Александр Ищук - Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– А почему они все орут? Рации им на кой?

– Бестолочь! Связь глушится полностью. Какие, в пень, рации?!

– Верно. Глупость сморозил.

– Лезь под потолок, мышь летучая.

Минуту было тихо. Сменил магазин в пистолете.

– Гранату в соседнюю комнату брось. Бросил. Рвануло.

– Хорошо. Двое пошли на крышу. Четверо слева, четверо справа. Двое у двери. Атака начнется от двери .

– Понял.

Соскользнул с балок к двери. Почти сразу передо мной брякнулась свето-шумовая. Ногой зафутболиваю ее обратно. Из окон справа летят ещё гранаты. Бешеным сайгаком срываюсь вправо и прыгаю в ближайшее окно. Приземляюсь и удачно, и неудачно. Удачно то, что приземлился на мягкое. А неудачно, что на немецкого солдата. Бундесы такой гадости от меня не ожидали, поэтому отреагировать не успели. Лежал я на фрице нос к носу, поэтому в немецкий нос сразу вцепился зубами. Крик солдата заглушили взрывы. К тому моменту, как всё стихло, я выплюнул кусок немецкого носа в его же хозяина, подскочил, как мангуст, выстрелил в солдата, что поднимался слева от меня, потом в того, что справа. Попал. Добил фашиста с откушенным носом и рванул вдоль церкви к входу. За поворотом, возле дверного проема, шатаясь, стояли двое. Судя по всему, именно эти олухи поймали обратно свою же гранату, которую выпнул им я. Стреляю обоим в головы и несусь дальше вдоль здания. Поворачиваю налево, сразу стреляю в бойца, который осторожно смотрит внутрь через окно. Всё, патронов нет. Только в разгрузке.

– И долго ты тут круги наматывать будешь? – ехидно интересуется Полоз. Ответить не успеваю, так как надо мной в стену «ложится» очередь, а чуть позже и передо мной. Запрыгиваю внутрь. Кидаю пистолет в ближайшего немца. Успеваю отметить, что внутри их четверо. До оружия не добраться. Вынимаю оба ножа и стартую в сторону ближайшего противника. До него метра четыре. Стараюсь бежать под углом, чтобы уйти с линии огня остальных. Им хоть и дали приказ не стрелять, но кто их знает? Фриц замешкался. Поворачиваясь ко мне, он, во-первых, в лицевой щиток каски поймал брошенный мной пистолет; а во-вторых, в процессе разворота передумал пользоваться автоматом (вспомнил, видимо, про приказ). В итоге и повернуться до конца не успел, и остался безоружным. А я, приблизившись к нему в кувырке, в результате оказался рядом и на уровне его слабо защищенных ног. Мои ноги, кстати, тоже слабо защищены. Размашистым движением распахал немцу правое бедро с наружной стороны, кувыркнулся обратно и спрятался за этим же бойцом от его соплеменников. Подрезанный немец был слишком занят остановкой крови из распаханного бедра, поэтому на мои танцы рядом с ним внимания не обращал. А я вскочил на ноги, приобнял противника, левую руку засунул ему под лицевой щиток, нащупал пальцами глаза, правой рукой поймал автомат и дал очередь в сторону трёх оставшихся. Стрелять было очень неудобно, поэтому ближайшему к нам фрицу попало по ногам, а остальное ушло мимо.

Но польза была и от этого выстрела, так как дальний от меня немец рванул в сторону выхода, а второй мгновенно рухнул на землю, спрятавшись за раненого товарища. Подранок, в свою очередь, оказался парнем упорным и, несмотря на ранения, уже развернул автомат и собрался стрелять нам по ногам. Я подсек пленного, и мы синхронно улеглись на пол. В него тут же вошла очередь, выпущенная подранком. Нащупал в разгрузке безвинно убиенного фашиста пистолет и разрядил всю обойму в раненого. Когда пистолет возвестил об окончании патронов, оставшийся фриц вскочил на ноги и почему-то ломанулся к окну.

– Движение – жизнь , – подсказал Полоз.

– Согласен, – и рванул для начала в сторону своего автомата, подхватил оный и устремился туда же, куда ушёл последний из немцев. Очередной раз сиганул в окно. Матраса в виде фашистского оккупанта на этот раз не встретилось, поэтому приземлился согласно науке. Успел развернуться, разглядеть процесс передачи информации беглым фрицем кому-то из своих и даже в них выстрелить. Попал только в местного, «оконный прыгун» успел уйти с линии огня, после чего скакнул обратно в церковь.

– Стой, сука!!! – взревел я и стартовал за ним.

– Упал !!!

Следуя приказу – рухнул вниз и перекатился к стене. В метре от земли прошла автоматная очередь, а потом внутри церквухи рвануло несколько гранат.

– Подъём! Внутрь !

Запрыгиваю внутрь и сразу же натыкаюсь на немца. «Оконный прыгун» был сильно контужен от взрывов свето-шумовых гранат. Он стоял на коленях и покачивался. Сбиваю его с ног, не сильно стукаю в затылок и тащу в угол.

– Не туда тащишь. Тащи к двери , – дал ценное указание Полоз.

Забился в угол, обезоружил и накрылся контуженым фрицем. К горлу приставил нож и стал ждать. Немец очнулся раньше, чем его коллеги продолжили штурм.

– Ты по-русски говоришь? – поинтересовался у немца.

– Nein, – осторожно ответил он.

– Хреново, – прокомментировал я. – English?

– Yes.

– Уже неплохо! – обрадовался я и начал экспресс-опрос:

– Как тебя зовут?

– Курт.

– Звание?

– Рядовой.

– Кого вы тут ловите?

– Спецгруппу русских. Ориентировочно «Урал».

– Ну и как успехи? – усмехнулся я.

– Отвратительно. Таких потерь у нас никогда не было.

– Кстати, сколько вас?

– Было восемьдесят человек.

– Это ж сколько групп нас тут караулило? – опешил я от такого внимания со стороны немецкого командования.

– Четыре.

– Саша, противник у стен. Время не тяни. Пора сдаваться.

– Ты, Курт, жить хочешь?

Он заметно напрягся, но мой захват и нож у горла не позволяли ему сделать даже попытки к бегству.

– Хочу, – чуть хрипло ответил он.

– Тогда кричи. Чем громче – тем лучше.

– Что кричать? – не понял он.

– Что-нибудь про маму, – пояснил я немцу, левой рукой схватил его за горло, а правой воткнул нож ему в бедро. Он заорал. Я начал проворачивать в ране нож, его крик усилился.

– Там, внутри, – позвали нас с улицы, – что у вас происходит?

– Я твоего бойца на ломти режу – вот что происходит, – пояснил я, вытащил нож из раны и воткнул его ниже. Немец заорал с новой силой.

– Пошли гранаты .

Я выдернул из раны нож и за мгновение до взрывов свето-шумовых рассек Курту горло.

Сознание вернулось резким рывком.

– Не дергайся , – велел Полоз. – Ты не только контужен. Тебе ещё транквилизатор вкололи. Притом доза лошадиная.

– Где я?

– В десяти метрах от церквухи, где ты оборонялся .

– А почему я очнулся так быстро?

– Я тебя укусил. Так что ты на данный момент одержимый.

– Можно всех поубивать?

– Можно, но не нужно.

– И куда меня?

– Сейчас вертушки сядут, погрузят и полетишь . Следующий вопрос я задать не успел. Ко мне, ле жащему лицом в землю, подошли двое.