Владислав Выставной - Кремль 2222. Севастополь

– Но как ты смог его обыграть? – опускаясь на стул, недоуменно спросил Книжник.

– А он тут совсем ни при чем, – усмехнулся Зигфрид. – Играл Фельдшер. А этот амбал – просто кукла.

– Что?!

– Шам вертит этим Топором, как хочет, – глухо сказала девушка. – А тот даже не замечает. Думает, это он все решения принимает, сам в кости выигрывает. И так во всем. Кроме…

– Кроме домогательств к тебе? – прямо спросил Зигфрид.

Девушка вспыхнула, явно собираясь сказать пару крепких словечек, но сдержалась. Вместо этого произнесла ровно:

– Бежать вам надо с этого поезда. Пока не поздно.

В последующие двое суток почти никаких событий не происходило. Ни рыжебородый любитель игры в кости, ни его подельники не заявлялись, на время оставив их в покое. Они просто спали, ели, смотрели в узкие окошки-бойницы, снова спали. Набирались сил перед неизбежными испытаниями.

Пару раз Книжник выбирался на крышу вагона и сидел в неподвижности, глядя в набегающую даль. Так можно было сидеть бесконечно: это завораживало, дарило невиданные прежде ощущения движения и пространства.

В одну из таких вылазок в вагоне появился озабоченный Тридцать Третий и потребовал, чтобы он спустился, так как необходима герметизация поезда – они приближались к обширному радиоактивному району. Едва задраили двери, люки, бойницы, как над головой сверкнул тусклый красный фонарь и заунывно заквакала сирена. Скрытые насосы поддали в каземат избыточное давление – чтобы внутрь не попал зараженный воздух. Дальше так и ехали – взаперти и скуке, потеряв счет времени.

Пока в один прекрасный момент в каземат не ввалился Пузырь собственной персоной.

– Все, друзья мои, приехали!

– Куда? В Севастополь? – сонно спросил Книжник.

Толстяк добродушно рассмеялся:

– Какой остряк! Э, нет, туда нам не надо. Там мне машину попортят. Я вас километров за двадцать высажу. Но до этого вы мне должок вернете.

– Что за должок? – не понял семинарист.

– Как что? Оговоренная плата за проезд! Скоро мы притормозим возле одного небольшого склада – и вы мне поможете его немножко разгрузить.

– А что за место? – приблизившись, спросил Зигфрид.

– Вряд ли название тебе в чем-то поможет, – Пузырь пожал плечами. – Перекоп – если это тебе о чем-то говорит.

Зигфрид тоже пожал плечами. Книжник нахмурился. Название действительно было малознакомое.

– За Перекопом Крым начинается, – из темного угла сказал Слава.

– Точно, я вспомнил! – кивнул семинарист. – Это же когда-то целая крепость была?

– Это и сейчас крепость, – сказал Слава. – Защита от степняков. Перекоп клан Безликих держит.

– Безликих? – заинтересовался Зигфрид.

– Они лица черной тканью заматывают – от радиоактивной пыли. Собирают дань с проходящих туда и обратно. Думаю, Пузырь хочет их кассу взять – за год собранное. Да только Безликие – они тоже не из трусливых. Их даже другие степняки боятся.

– Какие они воины, эти Безликие? – спросил Зигфрид. – Оружие, навыки?

– Ты его не слушай, ты меня слушай, – вмешался толстяк, хватая веста под руку и ловко уводя в сторону. – Что ты, каких-то бродяг боишься? Так основную работу мои ребята сделают, да я пушками прикрою! А вы трое – так, прикроете на всякий случай. Подумаешь – какой-то склад взять! Чепуха, даже говорить не о чем!

– Что это за склад такой, который артиллерией взламывать надо? – усомнился Зигфрид. – Что-то ты недоговариваешь.

– Что там говорить – сам увидишь, – отмахнулся Пузырь. – Оружие нужно или своим управишься?

– А что есть?

– Пара лишних штурмовых винтовок найдется. Правда, патронов к ним маловато. Пулемет есть, станковый. Тяжелая штука, никто из наших с ним не хочет связываться. И ручных гранат навалом. РПГ есть, но тебе не дам – штука редкая, дорогая.

– Пулемет я бы взял, – сказал Зигфрид. Кивнул Книжнику: – Пойдешь ко мне вторым номером!

– А я своим обойдусь, – Слава коснулся «Глока» на поясе. – Все равно я в свалку не полезу, у меня других проблем хватает.

– Толку от этой пукалки, – проворчал Пузырь. – Мне огневая мощь нужна. Ну да ладно. Сейчас собираемся у меня, в штабном вагоне, обсудим детали.

Бронепоезд медленно полз вперед в сгущавшихся сумерках. Еле слышно постукивали колеса, железнодорожное полотно змеей уползало за холм. Где-то над головой с тихим электрическим воем и металлическими щелчками поворачивалась орудийная башня – Тридцать Третий проверял артустановку. Вид мощного пушечного ствола слегка сглаживал тревожные ожидания, назойливо пробирающиеся куда-то в грудную клетку.

«Штурмовая бригада» бронепоезда «Дракон», а попросту – банда разношерстных негодяев, притаилась на передней открытой платформе перед головным броневагоном. Когда-то платформа в случае подрыва путей принимала на себя первый удар. Сейчас же была просто удобным укрытием для десанта.

Впереди, свесив с платформы замотанные в лохмотья ноги, сидел дамп. Топор удерживал его, как пса, на железной цепи, прикрепленной к шипастому ошейнику. И неспроста: полусгнивший псих не мог усидеть на месте, стремясь сорваться в атаку. На коленях он держал пару скрещенных палашей, то и дело нервно скрежеща ими друг о друга.

– Уймись, Живоглот, – ворчал рыжий бандит, плотно увешанный оружием. – Побереги силы, сейчас дело начнется.

– Да сил уже нет терпеть, – проскрипел дамп, судорожно вытирая тряпичный лоб рукой с зажатым в ней клинком – сквозь тряпки проступило кроваво-грязное пятно. Видать, от нервов давление подскочило, и лопнула гнилая кожа. – Засиделся я в клетке, крови хочу!

– Будет тебе кровушка, будет, – почти ласково пообещал Пузырь. – Потерпи немного.

Он стоял на импровизированном возвышении (по-видимому, на ящике с боеприпасами) и, уперев руки в бока, смотрел вдаль с видом корсара, направляющегося на абордаж. На его голове появилась потрепанная армейская каска, на шее висел прибор ночного видения, на боку – огромная, рассохшаяся кобура «маузера».

За спиной тенью замер Фельдшер. По правую руку от него у борта примостилась Кэт с ручным пулеметом, по левую – троица во главе с Зигфридом. Вест неторопливо снова и снова проверял тяжелый станковый пулемет, Книжник сжимал потными ладонями верный арбалет, нервно вглядываясь в наступающие сумерки. Слава сидел на железном полу в своей обычной манере – неподвижно, сложив на груди руки и надвинув на лицо капюшон черного комбеза.

– Ну что, пора, – вглядываясь вдаль, сообщил Пузырь. Чуть повысив голос, скомандовал в раструб проводного переговорного устройства: – Сверло, давай маскировку!

Сверло – это он так Тридцать Третьего кличет. Сейчас в кабине машиниста, являющейся одновременно боевой рубкой всего бронепоезда, кио щелкнет тумблером и…