Сергей Тармашев - Один в поле не воин

– Тяжело это. Выходить надо на Пятый день, чтобы к началу Шестого уже укрыться. Если Выброс долго не начинается, приходится еду экономить, воду-то можно просто через границу зачерпнуть. А если Выброс затягивается, то и вовсе поголодать придется. Но самое опасное – это сразу после Выброса к новой границе бежать. Как только мозги перестало сверлить и воздух из серого стал обычным, надо сразу выбираться. На пять минут опоздаешь – вокруг зверья столько будет, что на бегу загрызут. Мы однажды так проспали… – Он невесело вздохнул: – Пришлось два дня в старом подземном ходе сидеть, наружу нос высунуть было невозможно, зверьё бросалось со всех сторон. Как только вход не разрыли, не иначе Господь спас! – Непр перекрестился двумя пальцами. – Мы потом с голодухи еле ноги переставляли, пришлось к Перекупу за едой ехать, у нас всё закончилось, даже крошки подобрали… На обратном пути из магазина перекуповского наши квадроциклы «дикие» заметили, погнались, стрелять начали. Один квадроцикл пулями повредило, пришлось бросить, Тимофей еле успел ко мне запрыгнуть. Столько продуктов бандитам досталось… – Тимур снова вздохнул. – Божьею волею мы от «диких» ушли, оторвались, пока они наш квадроцикл потрошили. Бандиты потом по нашим следам идти пытались, но как до тупиков в буреломе дошли, назад повернули. Побоялись вляпаться. С тех пор мы под Выбросом по очереди спим, не дай Бог второй раз проспать!

Неторопливо бегущий по ночному проселку «Газик» начал сбрасывать скорость, и Медведь подобрался, предчувствуя если не окончание пытки, то перерыв уж точно. Автомобиль остановился, и майор увидел лежащий поперек дороги здоровенный бетонный блок, в который упирался свет фар. В терзаемой болью голове вдруг мелькнула мысль, что то неизвестное, которого так боится Ареал, не лишено своеобразного чувства юмора. В следующую секунду Болт сказал «приехали», и измученное тело Медведя ринулось наружу, лязгая пулеметом. Боль тут же пропала, в голове прояснилось, и здоровяк блаженно вздохнул, запрещая себе упасть и растянуться на травке. Майор взял пулемет на изготовку и вгляделся в окружающую местность.

Дорога с бетонным блоком, на которой стоял «Газик», упиралась в довольно высокий холм, закрывающий машину от взглядов с Нейтральной территории. Сама же граница между Ареалом и чистой землей представляла собой сюрреалистическое зрелище. Там, где заканчивалась Зеленая Зона, заканчивалась и поросшая белым мхом земля, без какого-либо перехода сменяющаяся на широкий водный поток, истекающий из ниоткуда. Печора в этом месте имела ширину метров шестьсот, не меньше, и под лунным светом казалось, что река пристроена к Ареалу, как пылевой хвост к комете. Незримый барьер, отделяющий Зеленую Зону от нормального мира, не пропускал звуки, и это добавляло абсурда в представшую перед человеческими глазами картину.

– Вот он, холм с валунами… – Тимур выпрыгнул из багажника и мгновенно съёжился, словно попал в самую гущу стаи голодных тигров – Ареал вернул себе контроль над рабом. Непр вновь тихо паниковал, глядя на зловещий «Газик» посреди поросшей белым мхом почвы, не несшей на себе ни малейшего следа от колес. – За холм без «Невидимок» нельзя выходить, патруль заметить может! Мы слишком близко! До границы метров десять всего!

– Удачно подъехали, холм нас прячет, – Болт покосился на Непра и добавил: – Повезло. Пошли искать подземелье?

– Вход тут, – Тимур взял себя в руки и стал выглядеть увереннее. Он указал на замшелую метровую каменную глыбу, лежащую у левого подножия холма за густым раскидистым кустом.

