Кира Иларионова - Метро 2033: Код зверя

— Скажи хоть одну причину не убивать тебя, дерьма кусок. Хоть одну! — глухо прорычал он прямо в лицо, прижимая мачете к бешено бьющейся жилке на шее парня.

Под лезвием выступила капелька крови.

— Я, я не…

Медвежья ладонь сжала локоть охотника.

— Успокойся, змееуст хренов, — пробасил прапорщик, отводя руку с зажатым клинком от слабо блеющего болтуна. — Дурак он и балабол, но за такое не убивают. У нас не убивают.

Взглянув на Чугуна и окинув взглядом напряженных бойцов с направленными в его сторону стволами, Вик все же отпустил парня, наградив увесистым пинком под правое колено.

— Еще хоть раз… — прошипел он в полные ужаса глаза и продолжил, обращаясь уже к прапору: — Такие долго не живут.

Вернув мачете в ножны, охотник отошел в сторонку, одернул какие-то ремешки на бронике и рюкзаке и уставился в небо, прикидывая что-то в уме. За спиной послышались команды старших, быстро и действенно приводящие группу в боевую готовность. Где словами, а где и пинками прапорщик вернул бойцам потерянный боевой дух и бодро отозвался:

— Командир, группа готова.

— Тогда двигаемся дальше в темпе вальса. Времени у нас почти нет, — ответил вместо Ермолова Вик и потрусил вперед, вызвав очередной зубовный скрежет со стороны капитана.

Через пару шагов его неожиданно догнал Лесник.

— А что ты такое со зверушками-то учудил? — задумчиво спросил он.

— Сказал, что я свой, — буркнул Вик и ускорил бег, мигом оторвавшись от застывшего с распахнутыми глазами интеллигента.

Дорога размеренной полосой вилась вдаль, теряясь среди остовов еще голых деревьев. Странное дело, но чем дальше от города, тем более безжизненной казалась местность. Растительность бездушными скелетами обступала разбереженный временем и непогодой асфальт. Изредка сквозь трупы деревьев проглядывался скалистый берег черной, смоляной реки. Когда-то этот край был прекрасен, полон света, надежд на новую жизнь. Теперь же объятия его были холодными, как сама смерть. Больно… тем, кто жил здесь До, это было слишком больно.

Иногда деревья расцепляли костяные ветки, чтоб явить взору мертвые городки. Пустые бетонные коробки совдеповских построек с грустью и упреком смотрели на виновников их одиночества. Узкие улочки забрала в полноправные владения жухлая трава, еще придавленная грязным талым снегом.

— Вик, — вдруг отозвался бегущий чуть впереди основного отряда Сом. — А эти города… Здесь есть люди?

Охотник в непонятном жесте дернул плечом. Но все-таки ответил, хоть и с запозданием:

— Нет… Всех, кто здесь жил, больше нет… Мы топчемся по их костям.

И вправду, около заброшенных городков дорога особенно сильно была припорошена маслянистой, липнущей к «берцам» пылью.

— В смысле?

— В смысле — мы идем сейчас по их пеплу… этих людей пожрал огонь.

Андрей вздрогнул и по-новому взглянул на асфальт под ногами. Осознавать, что вот так просто топчешься по чужим жизням… Сотням чужих жизней… Не столько страшно, сколько неправильно, ирреально. Но так уж заведено испокон веков: выживает сильнейший. Или наиболее везучий.

Многие караванщики из тех, что заходили в Полярные Зори, вместе с необходимыми вещами и забавными безделушками приносили истории из мест, которые посетили. Ребятня, бывало, часами заседала у костров, внимая каждому слову странников. Вот от них-то тогда еще маленький Андрей и услышал поверье нового мира. Караванщики говорили: хоть их родному краю и досталось сполна, но в сравнении с тем, что сталось с центральной областью, можно сказать, повезло отделаться легким испугом. Небеса Карелии защищал Северный противоракетный щит. И пусть сработал он не в полную силу, пусть в системе обнаружилась-таки брешь, но именно ему удалось спасти многие поселения, в том числе и сами Полярные Зори. И все же ни один клочок земли не остался безучастным полностью. Даже в абсолютно чистых районах со временем образовывались аномалии. Верующие называли их проклятиями нового мира. И теперь, ощупывая взглядом облепившую армейские ботинки смолянистую грязь, Сом в который раз в этом убедился. Прошли года, приносившие с собой и холода, и ветер, и проливные кислотные дожди. Но этот пепел так и остался здесь немым напоминанием о содеянном.

Солнце уже появилось из-за горизонта и уверенно карабкалось вверх по небосводу. Его лучи, еще по-весеннему легкие, не дарующие долгожданного тепла, ныряли в черные воды реки, наделяя волны необычным обсидиановым блеском. Умиротворяющая картина, как ничто способствующая мерному бегу по разбитому полотну дороги. Андрей подставил лицо под ласковые ладони небесного светила и улыбнулся уголками губ.

— Чего лыбишься? — пропыхтел рядом Кирилл.

Сом тут же опустил голову и уперся взглядом в асфальт. Как же сильно иногда раздражает Скальд. Прибил бы…

— Да ладно тебе. Надулся он, как девица. Лучше вон посмотри, проводничок-то наш явно нервничать начинает. Интересно, к чему бы это.

Андрей присмотрелся к охотнику. И вправду, от его спины веяло какой-то нервозностью, напряженностью. Он все чаще доставал из нагрудного кармана небольшие часы, откидывал потертую крышку и вглядывался в крохотный циферблат.

Впереди между деревьями вновь забрезжил просвет. И когда лесополоса отступила, взору группы предстало поросшее редким кустарником поле. Справа, чуть в стороне от дороги, виднелось скопление раскрошившихся от времени бетонных плит в окружении высоких курганов неправильной формы.

— Вот, пацанята, полюбуйтесь. Достижение инженерной мысли. Авиабаза, — пробасил где-то за спиной прапорщик. — Когда-то по этой взлетке разгонялись сотни самолетов. Правда, работать она перестала еще до войны…

Вдруг Вик молча свернул с дороги и по одному ему известной тропинке направился к виднеющемуся впереди кургану. Ноги бойцов моментально начали путаться в подгнившей, спаянной талым снегом траве, но охотник будто не замечал этого неудобства. Иногда обходя какие-то «особые» кочки, он целеустремленно пересекал разделяющее древнюю взлетную полосу и дорогу расстояние. Наученные горьким опытом бойцы повторяли за парнем все кульбиты, — хотя и не без раздражающего бурчания со стороны Кирилла.

Добравшись, наконец, до склона кургана, охотник плавным движением извлек из наспинных ножен клинок и широкими взмахами принялся рубить кустарник. Сталь едва не с голодным рычанием вгрызалась в тонкие стебельки.

— О, он совсем с катушек слетел, — выдал догнавший-таки Сома Скальд. — И чем нашему бешеному земляной отвал-то не понравился?

— Нет, Балалайка, я тебя все-таки выпорю когда-нибудь. Как может разведчик быть таким безглазым? — пробурчал над ухом у парня прапор, едва не заставив того подпрыгнуть. — Или ты настолько вдохновился демонологом, что теперь ничего, кроме него, не замечаешь? Эх, молодежь пошла. Я в твои годы по бабам бегал, а не на мужиков заглядывался.