Сергей Коротков - Пленники Зоны. Сталкеры навсегда

Этим же утром подгруппа Истребителя в сопровождении Егеря вышла из Чащобы к окраинам Лунинска с юго-восточной стороны.

Как пробирались по чащам, наводненным мутантами, Никита и вспоминать не хотел: стая волков, окруживших отряд, злыдень, дремлющий под рябиной, два зомби с ружьями, открывшие огонь издалека. Лисоед, попытавшийся напасть на замыкающего Орка, жалобно заскулил, отпугнутый неведомой силой Егеря. Труп анархиста, пожираемый аскаридами, вообще вызвал расстройство желудка. Хотя может быть, это сказалась бормотуха старика.

Короче, впечатлений хватило с избытком. Зомбаков завалили и собрали их скудные запасы картечи. Лисоеда отогнал местный старожил, волков распугали выстрелами. Злыдня старик «придержал» ментальной властью артефакта, хотя и «янтарь» Никиты неплохо помог.

Бродяга чувствовал себя лучше, но передвигаться самостоятельно Доктор ему еще не разрешал. Носилки несли в основном Кэп и Ахмад, иногда их сменяли Орк и военврач. Эскимо шел вторым, запоминая ухватки Егеря, жадно впитывая полезную информацию и изредка задавая ему вопросы. Майор двигался третьим номером.

Туман рассеялся только к десяти утра. Эсэмэска от Холода о смерти Фотона, видимо, пришла с опозданием, учитывая аномальные поля Лунинска и ночную грозу в том районе, где ютился Регистратор. Никита прочитал сообщение от Дена вслух, но не громко: «У нас потери. Фотон 200. Прости, командир. Но есть и пополнение. Лунинск. Как вы?».

– Пи…ц, – Никита рукавом вытер пот с лица и печально взглянул на суетящихся бойцов, – майор, майор. Что ж ты так-то? Эх-х.

– Кто, командир? – тревожно спросил Орк, прочитав выражение лица Истребителя.

– Фотон, – Никита зло ткнул пластиковым прикладом автомата в землю, – майор Семаков накрылся.

– Твою мать! – Орк вмиг почернел лицом, сдвинув брови и сжав челюсти. – Как?

– Да откуда я знаю?! Куда прете? Правее бери, аномалию не видишь, что ли?

Группа очутилась правее разрушенного моста и руин речного порта. В оптику виднелся пост наемников на этом берегу и пулеметный расчет «Бастиона» на другом. Расстояние было не великое и при желании противоборствующие стороны могли бы пободаться в успешной стрельбе, но, видимо, никому это не было так уж необходимо. Одни нуждались в охране противоположного берега, другие в спокойствии на этом.

А что сейчас? Можно было легко снять охрану из наемников и с трудом после них и громогласной озвучки – пост бастионовцев, но Никита долго изучал сектор и размышлял, перебирая варианты дальнейших действий. Егерь предложил свою лодку, спрятанную в кустах под масксеткой, но Истребитель не торопился. Распрощавшись со стариком и отблагодарив его за приют и вывод из Чащобы, он снова занялся стратегическими головоломками. Отряд разместился за вросшим в берег корпусом речного буксира.

Никита с биноклем засел на корме этого ржавого корыта, Орк беспрестанно что-то жевал, разложив все тяжелое оружие группы и проводя ревизию по распоряжению командира. Бродяга с Эскимо долго смотрели вслед уходящему Егерю, словно заново переживая теплые моменты встречи с ним, рассказы и угощения. Ахмад лазил по трюму судна в поисках металлических побрякушек, которые в Зоне всегда быстро тратились на обнаружение аномалий. Допотопный примитивный способ, но очень действенный и более надежный, чем навороченные ПДА и другие электронные приборы.