– Куст искусственный, на подставке, – Рас со знанием дела осмотрел маскировку. – Из настоящих кустов собрали… – Он потрогал ветви и приподнялся на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь: – Там «Жук» укреплен, да? Чтобы ветви с листьями не завяли. Вы за кустом от патрулей прячетесь, пока новый ход копаете?

– Места тут открытые, – Непр недовольно поджал губы. – Это сейчас нам очень повезло, холм образовался. Обычно на месте реки кочкарник появляется такой, что ноги переломать можно запросто, но возвышенностей нет. В полный рост копать рискованно… Прячьтесь! – испуганно зашипел он и отшагнул за холм. – С той стороны патруль идет!

Вдали, со стороны реки, показались лучи прожекторов. Невидимый в ночи катер шел против течения посреди реки и обшаривал лучами водную поверхность. Медведь присел на колено, скрываясь за кустом, рядом с ним на белый мох уселся Рас и снял со спины рюкзак.

– Ближе двухсот пятидесяти метров к Ареалу они всё равно не подойдут, – молодой сталкер улегся наземь и подложил рюкзак под голову. – Побоятся. Вдруг Выброс! И тут же погрешность навигации, приборы подвели! – Он насмешливо фыркнул: – Темный Властелин только и ждёт, когда они пересекут черту! Они этого очень боятся, кучу страшилок понапридумывали.

– У них прожекторы мощные, – подал голос Тимур, осторожно выглядывая из-за холма. – Если увидят, могут начать стрелять, мы же для них жуткие монстры. Вообще, у них приказ стрелять только в тех, кого на Нейтралке заметят, но нервишки там действительно шалят чуть ли не у всех, а в случае чего никто их наказывать не станет. – Тимур саркастически ухмыльнулся: – Поэтому от приборов нас «Невидимки» прячут, а от простого взгляда – куст. Так что когда патруль появляется, надо прятаться, и вообще, из-за холма просто так лучше не выходить.

– Как долго нам придется пережидать? – Рентген снова сверился с часами, отсчитывая время, оставшееся до «активации» мозгов Салмацкого. – Насколько часто проходят патрули?

– Днем часто, – ответил Непр. – Особенно вертолеты. Ночью полеты опаснее, поэтому летают реже. В основном техника по Нейтралке ходит, и катера по воде. Но сюда долго смотреть не будут, мы на самой середине реки, до берегов далеко, вода здесь обычно холодная, зимой вообще ноль градусов. Так что они за подступами к берегам наблюдают тщательно, вдруг кто решит из Ареала в воду выпрыгнуть, чтобы вплавь болота обойти и дальше по берегу через Нейтралку пробраться. Поэтому на расстоянии прямой видимости всегда ходит бронекатер.

– Часто выпрыгивают? – Медведь вновь посмотрел на бесшумно вытекающую из ниоткуда Печору. Грань, на которой земля становилась водой, в ночной темноте оказывалась неразличима уже на удалении в пару десятков метров. – Пловцы-молодцы или любители рафтинга?

– Всякое бывает, – ответил Непр. – По земле далеко не уйдешь, там всё наголо вырублено. А где не вырублено, там топи непроходимые, не дай бог в трясину упасть – самому не выбраться. Вот по реке народ и сплавляется. Раньше, до Катаклизма, на границе Ареала много рек терялось, какие-то втекали, какие-то вытекали. Теперь все превратились в гнилые болота. От границы Зеленой где-то до середины Нейтралки тянутся сплошные трясины, грязная протухшая жижа, даже воды не начерпать. К середине Нейтралки жижа переходит в топи. Вода там отравлена какими-то испарениями или газами, что из глубины поднимаются. Пить её нельзя. Пройти по ней тоже не выйдет, топи гиблые, идет человек вроде бы по тропе, слегой дорогу прощупывает, и вдруг сверзается под воду, только его и видели. Даже зимой они не замерзают, никто не знает, почему. Сверху, вроде, лёд, а как наступишь, так корка оказывается совсем тонкой, сразу проламывается. Так что болотами идти – это верная смерть, тянутся они от границы Ареала километров на пятнадцать, а дальше снова реками становятся, ещё до окончания Нейтралки…