Андрей Земляной - Офицер

За стеной раздался дикий крик, в котором не было ничего человеческого. Испуганный женский возглас, грохот падающей мебели, неразборчивые голоса. И тут же грохнул выстрел. Один, тут же – второй, а потом выстрелы застучали так часто, как только возможно нажимать на курок. «Блин, да он же так все патроны расстреляет, – подумал Новиков. – Тоже мне – пулеметчик нашелся!..» Но вот прогремела дробь шагов по лестнице, снова крики, пара выстрелов… Ударом ноги в замок Кирилл выбил дверь, выскочил в коридор, огляделся и метнулся к окну.

Осторожно выглядывая из-за края оконного проема – не хватало еще пулю от этого шизика схлопотать! – он видел, как по улице бежит расхристанный человек. Несмотря на холод, он был не только без пальто, но и без пиджака – в одной жилетке и разорванной на груди рубахе. Его волосы развевались на ветру, стекла очков блестели, точно глаза вурдалака. На бегу человек размахивал руками, в каждой он держал по пистолету. «Молодчина, – усмехнулся про себя Новиков. – Второй ствол раздобыл, красавец!»

Тут на улице появились жандармы, бегущие следом. Они что-то кричали, тоже размахивали руками, но оружия пока не доставали. Они почти догнали Троцкого, когда тот обернулся и выстрелил пару раз в преследователей, а третью пулю всадил в окно небольшого домика у дороги.

Судя по реакции жандармов, «демон революции» в кого-то попал, потому что преследователи остановились и, повытаскивав пистолеты, открыли огонь на поражение. Кирилл полюбовался тем, как осатаневшие норвежцы достреливают уже лежащего без движения Троцкого, повернулся к выходу и налетел на Матса Снорсона. Одного взгляда на полицейского было достаточно, чтобы понять: все прошло как надо. Или даже еще лучше.

– Джозайя! – завопил Снорсон, увидев Новикова. – Давай быстро ноги в руки и беги отсюда! Тут сейчас такое начнется!..

– А чего случилось-то? – изобразил недоумение лже-Финн. – Стрельба, вопли… Это чего?

– Да ты что?! Все проспал?! – Матс ухватил Кирилла за рукав и потащил прочь из гостиницы, рассказывая на ходу:

– Этот Троцкий, к которому я тебя водил, с ума сошел! Жену свою застрелил, сына, лейтенанта нашего… Арне в руку ранил. На улице еще кого-то из наших зацепил и старую бабку Кнудсонов – наповал!

– Погоди, Матс, а я-то тут при чем?

– Да ты-то, ясное дело, ни при чем, только попробуй объяснить это важным шишкам из Осло. Арне велел тебя отсюда побыстрее отправить, а уж мы скажем, что никого чужого не было…

Через полчаса, покачиваясь в кабине небольшого грузовичка, везущего в Осло свежую рыбу, Новиков курил, а про себя размышлял: «Вот это – операция! Рассказать кому из наших – не то что не поверили бы – на смех бы подняли! Вовек бы потом не отмыться… Со стороны посмотреть – бешеная везуха, помноженная на бешеную наглость… Ох уж мне эти патриархальные отношения. Здесь не работа – сплошной курорт…»

Телеграф принес известие о смерти Троцкого. По сообщению иностранных газет, чувствуя неотвратимость суровой кары мирового пролетариата, он покончил с собой. Сама жизнь с суровостью неумолимого судьи подвела черту под его жалкой и подлой жизнью.

В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда – большевистской партии. Господствующие классы капиталистических стран потеряли верного своего слугу. Иностранные разведки лишились долголетнего, матерого агента, не брезгавшего никакими средствами для достижения своих контрреволюционных целей.

Троцкий прошел длинный путь предательства и измены, политического двурушничества и лицемерия. Недаром Ленин еще в 1911 году окрестил Троцкого «Иудушкой». И эта заслуженная кличка навсегда осталась за Троцким.

На процессах над антисоветскими элементами перед всем миром был вскрыт весь предательский, изменнический путь Троцкого: уже с 1921 года он был агентом иностранных разведок, международным шпионом. Троцкий ревностно служил разведкам и генеральным штабам Англии, Франции, Германии, Японии.

Когда в 1929 году советское правительство выслало за пределы нашей Родины контрреволюционера, изменника Троцкого, капиталистические круги Европы и Америки приняли его в свои объятья. Это было не случайно. Это было закономерно. Ибо Троцкий уже давным-давно перешел на службу эксплуататорам рабочего класса.

Троцкий, организовавший злодейское убийство Кирова, Куйбышева, М. Горького, получил достойное воздаяние за интриги, предательства, измены, злодеяния. Опасаясь мести за свои преступления, страдая навязчивой манией преследования, видя в каждом встречном своего возможного палача, он наконец не выдержал. Доведенный до исступления своей звериной злобой, Троцкий застрелил своих жену и сына, ранил трех норвежских полицейских и убил престарелую вдову простого рыбака, потому что даже в глазах этой ни в чем не повинной престарелой женщины ему чудился приговор. Норвежские полицейские, охранявшие Троцкого от возможных покушений, вынуждены были обороняться и застрелили его.

Так бесславно кончил свою жизнь этот презренный человек, отвергнутый собственной Родиной и своим классом, сойдя в могилу с печатью предателя на челе.

Указ Верховного Совета СССР № 12237-37 от 17 ноября 1936 г.

За образцовое выполнение служебного задания особой важности и проявленные при этом мужество и героизм наградить:

– орденом Красного Знамени – т. Новикова Кирилла Андреевича;

– орденом Красной Звезды – тт. Берию Лаврентия Павловича, Меркулова Всеволода Николаевича, Артузова Артура Христиановича.

Финский пограничник внимательно рассмотрел польский паспорт, затем вернул его владельцу и, козырнув, сказал что-то по-фински. По сопровождавшему слова жесту Новиков понял, что путь свободен и претензий у пограничной стражи Финляндии к нему не имеется. Он вежливо наклонил голову и чуть приподнял шляпу. Дверь в купе захлопнулась, и Кирилл расслабленно откинулся на спинку дивана. Ну, вот и все. Дело сделано. Сейчас в Питер, а оттуда – в Москву…

На Ленинградском вокзале его встретил Россохин, и уже через полчаса Новиков сидел в своих апартаментах на втором этаже Осинфбюро. Глеб, усевшийся напротив, выставил на стол новенькие майорские петлицы с одним эмалевым ромбом, раскрытую коробочку с орденом Красного Знамени и бутылку коньяка, на этикетке которого извивались не то грузинские, не то армянские буквы, а на лейбле у горлышка имелись лишь две буквы: «О» и «С». [46] Коньяк «ОС» – «очень старый». Один из лучших советских коньяков. В производстве уже более 100 лет. Был создан к 100-летию вхождения Грузии в состав России.