Юрий Иванович - Вернувшийся из навсегда

– Конечно! – тут же отозвалась магическая сущность. – Но мне кажется, Аскеза и сама прекрасно ориентируется в замке. Правильно?

– Хвастаться не буду, попробую не заплутать, – скромно отозвалась Мураши. – А потом встречаемся в главной семейной столовой?

Дмитрий подтвердил, после чего несколько раз стиснул отца в объятиях, объяснил кратко причины своей чрезмерной занятости и куда-то умчался, бросив напоследок:

– Чувствуйте себя не «как дома», а дома!

Ну и прежде чем покинуть спальню, мадам Мураши проявила заботу:

– Может, всё-таки приляжешь? Целители предупреждали, что ты будешь ещё несколько часов слаб и заторможен.

– Может, хватит ущемлять мои права и свободы? – гневно поблескивая глазами, Пётр попытался отстраниться от держащей его за локоть женщины. – То в тюрьме за моим режимом следила, теперь в замке моего сына собираешься указывать мне, когда ложиться. Эдак я и передумать могу…

Судя по тому, как цепко удерживаемый локоть остался в женских ручках, намёк на расставание подействовал изумительно. Да и дальнейшее общение Аскеза вела неназойливо, с милой улыбкой и сразу же соглашаясь с любым пожеланием своего возлюбленного мужчины. Правда, в мыслях он всё-таки удивился такой покладистости:

«Она ведь жутко красивая и при желании может отыскать для себя любую пару по качеству и огранке. И наверняка в этом не сомневается. Почему же тогда настолько крепко за меня ухватилась? Неужели и в самом деле влюблена настолько и все эти четырнадцать лет мечтала только обо мне? Хм! Иных причин не вижу… Или просто не замечаю? А какие они могут быть? К примеру, вдруг местные женщины все как одна в сотни раз красивее Аскезы?.. Надо бы присмотреться…»

Пока такие мысли бродили у мужчины на заднем плане сознания, его почти восстановленная в своих правах супруга довольно ловко и уверенно вела по маршруту с интересными достопримечательностями, кратко говорила, что где, и безошибочно называла имена тех, кто встречался у них на пути:

– В финале этого коридора – личные апартаменты графской четы, а также арсенал-музей, полный оружия из разных миров. К сожалению, без сопровождения твоего сына туда не войти, но о своих впечатлениях могу сказать только одно: «Я бы там согласилась безвылазно пожить несколько недель».

– Ну да, ты любишь пострелять…

– А вон там зал прибытия и убытия для Торговцев. Потому что там самый удобный и большой створ в замке… Обрати внимание на эти две великолепные картины Джейка Слейви. Он академик, пожалуй, один из самых известных художников мира Зелени, но проживает именно здесь, в замке, и кроме творчества занимается обучением живописи наиболее одарённых учеников, будущих целителей.

Чисто непроизвольно землянин задержался перед первым же полотном размерами два на четыре метра. Но тут же был аккуратно развёрнут в сторону прежнего маршрута со словами:

– Когда я первый раз увидала эти шедевры, зависла перед ними почти на час. Можешь, конечно, и ты полюбоваться, но тогда с Леночкой увидишься только во время ужина.

Пётр перестал сопротивляться и ускорил шаги, но несколько раз всё-таки оглянулся, соглашаясь:

– В самом деле забыл, куда шёл…

– А вот здесь как бы главная внутренняя площадь замка, – продолжала вещать экскурсовод. – Эти чётыре коридора ведут непосредственно в учебный корпус Академии Целительства, который граф полностью отдал в распоряжение учеников. Между прочим, если увидишь детей в замке, играющих или шалящих где угодно, – не удивляйся, им тут разрешено почти всё. Ну, кроме проникновения без спроса в лаборатории или в арсеналы. О! А это мистер Хулио Кассачи, знакомьтесь: он главный управляющий всего этого великолепия.

Представительный мужчина, в костюме этакого придворного генерала, чинно склонился и после пожатия руки поинтересовался у дамы, не угодна ли ей помощь или сопровождение. Та с милой улыбкой поблагодарила и, отказавшись, двинулась с супругом дальше. Не преминув дать пояснения:

– Первые дни я тут пару раз заблудилась, и меня частенько возвращали к главным коридорам ученики или работники замка. Эти тоже – из них…

Они на ходу раскланялись с тремя людьми, которые спешили куда-то, неся в руках кожаные саквояжи.

– И ты их знаешь?

– Конечно! Запомнила с первого раза. Та женщина, что повыше, Бригита, кастелянша замка, вторая – Тельма – лучшая швея не только данной обители, а чуть ли не всей империи Рилли. Ну а мужчина с прищуренными глазами, похожий на лаомца, – это Зейлонг, главный снабженец всего огромного графского хозяйства.

Они как раз вошли в овальный зал, один край которого оказался покрыт свисающими с потолка странными листьями, напоминающими вуаль, точнее говоря, покрывало, сделанное из многослойной паутины. На подступах к нему толпилось десятка два детей в возрасте от десяти до семнадцати лет. Они оживлённо переговаривались, спорили и пытались перекричать одного взрослого, добродушно улыбающегося мужчину.

Поняв, что его ведут именно туда, Пётр удивился:

– Там же нет сквозного прохода…

– И не надо. Тебе только и следует, что постоять под деревом Омовений одну минутку. И целители настоятельно рекомендовали, и Эль мне только что напомнил. Утверждают, что это весьма полезно любому разумному существу. Мне самой ещё ни разу не удалось под ним побывать, потому что дерево ещё очень молодое и всего лишь двое суток как начало функционировать… – Дети расступились в стороны, пропуская прибывшую пару к молодому мужчине. – А это Яков Праймер, главный садовод, опекун данного растения, которое он сумел вместе с Прусветом вынести из волшебного лабиринта Янтарного мира. Кстати, того самого лабиринта, где произрастают молодильные каштаны. И называют это полуразумное растение Тэйг Омовения.

Обмениваясь рукопожатием, Яков начал с искреннего заверения:

– Рад, что вы в полном здравии! И правильно сделали, что согласились испытать на себе воздействие очищающей благодати. Вот вначале встаньте сюда… А потом по моей команде шагнёте на тот круг. И постоите там две минутки.

Светозаров было собрался признаться, что он ни на что не соглашался. Но наткнувшись на укоряющий взгляд Аскезы, признал неуместными свои сомнения. Встал, где его попросили, и прислушался к последним инструкциям, которые Яков раздавал вставшим полукругом ученикам:

– Всматривайтесь не столько в видимые спектры взаимодействия, сколько в невидимые подвижки аурного восприятия. То есть постарайтесь прочувствовать очищающие потоки. Приготовились? – И уже к объекту всеобщего исследования: – Шагайте, Пётр Васильевич!

Тот и шагнул в обозначенный кружок. И наверное, в любом случае замер бы от нахлынувших ощущений. Словно невидимый глазом, а ощущаемый только внутренними эмоциями, сквозь тело промчался освежающий ветерок. Убрал флюиды недовольства, развеял усталость, прогнал вялость и раздражение, взбодрил рецепторы осязания. Появились лёгкость в дыхании и чёткое ощущение несравненной, никогда ранее не испытываемой чистоты самого себя.