Алексей Евтушенко - Танкист

Можно играть и рисковать.

А в Дуэли Смерти один из двоих погибал с вероятностью тридцать процентов. В половине случаев оставался калекой на всю жизнь. И кому, спрашивается, это надо? Нет, сумасшедшие находились. Но редко. Инстинкт самосохранения – самый мощный, игнорировать его невероятно трудно. Были времена в истории человечества, когда среди знати честь ставилась выше жизни, и благородные дворяне чуть что слали друг другу секундантов, а затем с помощью шпаг и пистолетов выясняли, у кого тверже рука. Но те времена давно канули в Лету вместе с дворянским сословием. К тому же и тогда процент смертности среди дуэлянтов близко не достигал таких значений, как в Дуэли Смерти «КТО». Некоторые известные знатоки и любители «КТО» не раз высказывали авторитетное мнение о том, что Дуэль Смерти окончательно не отмирает лишь потому, что победитель обычно зарабатывает гораздо большую сумму, нежели в любом другом бою, включая самые рейтинговые. Не будь этого фактора, никто не захотел бы драться насмерть. Даже ради полузабытого слова «честь». А вернее, тем более ради него.

К слову говоря, еще лет двадцать тому назад Дуэли Смерти случались чуть не каждый месяц именно потому, что среди танкистов было полно желающих за деньги не только наступить на горло своему инстинкту самосохранения, но и задушить его. Бедно жили сразу после окончания войн и Серых Десятилетий, чего уж там. Как говорили в Киеве тех лет, «краще смерть ниж такэ життя» [14]. И с этим полностью были согласны жители Москвы, Нью-Йорка, Пекина и многих-многих других больших и маленьких городов. А нынче танкисты в абсолютном большинстве своем перестали мучительно думать о том, что будут есть их семьи завтра, если сегодня они не принесут домой игровых денег. И как раз поэтому завтра для них наступает почти всегда.

Накануне дня «Д», как он его про себя называл, Олег приобрел бутылку дорогого коньяка и отправился навестить деда Ивана.

Иван Андреевич Шальнев встретил внука приветливо, но коньяк не одобрил.

– Мал еще крепкое хлестать, – заявил он, спрятав бутылку в погребе. – Чаем обойдемся. Или ты думаешь: если танкистом стал, то и пить можно?

Примерно так Олег и думал, но благоразумно смолчал.

– Плохо, – прочитал мысли внука дед. – Лучше выбрось эти глупости из головы.

– Да что такого-то? – не выдержал Олег. – Я, между прочим, этот коньяк не украл, а купил. На честно заработанные.

– А хрен редьки не слаще. Дело не в том, купил или украл, а в самом факте приобретения.

– Деда, ну ты и вредной занудой бываешь иногда, прямо караул.

– Верно, бываю. Для твоей же пользы, между прочим. Тебе сколько годков сейчас, шестнадцать с половиной?

– Ну.

– Баранки гну. Вот и подожди хотя бы до восемнадцати, дай организму окрепнуть. Еще лучше до двадцати.

Олег чуть было не брякнул, что до двадцати может запросто и не дожить, но вовремя прикусил язык. Деда он слишком уважал и любил, чтобы при нем вслух произносить слова, в которых не было ничего, кроме глупой бравады.

Изъятие коньяка не помешало деду и внуку славно провести время и поговорить по душам. Последнее для Олега было важнее всего.

– Дуэль Смерти, значит, – хмыкнул дед Иван, когда они вышли после обеда в палисадник и присели на лавочку.

Дед раскурил трубку и откинулся спиной на теплую, нагретую солнцем стену дома. Олег ждал.

– Тебе хоть и шестнадцать, но ты отнюдь не дурак, – продолжил дед. – То есть помереть не жаждешь. Или я ошибаюсь? А то бывает, знаешь, в твоем возрасте. Какая-нибудь, мать ее ети, несчастная любовь. А?

