Александр Ищук - Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Действенно, – согласился он. – А ты?

– А я, после первой атаки партизан, пошёл по их следу, который вывел нас к небольшому хутору. Мы переоделись во всё натовское, натянули маски на морды и подожгли хутор из огнеметов. Население, естественно, ломанулось тушить, но попало под наш огонь. Сгорел хутор. А выжившему населению мы сообщили, что сожгли этот хутор за то, что в нем укрылись партизаны.

– Они действительно были там? – уточнил Димка.

– А пёс их знает. Прошли через этот хутор они точно. Спустя сутки мы сожгли уже деревню. При этом мы не спрашивали: есть ли там партизаны или нет. Не просили их выдать или показать, куда они ушли. Подходили и тупо поджигали. Как и в прошлый раз, после пожара – политинформация. После того как мы попытались поджечь окраину какого-то районного центра, поползли слухи, что населённые пункты тупо уничтожаются просто за проход партизанских групп. Соответственно, аборигены начали отгонять от своих деревень своих же партизан. А тех, кто состоял в партизанских отрядах или им помогал, – стали в массовом порядке за вознаграждение сдавать оккупационным властям. А теперь поставь себя на место аборигенов: на их партизан мало того что охотятся, так после поимки ещё и глаз лишают. Слепому деваться некуда – только топать домой и вешаться грузом на шею семьи. Они и так, считай, на грани нищеты жили. А тут такой «подарок» от борца за свободу. Но это волновало только тех, чьи родичи бегали по лесам. Их соседей волновало другое – что партизан придёт на побывку домой, а по его следу подтянутся какие-то каратели в натовской форме и сожгут к чертям всю деревню.

– И чем всё кончилось?

– На освобожденной нашими войсками территории – или на оккупированной нашими войсками территории, кому как нравится, – партизанская война прекратилась, не успев толком начаться. Более того, после оккупации остатков Болгарии там тоже не оказалось партизан. Только голодающее, но вежливо улыбающееся местное население.

– Вас наградили?

– Два раза наградили… Официально нас там не было. Только Лёха получил прозвище Болгаробоец.

– Знаешь, Бармалей, – потер нос Загребин, – мы всегда думали, что по части кровожадности ты – абсолютный лидер. Однако выясняется, что Коваль – тот ещё кровопийца!

– Не расстраивайся, – подначил его я, – пройдёт ещё полгода, и ты будешь таким же, как мы.

Возразить он не успел, так как вернулся Коваль:

– Барон велел «Уралу» топать в разведку.

– Трупы будем прятать? – спросил Загребин.

– Смысла нет, – Коваль посмотрел на безвинно убиенных снайперш и пояснил: – Сашка так наследил, что проще их в естестве оставить. В назидание другим.

– Ми-ми-ми…

– Минировать будем, – не дожидаясь окончания Ленькиного вопроса, распорядился Коваль. – Остальные, пеленаем пленных и через пятнадцать минут выдвигаемся домой. Бармалей, ты прикрываешь.

«Север», ищите десантуру и аккуратно им обозначьте наше движение. Ещё стрелять начнут…

К четырем утра, подобрав поседевших от страха десантников и благополучно миновав линию фронта, наша толпа разделилась. Мы потопали к загадочному строению, а «Закат», «Север» и десантура на базу, сдавать трофеи. Искомое строение нашли довольно быстро. Заброшенный католический, а может и протестантский, храм. Не силен я в архитектуре. Ещё примерно с час шастали вокруг него, проводя разведку. Судя по всему, к заброшенной церквухе уже давно никто не приближался.

– Санек, как на грех, это церковь, – задумчиво пробубнил Марсель, очередной раз рассматривая ее в бинокль.

– А ты наблюдательный, – поддел я его.

– Тебя это не смущает?

– Почему меня это должно смущать?

– Ну, если начнется карусель – внутри церкви будем биться…

– Марся, друг мой, ты помнишь, что сказал нам монах тогда, в Сербии?

В Златиборе это было, что в Центральной Сербии.

Прямо на марше, при переброске из района дислокации, нас остановили СМЕРШи. Полагая, что красная фуражка и корочка с золочеными буквами даёт основание припухшему капитану фронтовой контрразведки командовать всеми и вся, указанный офицерик лениво распорядился:

– Так, мабутеи, сейчас сворачиваете направо и пилите до нашего блокпоста. Там вам скажут что делать.

Я затоптал окурок, удивлённо поглядел на стоящее передо мной недоразумение и сообщил:

– У нас приказ: до двадцати часов быть в заданной точке вселенной. Поэтому, извини, капитан, мы едем дальше.

– Так, мабутей, – повысил голос собеседник, – я не понял – ты глухой?!

– Я похож на глухого?

– Нет, – начал орать капитан, – ты глухой или тупой?! Тебе, капитан, погоны не дороги или башка тупая?!

Со стороны бэтээра, где сидели мои парни, послышались множественные звуки передергиваемых затворов.

– Капитан, – сплюнул я ему под ноги, – ты не ори. У нас есть приказ от нашего генерала. Для выполнения оного мы пойдем на всё. И смерть тылового козла в красной фуражке станет заурядным событием в цепи множества славных дел, совершенных нами до этого. Поэтому, пока мы тебя не прикопали вместе с твоей машиной в ближайшем лесу, будь ласков, уйди с дороги…

– Что-о-о-о-о-о?! – ошпаренным поросенком завизжал смершевец. – Да я… тебя… урода… да я… твоего генерала…

Боковая створка броневика открылась, и в проёме показалась заспанная морда Барона. Он любил ездить с нами в тылу. Ностальгировал по ушедшей юности. Барон оценил диспозицию, а потом скомандовал внутрь машины:

– Петрович, просыпайся. На наших пацанов СМЕРШ наехал.

Послышалось недовольное бурчание, перерастающее в громкий мат, и на дорогу вылез злющий Зимин. Он расправил плечи и нашел глазами смершевца. Тот перестал на меня орать и испуганно уставился на Петровича. Вслед за Петровичем на дорогу вылез и сам Барон, застегивая китель. Смершевец испуганно сглотнул.

– Порву суку! – сообщил капитану Зимин и быстрым шагом направился к нам.

– Беги, дурашка! – посоветовал я застывшему в ужасе капитану и скользящим движением отскочил от него.

Капитан не побежал. Он забыл, как дышать, и пялился на надвигающуюся на него «машину». Петрович дошел до капитана, не снижая скорости, схватил его горло и проследовал вместе с ним к машине смершевцов. Достигнув машины, Петрович припечатал капитана к борту и, удерживая его за горло, сообщил Барону:

– Клиент «созрел».

Барон с самым скучающим видом, не спеша, приблизился к Зимину и его жертве, осмотрел перепуганного и придушенного капитана и спросил:

– Ты кто?

– Я-я-я… – захрипел тот. Барон достал маленькую сигару, откусил кончик и вопросительно посмотрел на Зимина. Тот улыбнулся кончиками губ и велел:

– Заткнись, насекомое.

Свободной рукой достал зажигалку, щелкнул крышкой, вжикнул кремнем и поднес огонь к сигаре Ивлева. Тот старательно раскурил сигару, затянулся, задумчиво выдохнул и повторил: