Дмитрий Глуховский - Метро 2033 . Метро 2034

Мелодия казалась старику смутно знакомой, но сколько бы он ни пытался вспомнить, где мог ее слышать — в старом кино? в радиоконцертах? — ничего не выходило. В мелодии было что-то необычное — случайно настроившись на ее волну, отвлечься больше не получалось; хотелось непременно дослушать до конца, а потом рукоплескать музыканту, пока тот не примется за игру вновь.

Прокофьев? Шостакович? Познания Гомера в музыке все равно были слишком скудны, чтобы всерьез стараться угадать композитора. Но кто бы ни написал эти ноты, флейтист не просто исполнял их, он насыщал их новым звучанием и новым смыслом, оживлял. Талант. Талант, и за него Гомер готов был простить парню дразнящие взгляды, которые тот между делом подбрасывал Саше, как бумажный бантик котенку.

Однако пора было уводить от него девочку.

Дождавшись, пока музыка отцветет, а флейтист отдастся аплодирующей публике, старик ухватил Сашу за влажный, еще пахнущий хлоркой костюм и вытащил ее наружу.

— Вещи собраны. Я иду за ним. — Он выдержал паузу.

— Я тоже, — быстро сказала девчонка.

— Ты понимаешь, во что ввязываешься? — негромко спросил Гомер.

— Я все знаю. Я подслушала. — Она вызывающе глянула на него. — Эпидемия, да? И он собирается всех сжечь. И мертвых, и живых. Всю станцию. — Саша не отводила глаз.

— И зачем тебе к такому человеку? — Старику это было действительно интересно.

Саша не отвечала, и какое-то время они шагали рядом молча, пока не забрались в совсем безлюдный уголок зала.

— У меня отец умер. Из-за меня, я виновата. И я уже ничего не могу сделать, чтобы он снова был живой. А там есть люди, которые еще живые. Которых еще можно спасти. И я должна попытаться. Ему должна, — медленно и неловко выговорила она наконец.

— Спасти от кого? От чего? Болезнь неизлечима, ты слышала, — горько отозвался старик.

— От твоего друга. Он страшнее любой болезни. Смертельнее. — Девчонка вздохнула. — Болезни хотя бы оставляют надежду. Кто-то всегда выздоравливает. Один на тысячу.

— Каким образом? Почему ты думаешь, что сможешь? — внимательно посмотрел на нее Гомер.

— У меня уже получалось, — неуверенно ответила она.

Не переоценивает ли девчонка свои силы? Не обманывает ли себя, приписывая черствому и безжалостному бригадиру взаимность? Гомеру не хотелось обескураживать Сашу, но лучше было предупредить ее сейчас.

— Знаешь, что я нашел в его палате? — Старик осторожно достал из кармана искалеченную пудреницу и передал ее Саше. — Это ты ее так?

— Нет. — Та покачала головой.

— Значит, это Хантер…

Девушка медленно раскрыла коробочку, нашла свое отражение в одном из стекольных осколков. Задумалась, вспомнила свой последний разговор с обритым и слова, произнесенные им в полумраке, когда она пришла дарить ему нож. Вспомнила и лицо Хантера, когда он тяжело шагал к ней, весь окровавленный, чтобы занесшая свои лезвия химера бросила Сашу и убила его самого…

— Это он не из-за меня. Это из-за зеркала, — решительно сказала она.

— Оно здесь при чем? — приподнял брови старик.

— Ты сам говорил. — Саша захлопнула крышку. — Иногда полезно увидеть себя со стороны. Помогает много о себе понять. — она передразнила менторский стариковский тон.

— Считаешь, что Хантер не знает, кто он есть? Или что до сих пор переживает из-за своего вида? Потому и разбил? — Гомер снисходительно хмыкнул.

— Дело не во внешности. — Девчонка прислонилась спиной к колонне.

— Хантер прекрасно знает, кто он такой. И, видимо, просто не любит, когда ему об этом напоминают, — ответил сам себе старик.

— А может, он сам об этом забыл? — возразила она. — Мне иногда кажется, что он все время старается что-то вспомнить. Или… что он прикован цепью к тяжелой вагонетке, которая катится под уклон, в темноту, и никто не поможет ему ее остановить. Я это объяснить не могу. Просто смотрю на него и чувствую. — Саша нахмурилась. — Никто этого не видит, а я вижу. Я поэтому тогда тебе сказала, что нужна ему.

— То-то он тебя бросил, — жестоко ткнул ее Гомер.

— Это я его бросила. — Девчонка упрямо насупилась. — А теперь должна догнать, пока не поздно. Они все еще живые. Их можно еще спасти, — как заведенная, повторила она. — И его тоже еще можно спасти.

— Его-то тебе от кого спасать? — вскинул подбородок Гомер.

Она посмотрела на него недоверчиво — неужели старик так ничего и не понял, несмотря на все ее усилия? И невероятно серьезно ответила ему:

— От человека в зеркале.

— Занято?

Саша, рассеянно ковырявшая вилкой грибное жаркое, вздрогнула. Рядом с ней с подносом в руках стоял зеленоглазый музыкант. Старик куда-то отошел, и его место сейчас пустовало.

— Да.

— Всегда можно найти решение! — Он поставил свой поднос и, резво подхватив за соседним столом свободный табурет, уселся слева от Саши прежде, чем та успела запротестовать.

— Если что, я тебя не приглашала, — предупредила она его.

— Дедушка наругает? — с понимающим видом подмигнул музыкант. — Позвольте представиться. Леонид.

— Он мне не дедушка. — Саша почувствовала, как к щекам приливает кровь.

— Даже так?… — Леонид набил рот до отказа и восхищенно выгнул бровь.

— Ты наглый, — отметила она.

— Я напористый. — Он назидательно воздел вилку кверху.

— Слишком уверен в себе. — Саша улыбнулась.

— Я вообще верю в людей, ну и в себя в частности, — невнятно пробормотал он, жуя.

Вернулся старик, постоял за спиной у самозванца, скорчил недовольную гримасу, но все же уселся на свой табурет.

— Саша, тебе не тесно? — сварливо поинтересовался он, глядя мимо музыканта.

— Саша! — торжествующе повторил тот, отрываясь от миски. — Очень приятно. Меня, напомню, зовут Леонид.

— Николай Иванович, — покосившись на него, хмуро сказал Гомер. — А что вы за мелодию сегодня исполняли? Кажется знакомой…

— Ничего удивительного, я уже третий день ее тут исполняю, — нажимая на последнее слово, отозвался тот. — А вообще собственного сочинения.

— Твоего? — Саша отложила приборы. — А как называется?

— Никак не называется. — Леонид пожал плечами. — Над названием я как-то не думал. А потом, как это в буквы переложить? Да и зачем?

— Красиво очень, — призналась девушка. — Просто необыкновенно красиво.

— Тогда могу назвать в твою честь, — не растерялся музыкант. — Ты заслуживаешь.

— Не надо. — Она покачала головой. — Пусть лучше без названия будет. В этом есть смысл.

— В том, чтобы посвятить ее тебе, тоже есть определенный смысл. — Он засмеялся было, но подавился и закашлялся.

— Ну, готова? — Старик взял Сашин поднос и поднялся. — Пора. Вы уж извините нас, молодой человек…

— Ничего! Я уже доел. Разрешите немного проводить девушку?