Владимир Андрейченко - Пленники зоны. Смерти вопреки

– Тварь! Замочу, падла! Сито сделаю! Вот, падла-а!

– Не ори, мудак, оглохнуть можно, – спокойно сказал сталкер, обреченно опустил руки, выронил нож и сел пятой точкой на грязный пол.

– Ах ты, тва-а-рь! – зашипел военстал и начал пинать Тагила. Раз, другой, третий.

– Эй, вояка, остынь! – крикнула Герда.

Пятый пинок не удался. Сталкер извернулся и незаметно ткнул обидчика в пах. Тот закатил глаза и повалился рядом. Тагил вытер рукавом кровь с лица, помассировал ушибленный бок. Взглянул на сына, улыбнулся. Больше скривился.

– Бать, ну их, уродов. Давай поможем и по-тихому свалим. По чесноку. Зона благоволит. Блондинка зуб дает. Лады, бать?

– Считай, что уболтал, сынок. Лады.

Герда облегченно вздохнула, Хокс опустил оружие, Кот почесал небритый подбородок и ехидно ухмыльнулся.

С лестницы показались военсталы, лица которых вмиг стали злыми при виде разыскиваемых «Правопорядком» Зоны и Интерполом Большой земли сталкеров по прозвищу Полтора, да еще и корчившегося рядом товарища.

– Дозор-десятка. Дозор-десятка. Вас вызывает Бастион-три…

Тишина. Треск в эфире. Пустой экран КПК.

– Я Бастион-три. Дозор-десятка. Немедленно выйдите на связь!

Молчание. Минуты спустя:

– Дозор-десятка. Я Бастион-три. Прием.

– Бас… три… Я… сятка. Не слы… У нас штурм… жду подкре… веду бой… Дозор… Нет единиц… Басти…

– Гребанная связь! Дозор-десятка. Держитесь. Бастион-три, Бастион-пять, Дозор-девять идут на соединение с вами. Ожидайте подкрепление с севера. Подходим к виадуку. Держитесь. Я Бастион-три. Да прибудет с нами Великий «О»! Конец связи.

Треск в эфире. Шипение. Гул.

В помещении бывшей комсомольской дружины находились трое. Двое военных и слегка побитый сталкер. Кровоподтеки на его лице и на ударных фалангах кулаков говорили о многом. Например, о том, что кому-то от него досталось. И не раз. Теперь сержант и рядовой отрывались на нем. У сержанта заплыл глаз и кровоточил нос. Солдат выглядел лучше. В общем-то, они только начали экзекуцию. Сначала был допрос. Старший, в звании капитана, прибывшего в Зону от «НовоАльянса» спецподразделения «Сокол» только задавал вопросы. Стерх, командир отделения военсталов, немного приложился кулаками. Не добившись ничего конкретного (Тагил не особо-то с ним был откровенным), но видя перед собой отвязного, заносчивого и упрямого сталкера – извечного противника олигархов Большой земли, эти двое дали отмашку своим волкодавам. Вояки с удовольствием принялись за дело.

Один, бывший боевик из «Правого сектора», и другой, львовский полицейский, приволокли Тагила в комнату с комсомольскими вымпелами и плакатами, подвесили его на тросике к решетке окна и стали методично избивать. После того, как один схлопотал ногой в живот и растянулся на полу, а другой получил два хука в табло, их осторожность удвоилась, гнев утроился, а руки сталкера сцепили наручниками за спиной. Теперь он болтался готовой к употреблению грушей, а вояки спорили, какую казнь ему применить, периодически отвлекаясь почесать о Тагила кулаки. Приказ капитана развязал им руки – побить, но не убить. Что они и собирались выполнить с усердием. Но, как известно, мир не без добрых людей! И Зона не без друзей.

– Капитан вызывает. Срочно, – раздалось из коридора.

– Мля-я, че там за шухер? – прогундосил сержант, врезал коротким прямым Тагилу под дых и повернулся к рядовому, расправляя рукава черной водолазки. – Я ща, быстро. Без меня не смей его хайдокать! Понял?

– Е-е-сть.

– И не подходи один, а то опять выкинет финт какой-нибудь. Все, я пулей.

Сержант прихватил автомат, стоявший у двери, и вынырнул из комнаты со словами:

– Вестовой, мать твою! Ты где-е?

Рядовой повернулся к сталкеру с довольной рожей и ухмылкой:

– Ну что, козел, влип? Я ща обмотаю руку тряпкой, чтоб не так видны были следы, а сам отбивную маненько поделаю. Ты уж потерпи, сталкерок! Я махом.

– Ты-то пошто, чмо, так ненавидишь нас? – сплевывая кровавую слюну, спросил Тагил.

– За чмо ты, бедуин херов, ща ответишь. А вот насчет ненависти…

Договорить он не успел. Руки его дернулись, лицо исказилось в гримасе боли и ужаса. А еще удивления.

Удивился и Тагил. Да так, что чуть не оборвал сцепку тросика, держащего его в позе струны.

Бывший львовский коп оглянулся на дверь, куда уставился подвешенный сталкер. И тут Тагил перевел взгляд на спину вояки и рукоятку тяжелого десантного ножа, торчащего между лопаток. Солдат рухнул на пол и замер.

В дверном проеме стоял Бодайбо и улыбался одними глазами:

– Эй, дружище, ты чего тут устроил распятие Христа?

С этими словами он прикрыл дверь, просунул в скобу ручки магазин «калаша» и кинулся к другу.

– Бода-а-й-б-о-о! Спасибо, друган. Ты нашел… ты услышал нас, – радостно простонал сталкер и зашелся в кашле.

Свет в старых лампах коридора мерцал и прерывался, превращая темные помещения в подобие дискотечного зала. Пятеро людей в зеленом камуфляже, увешанные оружием и прочей снарягой, стояли напротив взвода гастарбайтеров в рваных фуфайках, «алясках» и тройных свитерах с охотничьими ружьями и карабинами.

И неизвестно еще, кто бы победил в возможной мясорубке – те пятеро спецов с пулеметами и автоматами или тридцать один чел с дробовыми обрезами. Но как показывает жизнь, часто главное оружие – слово.

Верх взял Фига, объяснив расклад и позицию анархистов по отношению к «Бастиону», НИИ и смуглым узкоглазым друзьям из южных стран мира. В свою очередь, Палас и Пончик тоже поупражнялись в красноречии, доказывая, что они здесь уж точно не враги «Анархии», а притопали за одной херней, томящейся в недрах НИИ. Их вид и сленг подтверждали правдивость сказанного.

Фига взглянул на Зрячего, ища поддержки у него. Тот крякнул, шмыгнул носом и посмотрел на Пончика:

– Пончик, я тебе вольную дал? Дал. Оружие вернул? Вернул. Вывод?

– Все люди – братья! – ответил толстяк, держа РПД-42 за сошки и приклад, но палец убрав со спускового на дужку скобы. Это заметил следопыт «Анархии».

– Во-о-т. Молодец! Теперь поясни это своему старшому и расходимся, пока сраные фанатики с АЭС не кинули в нашу толпу пару гранат.

Его слова и напоминание о «Бастионе» сделали свое. Азиаты расслабились, а Палас сплюнул, как заправский ковбой и произнес:

– Лады, братва! Не вам, не нам. Разбежались по-тихому. Друг другу не мешаем, не встреваем, не нервируем. Ваших наемников не видели по чесноку. Сталкеров тоже. Хотя один дятел нам ночевку в детсаду испортил – поспать не дал и припасы пожег. Рожу, жаль, не разглядел, а так бы навечно сфотографировал его. Может, и ваш! Зато рубака Чертежник, кажись, объявился. Моих десяток покрошил за не фиг делать. Рессорой точеной. Падла.