Алексей Евтушенко - Танкист

– Какой еще посыльный? – спросил Лукас. Тревога усилилась. Что-то шло явно не так.

– Ты посылал кого-то за Валерией? – спросил Феликс и сам себе ответил: – Черт, разумеется, нет. Ты бы сказал… – И снова в коммуникатор: – Проследите ее путь. Уже? Так. Села в лифт. И посыльный с ней. Проверьте, кстати, этого посыльного сейчас же.

Некоторое время Феликс молча следил за чем-то на дисплее. Затем выматерился. Его рука машинально дернулась к подмышечной кобуре.

– Что, Феликс, – стараясь выглядеть абсолютно спокойным, осведомился Лукас и вытащил свой комм. – Прозевал нашу девушку?

– Ее посадили в вертолет. На крыше, – убитым голосом сообщил Феликс. – Это был фальшивый посыльный. Дабл, я сейчас же все выясню. Немедленно. И достану подонка хоть из-под земли. Разреши?

– Погоди одну минуту…

Лукас сделал вызов и теперь ждал ответа.

– Алло! – в режиме громкой связи откликнулся комм веселым голосом архитектора Оли.

– Это я, – сказал Лукас. – Где ты?

– Еду к тебе, как и договаривались. А что?

– Долго еще?

– Минут пять, я на Михайловской сейчас… Ой, подожди, меня останавливают.

– Кто? Не останавливайся. Ни в коем случае не останавливайся, проезжай!

– Не могу, это СПС. Не знаю, что им надо. Я перезвоню.

– Не отключайся!

Комм пискнул, обозначая конец связи. Экран медленно погас.

Лукас посмотрел на Феликса. Тот понял его без слов.

– Я их найду, Дабл. Но ты со мной не пойдешь.

– Почему?

– Потому что ты танкист. Каждый делает свою работу. Я все понимаю, но и ты пойми. С тобой у меня меньше шансов. Без обид.

– Хорошо. – Лукас затушил в пепельницу окурок и тут же закурил следующую сигарету. – Найди их, Феликс. Я жду здесь и всегда на связи.

– Не беспокойся.

На ходу отдавая приказания в комм, Феликс быстрым шагом вышел из кабинета. Лукас проводил его взглядом, подошел к бару, достал бутылку виски, подумал и поставил обратно.

– Стафф! – позвал он.

– Здесь, хозяин! – отозвался из соседнего помещения робот-слуга.

– Иди сюда.

Он и сам не знал, зачем позвал андроида. Нет, не так. Знал. Но так боялся этого знания, что предпочитал убедить самого себя, что не знает. Стафф вошел в кабинет и остановился у стола в ожидании приказаний. Рост сто девяносто. Светло-голубые прозрачные глаза. Блондин. Короткая стрижка, не выходящая из моды уже лет двести у тех, кто причисляет себя к настоящим мужчинам. Почти идеальная имитация белой человеческой кожи, выполненная по технологии «живой металл», – такая применяется в космических скафандрах и скаф-костюмах танкистов. Сто тридцать килограммов высокотехнологичной начинки, включающей почти вечный, «чистый» и компактный термоядерный двигатель, потребляющий ничтожно малое количество гелия-3 и дейтерия и способный за полсекунды развить мощность в сто киловатт, за секунду в двести, а еще через две выйти на максимальные пятьсот киловатт; высокопрочный углеритовый скелет-каркас, фотонно-квантовый самовосстанавливающийся мозг-компьютер с уникальным софтом и многое, многое другое. Даже верный Феликс не знал, сколько в свое время заплатил Лукас за эту сделанную на заказ в разных частях света и собранную уже в Киеве игрушку. И только Даблу было известно, на что Стафф в самом деле способен, кроме смешивания коктейлей, приготовления нехитрой еды, уборки помещения и прочих функций, которыми обычно наделены стандартные роботы-слуги.

Заорал комм. Срочный вызов, высший приоритет.

– Левицкий слушает.

