Сергей Слюсаренко - Кремль 2222. Измайловский парк

– Идиот, – заключил Мальф.

Мальф сдернул мешок с головы нейроманта и жестко потряс того за шиворот.

– Ну что, пора тебе отрезать голову? – с убийственным спокойствием поинтересовался он.

Мутант, нисколько не сомневаясь в серьезности намерений, неистово замотал головой.

– Ну, а что мне с тобой делать? Ты себе нового робота найдешь, опять будешь, как Соловей-разбойник, людей под мостом обижать. Нет, все-таки отрежу я тебе голову.

Мальф демонстративно достал нож и ногтем стал его пробовать на остроту.

– Не надо, добрый человек, – заговорил нейромант, который до сих пор только гудел из-под мешка через зажатую во рту веревку. – Я никогда ни тебя, ни твоих друзей не трону. Я вообще хороший, но нужда заставила, мы беженцы, а на жизнь надо как-то зарабатывать, вот и попутал лукавый.

– От кого ты беженец, убогий?

– От это… из зоны военных действий, от оккупантов бежали, там жизнь тяжелая. Помню, иду я как-то вечером, рядом детки малые, жена красавица, и вдруг они как выскочат. Деток малых, жену в плен увели, сказали, пока мильен червонцев не принесешь, не отдадим. Они там, бедные, в плену у террористов.

Нейромант говорил горячо и убедительно, так, что простого человека могло и на слезу пробить. Но от Мальфа не ускользнуло, что мутант начал мерно покачиваться в такт словам, старясь хоть как-то ввести собеседника в состояние гипноза. Мальф прекрасно понял, что тот затеял, и не стал ему сразу мешать, тем более, что сознание нейроманта он полностью контролировал.

– А они не требовали еще и военную тайну Кремля рассказать? – спросил Мальф. – Я тебе покачаюсь, я тебе покачаюсь!

– Ой, требовали, – нейромант замер, но причитать не перестал. – Как возьмут за грудки и давай спрашивать военную тайну!

– Вот какие плохие террористы, уму непостижимо. Слушай, а они не сепаратисты часом?

– Ой, сепаратисты! – запричитал, как баба, нейромант, стараясь ни в чем не перечить Мальфу.

– Беда прямо, – покачал головой Мальф и неожиданно спросил: – А где у твоего био главный привод хожней?

– Ой, не знаю, я случайно с ним встретился, ну прямо перед тем, как вы пришли. Все случайно вышло.

– Да вон там шланги бронированные! – вмешался Санька и показал пальцем на трубки гидроприводов. – Это же любому дураку понятно.

– А, эти? – деланно удивился нейромант. – А, ну да, по ним и передается усилие на механизмы, вы бы так сразу и сказали, я же не понял, что вы спрашивали, я глупый по жизни, что с меня взять?

– Бошку с тебя взять, и то мало, потому что она бесполезная, – сказал Мальф и, крепко держа нейроманта за связанные руки, потащил его к затаившемуся роботу.

– Если он шелохнется, я тебе не сразу голову отрежу. Я тебе все шланги тоже проинспектирую!

– Да я что, я ничего, хотите, я сам их порву! – тараторил нейромант.

Судя по всему, его угнетал тот факт, что он впервые не смог подчинить себе сознание человека. Нейромант пытался хоть как-то повлиять на ситуацию, но ничего, кроме болтовни, у него не получалось.

Мальф, не выпуская мутанта, несколькими взмахами ножа перерубил основные шланги био, успев увернуться от упругих струй гидравлической жидкости. Робот, потерявший контроль над ходовой частью, рухнул на землю боком.

– Так-то лучше, – удовлетворенно сказал Мальф и обратился к нейроманту: – Внимай, убогий! Я не могу тебя убить просто так. Я коварный и жестокий и убиваю тоже коварно и жестоко. Поэтому иди прямо по улице и считай до тысячи. Я тебя убью, когда мне не понравится число, которое ты произнесешь! Или когда оглянешься.

Нейромант безысходно побрел по улице в сторону путепровода, громко считая: «Один, два…». Считал он медленно, видимо, надеясь оттянуть неизбежное.

Мальф и Санька смотрели ему в спину.

– А чего он не побежит? Ты же далеко от него, – шепотом спросил Санька.

– Он уверен, что я иду у него за спиной, – так же тихо ответил Мальф.

Дождавшись, когда голос нейроманта перестал быть слышен, Мальф сказал:

– Ладно, пошли.

Он взял под уздцы фенакодуса и тронулся в путь. Мальчик забежал по другую сторону животного, подальше от Мальфа.

Санька, переполненный эмоциями, первое время молчал, переживая заново встречу с био и нейромантом, скоротечный бой. Но постепенно взгляд его стал живее, и мальчик начал беспечно осматриваться вокруг. Потом совсем повеселел, перешел на сторону Мальфа и зашагал рядом.

– Слушай, я ничего так и не понял, зачем ты их отпустил, зачем еще один дом раздолбали? – снова затараторил мальчик, пока Мальф выбирал дорогу между домами. – Мы бы с этим био прошли весь город, и нас бы пальцем никто не тронул!

– Так надо, – отрезал Мальф.

– Что надо, что надо? – не отставал Санька. – Как мы теперь?

– А если бы я заснул, ты бы сам нейроманта держал?

– А… Но ведь они нас сейчас могут догнать!

– С пустым боезапасом? Страшилище все на второй дом выпустило. И кто ему трубки чинить будет?

– А… – опять протянул Санька и замолчал.

Они шли московскими дворами, превратившимися в настоящую ясеневую рощу. Запах прелой листвы уже полностью поглотил запахи мертвого города. Но, в отличие от обычного леса, этот был безмолвен, – только иногда под ногами хрустела ветка или предательски скрипел гравий, выползший из-под рассыпающегося асфальта.

– И куда идем, так и не скажешь? – долго молчать Санька не смог. – А то идем и идем, а ты толком ничего не говоришь.

– Так тебе не все равно? – Мальф, устав от возни с нейромантом, опять еле цедил слова.

– Ну, все равно, знать-то надо, куда мы идем? А то вдруг спросит кто, куда идешь, что я должен говорить? – Санька пытался заглянуть Мальфу в глаза, спотыкаясь и сбивая шаг.

– Ты должен молчать. Почаще, – ответил Мальф.

Лес во дворах быстро окончился; пройдя через последние заросли ясеня, путешественники оказались на Щербаковской, как гласила одна из табличек на углу дома. Но по улице пройти было не так просто. Остовы автомобилей, насквозь проросшие плющом, заполняли всю проезжую часть. Видимо, в момент катаклизма на широкой улице была пробка, и все стоящие вплотную друг к другу машины так и замерли навсегда.

– Ишь ты… – с придыханием произнес Санька, пораженный зрелищем.

– Да, не скоро они до дома доедут, – пробормотал про себя Мальф.

Корпуса машин давно истлели и приобрели почти одинаковый ржавый цвет. Змейки плюща, словно нарочно стараясь пробраться как можно глубже внутрь машин, связали их единой зеленой сетью. Некогда оживленная трасса походила на зеленый луг с кочками рыжих автомобильных крыш. Вдали на одну из них забралась крысособака, выпугнутая людскими голосами, и, потянув носом воздух, скрылась из виду, словно растворилась среди призраков автомобилей.