – запросто, в жизни – хренушки.