– Это начальник охраны. Господин Левицкий, только что… Феликс Говоров и с ним еще четверо наших… в подземном гараже…

– Кончайте мямлить. Что случилось?

– Взрыв, господин Левицкий. Взорвался служебный мобиль. Четверо погибли на месте, Говоров тяжело ранен. Очень тяжело. Я такого с Серых Десятилетий не видел. Кто-то заложил бомбу…

– Вызывайте СПС.

– Уже.

– Говорова срочно в больницу. Нашу.

– Уже.

– И не беспокоить меня в ближайшие полчаса.

– Слушаюсь. А как же…

– Полчаса.

Он сбросил соединение, и комм тут же звякнул снова.

– Левицкий, – сказал он глухо.

– Мои соболезнования семьям погибших. Говорову пришлю цветы. Если выкарабкается.

Дабл узнал голос.

– Зря вы это сделали, господин Оливье.

– Не знаю, о чем вы, но, думаю, поняли, что я всегда добиваюсь своей цели. Как и вы, кстати. Здесь мы похожи.

– Я не убиваю людей.

– Ой ли?

– Война – другое дело.

– Кто вам сказал, что война закончилась? Впрочем, обойдемся без философских дискуссий. Мое предложение о покупке компании до сих пор в силе. Цена, правда, другая. Учитывая обстоятельства.

– Сколько?

– Быстро соображаете, мне это нравится. Три миллиарда. За последние два месяца ваши акции упали втрое. И, разумеется, прекрасные дамы, Ольга и Валерия, вернутся к вам целыми и невредимыми.

– Покажите мне их.

– Пятнадцать секунд.

Картинка на дисплее. Снимают с рук, это сразу заметно. Комната с голыми стенами, окно, закрытое плотными жалюзи. Два простых стула. На одном Валерия, на другом Оля. Особо испуганными не выглядят. Скорее злыми. Волосы растрепаны, руки свободны. У Оли слегка размазалась тушь. Плакала?

– Можете сказать пару слов, дамы. – Голос месье Оливье полон истинно французской любезности.

– Я… в порядке, – чуть запинаясь, говорит Оля. – Прости, любимый, что так вышло… – Она всхлипывает и умолкает.

Лукас сглатывает комок в горле.

– Достань их, Дабл, – хищно скалится Валерия. – Они же трусы все. Только с женщинами воевать и способны…

Картинка гаснет.

– Достаточно? – спрашивает Оливье.

– Вполне. Я согласен. Десять миллиардов. Со вчерашнего дня акции опять растут.

– Смешно. Четыре.

– Девять.

– Хм. Пять. Это абсолютный максимум.

– Абсолютный максимум – это нонсенс. Максимум или есть, или его нет. Девять. И ни энерго меньше.

– Спасибо за урок русского, который нам обоим не родной. Надеюсь, вы понимаете, что жизнь ваших дам для меня мало значит?

– Понимаю. Но вы действуете не от себя лично. Передайте вашим хозяевам мои условия. Скажите, Левицкий согласен продать компанию за девять миллиардов энерго. Хоть завтра. Да, и передайте это тем, кто действительно принимает решения. – Он сделал акцент на слове «действительно». – С шестерками я общаться не намерен. Сколько вам нужно на это времени?

– От ситуации зависит. От полутора до четырех часов, я думаю. Вы начали торговаться, а это не всегда быстро.

– Неужели вы думали, что я сдамся без торга? – Лукас рассмеялся. – Все, жду сообщений.

– Хорошо. Главное, пока будете ждать, глупостей не наделайте. Вроде обращения за помощью к СПС и прочего в том же духе.

– Не дурак.

Дабл отключается и пять секунд стоит, отрешенно глядя в пространство. Он боялся, что Оливье ответит: «Десять минут». Или пятнадцать. Десяти и пятнадцати минут слишком мало. Расчет был на то, что у Оливье нет прямой связи с настоящими хозяевами ситуации. Ну, то есть теми, кто считает себя таковыми. Но Оливье сказал «от полутора до четырех часов». Значит, расчет Лукаса оправдался. Полутора часов хватит. Должно хватить.