«Думы Ковпака» развеял гранатометчик:

– Командир? Один «Шмель», три «Мухи», одна «агдель». Двенадцать гранат, не считая в личных БК. Один РПД-42 и два бубена. Два АКАЭМа, семь рожков. Три «ёжика», два «эдика». Одна «моня» полста. Две дымовушки, три «зари», две «гвоздики». Цинк с рассыпухой к «калашам». Все. Остальное на нас всех, включая твой ППШ, командир.

– Понял тебя, Орк. Неплохо. Для хорошего боя и прикрытия группы Холода сойдет. Но когда до Туманска потом попрем, трофеями не брезговать. Ясно?

– А то. Яснее некуда.

– Так. Распредели все по натурам. Давай мне «шмеля» и «Муху». МОНку тоже запихаю, побуду Тротилом. Все, выполнять.

– А чечена тоже грузить? – сделал недоуменное лицо здоровяк.

– Конечно. Карабин у него есть. Хватит. Пусть цинк тащит да бубены. Бродяге на носилки один АКМ сунь и пару магазинов. Короче, давай, займись каптерством, не мне тебя учить!

– Есть.

Снова накатились тяжелые мысли о Фотоне. «Майор погиб. Как? Да, не спецназовец. Да, нет особой подготовки. Но он военный, он офицер. Вместе идут толпой, а тут нате… "двухсотый". Как же так? Ладно, выясню обстоятельно. Майор, майо-о-р. Хороший мужик был. Семья там осталась. ТАМ! Вот мля-я…»

Никита уткнулся лбом в холодное ржавое железо, закрыл глаза. Упорно гнал прочь думы о своих родных, особенно, о детях. Если жена еще как-то маячила смутным образом, то сын с дочкой вообще вызывали слезы, чётко всплывая в памяти. Как держал, обнимал, играл. Как учил, одевал, гулял. Возил в отпуска. Бли-и-и-н!

И опять мысли прервал Орк:

– Командир, ты чё-то не айс, смотрю. Плохо? Ты из-за Фотона?

Майор кивнул, пожал плечами, часто поморгал глазами, невидяще уставился в щель обшивки буксира.

– Да не говори. Сам кумекаю, чё почем. Сначала эта Анна сгинула в «жаровне», потом Гоша так глупо погиб. Щас Фотон. Не знаю как, но… херово это все, неправильно!

Орк промолчал. Он никогда не умел чётко и красиво излагать свои мысли, был скуп на слова и не умел вести полемику, но каждому свое. Зато как боец был на высоте. И как друг и боевой товарищ. Пять раз ляжет на амбразуру Матросовым, десять раз будет гореть в самолете Гастелло, а на выручку придет и грудью встанет перед опасностью, защитит, поможет, прикроет.

Никита слез с груды металлолома, приобнял Орка, поворошив его «теннис» на голове.

– Все путем, боец, все путе-е-м!

Пока навьючивались, пришла весть от Холода. Они собирались сделать боевой марш-бросок по периферийной улице Лунинска до моста. Которого не было в наличии. Никита озвучил новость и акцентировал проблему переправы.

– Что делать будем, бойцы? Слушаю варианты, только скоренько.

Варианты и предложения посыпались, как из рога изобилия. Но все не то. Лодка Егеря не могла помочь – легкая, слабая. Подручных средств и инструментов для восстановления моста или иной переправы не наблюдалось. Да и времени в обрез. По воздуху отбой, под заразной водой, кишащей, как предупредил старик, всякими хищными тварями и паразитами, тоже никак.

– Ну что, здорово. Прям конгресс академиков РАН, ёптеть! Блин, игра в «Слабое звено», где вы все – слабые звенья. И я такой же, ядрен батон. Пока думаете дальше, господа профессора, я Рогожину черкану.

Что написал Истребитель и кому именно, бойцы не увидели, так как он отсел в сторонку. И содержания СМС не сообщил никому. Но когда снова присоединился к товарищам, почесал нос и, тупо рассматривая шумевшую на ветру листву ивы, произнес: