Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)

Получив однажды крупнокалиберную пулю в сердце и ненадолго скончавшись, матерый спецназовец Акул решил, что доводы оживших покойников более чем весомы.

Двенадцать с половиной минут. Ровно столько ему понадобилось тогда, три года назад, чтобы восстать из мертвых – он специально сразу посмотрел на часы. Ментовская привычка. Двенадцать с половиной минут. А потом он взглянул на мир новыми глазами – и понял, что до своего возрождения был категорически не прав. Не прав абсолютно во всем. И так стыдно ему еще не было никогда в жизни.

Новые люди всячески избегали терминов «ожил» или «восстал из мертвых». Они предпочитали говорить о себе подобных «спасен» или «излечился». Действительно, человек, переживший кратковременную смерть после начала Эпидемии, приобретал очень, очень много, словно выздоровел после многолетней тяжелой болезни. Бактерии Эпидемии растормаживали сознание своего носителя, заставляли его мозг работать значительно быстрее и эффективнее. Ожившим больше не требовались сон и еда – всю вспомогательную работу в их организме выполняли чудотворные бактерии, уничтожая токсины усталости и питая организм необходимыми веществами, которые они добывали из воздуха и солнечного света. Спасенным больше не требовались нелепые психоактивные суррогаты наподобие алкоголя, табака и наркотиков, чтобы убежать от реальности – а то и просто только для того, чтобы испорченный дурной привычкой организм мог нормально функционировать. Излеченные утрачивали беспричинную агрессию по отношению к другим людям и лишь защищались в случае крайней необходимости.

Впрочем, была у них еще одна доброжелательная и самоотверженная потребность: помочь другим людям, еще не пережившим блаженную смерть, духовно слепым и морально ограниченным, познать Великое Перерождение. Помочь им пережить то же, что уже пережили они сами. Помочь ближним навеки излечиться от свинцовой бессмысленности бытия.

Число новорожденных зомби стремительно росло, и они понемногу выдавливали старое человечество в подвалы, леса и болота. Менялся весь жизненный уклад нового человечества, перешагнувшего через смерть, оказавшуюся не такой уж и страшной. Менялся вместе с ним и обиходный язык. Пережившие Возрождение отказывались считать себя мертвыми – напротив, никогда еще при своей прежней жизни они не чувствовали себя столь восхитительно. Поэтому постепенно восставшие после смерти начали называть себя живыми, а тех, кто еще не пережил очистительной гибели, – мертвыми. И эта кардинальная смена понятий понемногу окончательно закрепилась в массовом сознании, благо не прошедших через кратковременное небытие оставалось все меньше и меньше. Новые живые формировали специальные отряды… нет, не карательные, как называли их новые мертвые, а санитарные. И опытный Акул, возрожденный к лучшей жизни пулеметной очередью, перечеркнувшей его грудь, возглавил один из таких отрядов, сменив руководство подразделением самообороны мертвых на командование подразделением санитарной очистки живых. Сегодня его ребята, подобно ему очищенные смертью, вовсе не пытались освободить закрепленный за ними район от бывших царей природы – они искренне хотели спасти своих несчастных собратьев от бессмысленного полуживотного существования в совершенно нечеловеческих условиях, излечив выстрелом в сердце.

В самом деле, что видели эти духовно мертвые люди в своей прежней жизни? Мерзкое дешевое пиво, шансон, отвратительную жирную пищу, тупое телевидение, удушливый скользкий блуд с уродливыми девицами? Смерть открывала им двери в новый, чудесный и справедливый мир. После биологической смерти их оставляли ненужные доисторические страсти и застарелые грехи. Ожившие внезапно обнаруживали новые глубочайшие смыслы в мировой культуре и картинах природы, они начинали по-новому смотреть на человеческие взаимоотношения и собственную роль в окружающем мире. И лишь те, кто непосредственно участвовал в санитарных акциях, до определенной степени сохраняли в своей душе цинизм духовно мертвых, видя, с каким нелепым безрассудным ожесточением сражаются против них остатки старого человечества, цепляясь за свое бессмысленное существование в грязных мерзлых трущобах, не позволяя новым живым возродить их для лучшей жизни. Это ожесточение было непонятно и страшно возрожденным людям, они презирали мертвяков и опасались их, как опасаются буйных сумасшедших.

За три года Акул и его спецназовцы излечили множество мертвых, наивно считавших себя живыми. Серафим тоже был из их числа. Помнится, лейтенант Серафимович оказал столь ожесточенное сопротивление ребятам капитана Тихонова, что командир санитарного отряда едва не прострелил ему башку – по крайней мере он дважды ловил голову строптивого мертвяка в перекрестие прицела. Но спусковой крючок так и не нажал. И это оказалось правильным решением. Пораженный разрывной пулей в сердце, четверть часа спустя излеченный от прежнего биологического существования Серафим уже стоял на коленях и со слезами на глазах просил прощения у своего будущего командира, потрясенный новыми невероятными ощущениями живого человека, от которых так агрессивно отказывался раньше. Неудивительно, что парень тут же вступил в санитарный отряд Акула вместо пораженного им в голову сержанта Пащенко, стремясь искупить собственную преступную глупость, приведшую к окончательной гибели одного из возрожденных…

Тихонов едва слышно вздохнул, глядя на неподвижного мальчишку, распростертого на бетонном полу. Итак, скоротечный бой был окончен. Двоих мертвяков в бронежилетах уложили прорвавшиеся ребята Серафима, размозжив им бошки, – увы, другого выхода не оказалось. Одного парнишку спас Акул. Остальные зомби, зажатые в угол, покончили с собой – разумеется, в голову, мертвяки уже были наслышаны о том, что только такая чудовищная смерть гарантирует их от перерождения. Предварительно прострелив головы тем из своей сектантской общины, кто не мог сделать этого сам, – женщинам, старикам, детям… Всего четырнадцать человек.

Господи, какая звериная жестокость. Почему при столкновении с неведомым человек всегда ведет себя максимально нерационально, словно выжившая из ума обезьяна, – нерационально и злобно? Почему он всегда боится нового? Стали ли причиной тому многочисленные киношные и литературные страшилки прошлого века про зомби, в которых возрожденные к новой жизни счастливчики, тупые и агрессивные, бессмысленно рычали, извергали изо рта зеленую жидкость и пожирали человеческие мозги, – кто его знает… Сам Акул, будь его воля, охотно излечил бы режиссеров Родригеса и Ромеро пулей в голову. Бывают случаи, когда произведения искусства куда опаснее массовых терактов. Если бы только новые мертвые были способны прислушаться к дружелюбной пропаганде новых живых… Но эти кретины однозначно воспринимали возрожденных как опасных тварей, вышедших из преисподней, хотя новые живые и не давали им для этого абсолютно никаких поводов. Всякий возрожденный, по трусливому мнению мертвяков, должен был быть непременно уничтожен, причем чем бесчеловечнее, тем лучше. В ход шли огонь, кислота и взрывчатые вещества. При этом отвечать новым мертвецам массированными бомбардировками командование строжайше запрещало – ведь любого из них еще можно было спасти выстрелом в сердце…