Олег заверил, что ничем подобным не страдает. Но и рассказывать о своих не самых простых отношениях с Женькой Заран тоже не стал. И уж о некоторых деталях памятного визита к соседке Наталье – тем более. Рассказал лишь самое главное – эти четверо были убийцами его отца и сына деда Ивана. И он, Олег Шальнев, намеревался с ними поквитаться по полной.

– Поквитаться – это правильно, – сказал дед Иван. – Достойно мужчины. Были у меня подозрения, что Витька не просто так сгорел, но… – Он бросил короткий испытующий взгляд на внука. – У тебя ведь тоже одни слухи и догадки, верно?

– Деда, – сказал Олег. – Не уподобляйся Гладиатору и Рваной Заднице. Папку намеренно убили, я это точно знаю. Но доказывать это никому не собираюсь. Даже тебе. Вернее, тебе особенно. Я сказал – ты услышал.

– Внук, не бей ниже пояса. После таких слов я должен их вызвать, а не ты. Ну или в крайнем случае просто подстеречь по одному и…

– Деда, мы не из тех, кто подстерегает за углом с финкой в кармане. Пусть все будет по справедливости. В игре. И ты прекрасно знаешь, что не можешь их вызвать. Лет двадцать, возможно, даже пятнадцать назад – да. Но не сейчас. Тебе шестьдесят семь, помнишь?

– Если потренироваться…

– Деда!

– Извини, – буркнул дед. – Был не прав. Старею, наверное. Или мне просто стыдно, что внуку приходится делать за меня мою работу. Вот и пытаюсь как-то оправдаться…

Олег ничего не сказал, но посмотрел так выразительно, что Иван Андреевич Шальнев прервал себя на полуслове, тяжко вздохнул, еще раз извинился и попросил, чтобы внук изложил план действий.

– Чего тут излагать… У каждого из этих четверых есть слабые места. Я изучил записи боев.

– Ну-ка, ну-ка…

– Глюконавт Кальция. Любит кемперить – выскочил из-за угла, укусил и спрятался. Рефлексы неплохие, но с тактикой слабовато. Пяток излюбленных и предсказуемых приемов, которые кажутся ему верхом мастерства. Считает себя очень хитрым, и в этом его главная ошибка. Далее Озверин. Этот просто тупой, хоть и смелый. Теряется, когда сталкивается с неординарным поведением противника, начинает психовать и прет напролом. Иногда это его выручает, но чаще наоборот. Озверин вообще плох в индивидуальном бою, может быть полезным только в клане и под твердым руководством. Да и то лишь в качестве приманки, ложной угрозы. Следующий – Веня Красотуля. Этот уже по-настоящему опасен. Расчетливый, умный. Не теряет головы при самых гнилых раскладах. Но он довольно быстро устает, «физика» слабовата. Стоит чуть измотать, сразу начинает ошибаться. Тут и бери его тепленького на опережении. Мне даже кажется, он чем-то болен, только не говорит никому, скрывает. Да и фиг с ним. Ну и лидер – Лысый Череп.

– С этим все ясно, – вставил дед Иван. – Помню его. Нахрапом и наглостью берет.

– Верно, – подтвердил Олег. – Пытается сразу запугать и подавить, загнать в угол, не давать передышки. При этом достаточно ловок, приемов у него не пяток, как у Глюконавта, а, пожалуй, с десяток наберется. И все равно Череп предсказуем. Лучшая тактика в бою с ним – сделать вид, что ты испугался, растерян, не знаешь, что противопоставить этой безжалостной мощи. И ждать, когда он забудет про осторожность и раскроется. Или другой вариант – элементарно переиграть, перехитрить. Быть быстрее, умнее, точнее. Если у Лысого Черепа десять излюбленных приемов и уловок, у тебя должно быть пятнадцать-двадцать. Половина из которых для него полная неожиданность и сюрприз. Тогда он начнет злиться и, как следствие, допускать ошибки. Далее все просто.