Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)

– Все решено ведь, товарищ маршал, – сказал я с привычным гражданским упрямством. – Раньше сядем…

– «Нажму!..» – повторил Балабанов с каким-то, по-моему, даже облегчением: я дал ему повод выпустить хоть часть напряжения. – Сенсов насмотрелся? Нет здесь «красных кнопок». Вон, видишь…

– Одиннадцать минут до завершения эволюций, – донеслось от пульта.

– Никифоров! – сказал маршал, хватаясь за грудину. – Питание на стол!

– Есть питание на стол!

Балабанов скрюченными пальцами дернул ворот кителя. За тускло блеснувшую двойную цепочку вытянул пластину ключа. Подкинул на ладони, поднес к глазам, долго смотрел на маркировку.

– Десять минут!

Маршал наконец поднял взгляд и на меня.

– «Нажму», – сказал он, кривя бледные губы. – Вот и все…

Конечно, я знал, что РКР особых сейсмических эффектов не дают. Их смысл не в физическом разрушении, а в уничтожении экосферы. И все же деликатность, почти незаметность пришедшего апокалипсиса меня просто потрясла.

«Изделия» последовательно подрывались в течение полутора суток, по четко рассчитанному графику. Мы фиксировали сейсмоудары, но слабые. Зато, думаю, рантам с орбиты открылось удивительное зрелище: самоубийство целой планеты.

А мы сидели в Бункере-1, под землей, ожидали восстановления связи с Объектом-О и притворялись, будто анализируем записываемые данные о состоянии дел на поверхности.

Хотя нет, вру: не притворялись. Не тот народ подобрался. Никто не пил, не предавался разврату – впрочем, развратничать в чисто мужском коллективе было бы затруднительно, – и даже не впадал в грех уныния. Настоящие советские люди подобрались: тоску глушили работой.

Я тоже старался; получалось так себе. И работы для ксенолингвиста сейчас было маловато, и вообще – я же гнилая интеллигенция, мне положено впадать в мерехлюндию.

По-моему, здешние вояки не очень-то и поняли, насколько окончательную точку мы поставили в истории человечества. Запятую? Ну, пусть запятую. Подобные запятые от точек семантически не особо отличишь.

Я свое черное дело делал ради Вари и детей. А остальные… наверное, тоже. В каком-то смысле. Все знали, что у командования припрятаны еще козыри – возможно, баллистическая ракета для удара по Вратам? Ну-ну, только я в отличие от вояк не слишком задумывался о драке после драки. Наш бункер все равно скоро сожгут с орбиты.

Ранты наверняка сейчас в бешенстве – как же, упустили такой приз. Вот эта мысль служила источником неподдельной радости всех на командном пункте.

А затем, когда ионизирующие эффекты ослабли и мы снова начали слушать эфир, выяснилось вот что.

Во-первых, Объекта-0 больше не существовало: лодка Генерального затонула, успев выбросить сигнальный буй. Наш бункер стал главным командным центром на планете.

Во-вторых, ранты вели передачу. Прямым текстом. На наших частотах…

– «Чужой-есть-я-суть-рант-утверждение».

– «Тепло приветствуем», – перевел я. – Приветствуют. Тепло.

– Кого? – спросил Балабанов.

– Нас, – хрипло сказал я, – нас они приветствуют. Тепло.

– Насколько тепло?

– Называют братьями.

Кто-то из молодых офицеров, что собрались сейчас в пультовой, присвистнул.

– Дальше, – потребовал маршал.

Я сморгнул паузу и продолжил перевод:

«Братья земляне! Спасибо, спасибо, спасибо!

Теперь мы видим, что столкновения первого периода были не войной, но ошибкой. Теперь мы видим, сколь разумны, самоотверженны и чисты помыслами земляне.

Мы знаем, что ваш биологический вид не способен жить в условиях повышенной радиации. Вы знаете, что наш вид не способен жить без радиации.

Мы собирались истратить свои запасы радиоактивных материалов на преобразование среды планеты Земля в комфортное для нас состояние. Но теперь вы сами выполнили такое преобразование. Теперь первые наши добровольцы, прошедшие Вратами, останутся живы и смогут приступить к колонизации вашего мира немедленно. Вторая волна придет в уже пригодный для жизни мир.

Братья земляне! Спасибо, спасибо, спасибо!

Мы ждали наказания за утраченный в бою корабль. Теперь нас ждет награда за полученную в дар планету.

Спасибо за благородное коллективное самоубийство. Спасибо за то, что добровольно освободили свою планету для высшей расы.

В знак благодарности мы не станем уничтожать ваши подземные убежища и позволим укрывшимся в них особям умереть естественной смертью.

До сих пор наша космическая экспансия не сталкивалась со столь благородной и разумной расой, как вы.

Братья земляне! Спасибо, спасибо, спасибо!

Спасибо и прощайте…»

– Перевод точен? – спросил Балабанов.

– Семантически. Смысл передан верно, а отдельные термины…

– Еще что-нибудь?

– То же самое, товарищ маршал, по кругу.

– И больше ничего?

– Да. Так точно, больше ничего.

Балабанов грузно откинулся в кресле. Пошкрябал карман.

Офицеры молчали; я молчал тоже.

Я думал о Варе и детях: двери убежищ герметизировались автоматически, одновременно с запуском последовательности подрывов…

– Вот теперь – все, – сказал маршал.

– Мертвые, понимаешь? Совсем сухие, пыль сыплется. Икебана называются. А с виду прямо как настоящие живые цветы.

– Все равно не понимаю.

– Вот же ты тупой, салага!

Как обычно, по дороге на операцию Серафим крепко зацепился языками с молодым. Молодой пришел в команду на прошлой неделе вместо Паши Осадчего, которого мертвяки ухитрились завалить во время ликвидации крупного гнезда под Егорьевском. Хороший человек был Паша, светлая память. Пусть ему спокойно лежится. Главное, что не зомби, а остальное для военного человека, по большому счету, не так уж важно.

А вот что за фрукт молодой, пока оставалось не вполне понятным. То есть энтузиазма у него было хоть отбавляй, как у всех новичков, да и какой-никакой боевой опыт уже имелся, и на пару выездов он успел бодро прокатиться с пацанами, проявив там себя вполне зачетно. Но вот эти его глупые вопросики , постоянно озвучиваемые в коллективе в полный голос, немного тревожили командира. Что значит – каким образом мертвые внешне никак неотличимы от живых? Вот таким вот образом и неотличимы, родной. Как братья Вентура. А ты хотел, щегол, чтобы они все время адски рычали на публику и периодически жрали друг друга?..

Нет. Так просто ничего в мире не бывает. Просто только устройство «Калашникова». Прошли те легендарные времена, когда мертвяка от живого можно было четко отличить по нетвердой походке и расфокусированному взгляду. Простая эпоха голливудского кино с очевидными врагами давно позади, ребята.

До Эпидемии тема зомби была в кино куда как популярной, это да. Акул сам охотно смотрел тогда подобную дрянь, постоянно качал с торрентов. Даже папочку себе завел под это дело – «Undead» обозначил, помнится, эстет хренов. Хорошие там режиссеры были, в той папочке, талантливые, мерзавцы, – Фульчи, Балагеро, Бьянки, Родригес, Ромеро, О’Бэннон… А после того, как началась Эпидемия, отправил эту папочку в корзину, даже не раскрыв напоследок. Все, что снимали про восставших мертвецов в том, навсегда уже ушедшем мире, оказалось полной лажей и враньем. Пшеном разваренным. Сюда бы тех уважаемых кинематографистов, в этот самый микроавтобус с санитарной спецкомандой, выдвигающейся на ликвидацию мертвячьего гнезда, пусть бы хоть раз в жизни поснимали на натуре…