Александр Токунов - Чистилище. Дар учителей

Когда Буров вернулся к себе, на столе его уже поджидал список обитателей ВИПа и Премиума, которые имели хоть какое-то отношение к науке. Начальник службы охраны Элькина с заданием справился быстро и качественно.

– Так, посмотрим, как у нас представлена наука? – произнёс Бегемот, обращаясь к серебряному цыпленку на подставке для ручек. Кто-то очень давно подарил ему эту подставку после выхода в прокат фильма об агенте Цыплакове. С тех пор Буров с этой подставкой не расставался, она кочевала с ним из кабинета в кабинет и так оказалась в бункере. Вид этой подставки всегда успокаивал генерала и вселял в него уверенность.

Не так давно один геолог объяснил ему, что сама подставка и стаканчик для ручек сделаны из редкого волокнистого нефрита. В природе этот материал редко встречается в таком виде, как правило, это не очень большие камешки, которые используют для колец, серёг и, редко, бус. Его особенностью, по словам геолога, является параллельная волокнистая структура, преломляющая свет и позволяющая камню как будто светиться изнутри. Он также рассказал о мистических свойствах этого нефрита – это камень силы и долголетия, он отгоняет неудачи и несчастья, помогает одиночкам.

Бегемот полюбовался камнем, потрогал его и обратился к списку. В списке было всего десять фамилий.

– Так, кто тут у нас? Математик. Не подходит. Физик – тоже. Профессор философии – совсем не в тему. Политолог – туда же. А вот этот в самый раз. Доктор химических наук Ромашев Алексей Иванович, доцент кафедры МГУ.

Через полчаса, несмотря на позднее время, доктор наук Ромашев сидел напротив генерала Бурова и проникался великой задачей, которая возлагалась на него в связи с изучением документов Карпова.

– Изучать документы будете здесь, в этом кабинете. Если что-то найдёте, сразу же покажете мне. Вы понимаете всё значение вашей работы? Если вдруг окажется, что профессор Карпов нашёл вакцину, то это всё меняет и мы все, в том числе и мы с вами, – счёл необходимым уточнить Бегемот, – будем спасены. Завтра жду вас с утра, у нас не так много времени. По сути, у нас есть только день. На нас руководством бункера возложена важнейшая задача.

Генерал выпроводил Ромашева, который так проникся важностью своей роли, что собирался начать прямо сейчас. Но Бегемот подавил его порыв в самом зачатке: он предпочитал ночью спать в своей постели, а не в кресле в кабинете.

Когда Клён узнал о происшествии в казино, это его весьма обрадовало. Акцию с отравлением теперь можно было отложить на пару дней, но с ней не следовало затягивать – местные хозяева жизни не должны были оправиться от потрясений. На третий день, по православной традиции, в ВИПе и Премиуме планировались поминки по убитым, именно на это время и предполагалась акция.

– Константин Фёдорович, простите, я должен вам сообщить, что у нас почти закончилось спиртное, кое-какие редкие продукты тоже. Сыров и омаров уже нет…

– А как обстоят дела в жилом секторе? – прервал помощника Клён.

– Там… – молодой человек задумался. – Пайки там уже урезаны на три четверти, но мы ведь должны обеспечивать ВИП и Премиум.

– Ты уверен, что мы всё ещё что-то им должны?

Помощник оторопел от такого подхода и несколько мгновений просто пучил глаза.

– Так, – продолжил Клён, – сегодня сделаем ВИПу и Препиуму разгрузочный день, от голода не сдохнут. Переправьте все продукты в жилой сектор и в УЛЬТРа, там дети голодают. А вы тут думаете о жирных чинушах!

– Но Бельский…

– А что Бельский? Скажи всем, что после такой трагедии, которая произошла сегодня, жрать в три горла – не по фэншую! Вот Элькин, например: сегодня он сколько выпил?

– Четыре бутылки, Константин Фёдорович! – отрапортовал ошарашенный помощник.

– А ел что-нибудь? – поинтересовался Клён.

– Никак нет! – помощник почему-то начал говорить в военной манере.

– Ну, вот видишь, – резюмировал Клён, – еда им сегодня не нужна. А спиртное разбавляйте медицинским спиртом и водой, я поговорю с Цессарским. Выполняйте!

В семь утра генерал Буров был разбужен стуком в дверь.

– Когда же это кончится? – спросил у шкафа Бегемот. – Каждое утро одно и то же. Кончилась спокойная жизнь…

Он надел халат и открыл дверь. «О господи», – чуть не вырвалось у него. За дверью стоял бодрый доктор химических наук Ромашев, всем своим видом излучающий желание и необходимость работы. «Да, видимо, переборщил я вчера со значимостью дела», – решил Буров, а вслух произнёс:

– Заходите, доктор. Располагайтесь. Вот вам чемодан, документы можете выкладывать на стол. А я сейчас оденусь и приду.

Бегемот прошёл в ванную. С трудом втиснулся в душевую кабину, включил контрастный душ. Дома эта процедура доставляла ему удовольствие, но тут кабина была для него слишком маленькой, он с трудом мог в ней развернуться, поэтому мытьё доставляло ему неудобства. А сегодняшним утром, когда он опять был разбужен ни свет ни заря, самочувствие его было ужасным. Не радовала и задача по поиску истины в документах Карпова, возложенная на него.

Настроение немного поднялось, когда он плотно закусил, заказав завтрак в квартиру. Кофе он предпочёл пить в кабинете, заодно и выяснить, на какой стадии поиска находится энтузиаст Ромашев.

– Алексей Иванович, будете кофе? – предложил Буров, зайдя в кабинет.

– Не до кофе, Анатолий Ефремович, посмотрите, что я нашёл! – Ромашев взял лежавший отдельно документ. – Вы только посмотрите… – глаза его блестели, на щеках горел румянец вдохновения.

Бегемот взглянул на лист, исчерченный какими-то формулами.

– Ну и что это означает? – недоумённо спросил он.

– Это означает, что Карпов был очень близок к разгадке природы вируса. А это геномы человека, и вот, видите, постороннее вплетение, вот получается уже изменённый ген. А вот так он расписывает формулу антидота. Видите? – Ромашев опять ткнул пальцем в формулы.

– Откуда вы взяли, что это формула антидота? И что этот антидот будет действовать? – поинтересовался Буров.

– Знаете, Анатолий Ефремович, это долго объяснять, причём не специалисту это понять очень сложно. Давайте мы пока отложим эту бумагу, – Ромашев отодвинул её на край стола, – и посмотрим, что ещё есть полезного. Если вам будет угодно, я всё объясню позже, после просмотра всех бумаг, – ловко ушёл от объяснения сути своих выводов учёный.

– А если это действительно формула антидота, воспроизвести её вы сможете? – не успокаивался Бегемот.

– Знаете, Анатолий Ефремович, я только химик, а профессор Карпов работал на стыке химии и биологии, поэтому мне будет сложно это сделать. Попробовать, конечно, можно, при наличии определённого оборудования, – ответил Ромашев. – Я знаком лично с профессором Карповым, мы вместе входили в Учёный Совет МГУ, часто встречались, но наши учёные интересы не пересекались, – говорил Ромашев, быстро просматривая бумагу за бумагой.