Артем Тихомиров - Поле боя

Ирган до сих пор не знал, сколько Джнахину стоило построить все это. Наверное, целое состояние. Капитан сплошь состоял из загадок.

Вместе с Эки Доджон Таг вышел на поверхность.

Ходов, что вели в глубины Логова, было несколько. Через самый большой, центральный, спокойно бы протиснулся даже приличных размеров скоггер. От него к посадочной площадке тянулась выложенная из гранита-плитняка дорога. Все объемные грузы ввозили в Логово этим путем.

В очередной раз взглянув на дорогу и отметив, что она завалена хвоей – Фаррел начнет ворчать, – Таг вздохнул полной грудью. Полуостров Миттен находился в северном полушарии Хибрании. Наступала осень. Здесь, в горах, уже явно чувствовалось приближение холодов.

Как всегда, зима обещала быть мокрой, холодной и почти бесснежной. Снега много на юге, а здешний морской климат слишком теплый. Не для людей, конечно.

Наемники отправились к посадочной площадке, где высился силуэт «Твердого». Три скоггера стояли в стороне, словно угрюмые дети, взирающие на взрослого дядю, занявшего их место для игр.

Эки молчала, глядя себе под ноги. Таг чувствовал, что надо начать первым, и понимал, насколько это глупо.

Дирк был их другом, а теперь ему нашли замену.

Никто из группы слыхом не слыхивал ни о какой Асуре Ким-Лаа. Проклятье, она была даже не с Хибрании.

– Нечестно, – произнес Ирган. – Фаррел должен был предупредить раньше. – Штурмовик шел и пинал хвою.

Эки бросила на него взгляд через плечо. Даже в броне она казалась маленькой и хрупкой, как подросток, еще вчера бывший ребенком. Такое впечатление было весьма обманчивым.

Таг считал Эки одним из самых сильных и выносливых бойцов. И это если не брать во внимание ее навыков боевого инженера.

– Фаррел не допустит, чтобы «Секиры» работали не в полном составе, – сказала наемница, дернув плечом.

Она явно стремилась избежать неприятного разговора.

– Все равно, – отозвался Ирган.

Наверное, он рассуждает по-детски. Понимая это, штурмовик злился на себя.

– Успокойся. Капитану лучше знать. – Эки ускорила ход, Таг пристроился сзади, возвышаясь над ней на голову.

– Он никогда раньше не советовался с вами насчет новичков?

Доджон прекрасно поняла, о чем говорит Таг.

– Нет. Когда нашу группу покинул Гимей, Старик просто привел нового.

– И никаких обсуждений, пожеланий с вашей стороны?

– Никаких. Капитану лучше знать.

Фраза вроде той, которую держат наготове религиозные деятели, чтобы отваживать любопытных.

Боги знают. Боги видят. Боги решают.

Самый лицемерный способ сказать человеку заткнуться.

Капитану лучше знать… Разумеется, эту истину следовало усвоить каждому новенькому, если он желает хорошо зарекомендовать себя.

До сих пор Таг не задумывался над тем, что когда-нибудь она вступит в конфликт с его личным мнением. Почему-то сама мысль, что на место Дирка придет чужой человек, вызвала в нем бурю возмущения. И эта буря росла. Эки на свою беду стала первой, на кого Таг принялся изливать свои чувства.

– Он был твоим другом, – сказала Доджон, когда они подошли к «Твердому».

Это не звучало как вопрос.

– Был.

Таг, сколько себя помнил, ни с кем не сходился надолго. Группа очень быстро стала его семьей, но дистанция между Ирганом и остальными бойцами сохранялась. С Фогуа она была короче всего.

Эки кивнула. Конечно, она знала. Подойдя к переносной консоли управления, Доджон откинула кожух и активировала голопанель. Ввела несколько команд. «Твердый» – изрядно перестроенный малотоннажный грузовой шаттл – встряхнулся ото сна. Его пузатое днище начало раскрываться с правой стороны. Загудели сервоприводы. Таг уставился на них как завороженный.

– Ты слишком переживаешь, – услышал он голос Эки, – и я не могу ничего тебе посоветовать. На Этохе я очень удивилась… понимаешь, на месте Фаррела должен был быть ты. Ты должен был валяться на земле и кричать… – Наемница изобразила слегка виноватую улыбку и снова уставилась на консоль. – Но это чисто мое мнение, Таг.

Штурмовик ощутил прилив крови к голове.

– Я не мог этого сделать при всех. И тогда даже не понял, что случилось. Насчет Джнахина…

– Для Старика мы все дети, Таг, – прервала его Эки. – Я не знаю, есть или были ли у него свои, но здесь и сейчас мы его отпрыски. Я тоже сначала не совсем понимала, а потом все вдруг встало на свои места. Все просто. И жесток он бывает не потому, что ему нравится на нас давить или он тиран. Так он заботится о нас.

Штурмовик смотрел на робота-погрузчика. Получив команду с коммуникатора Эки, он растопырил «руки» и покатил по выдвинутому пандусу в грузовой отсек «Твердого». Карикатурно-человекоподобная машина походила на горняка, входящего в шахту.

Эки дважды назвала Фаррела «стариком». Это прозвище было не слишком популярным, и именно Доджон употребляла его, когда нервничала. Таг решил, что причина в нем. И мог бы уйти прямо сейчас, чтобы не досаждать неприятной темой, но наемница прибавила:

– Ты же не думал, что место второго снайпера останется пустым?

– Что? – моргнул Ирган.

На самом деле, зря он это затеял. Только все улеглось – сегодня ночью впервые лицо Дирка не явилось к нему во сне. И вот снова.

– Да… – кивнул штурмовик, – то есть не думаю. Просто надеялся, что капитан посоветуется с нами.

Эки покачала головой. Таг врал, причем не очень убедительно.

– Тебе понадобится время. Банально звучит, и ты имеешь полное право послать меня подальше, но я права. Всем тяжело. Мы все были на фахбане [28], видели его детей, жену. – Доджон вывела из грузового отсека робота, держащего в клешнях большой контейнер. – И вот тебе еще одна банальность, Таг: Дирк был солдатом, а солдаты гибнут.

Ирган порывался уйти, но что-то словно приклеило его ноги к земле.

А куда уйти? Если даже забьешься в самый темный угол Логова, это не поможет избежать воспоминаний.

Он не избавился бы от них, даже улетев с Хибрании в соседний спиральный рукав.

Штурмовик услышал голоса, приближающиеся к посадочной площадке. Среди бойцов был и серж. На похоронах Дирка он произнес короткую, полную пафоса речь, впрочем, вполне искреннюю. Фаррел Джнахин вообще почти не говорил, только отвел вдову своего бойца в сторону, и они беседовали о чем-то минут десять. Таг помнил эту женщину. Она не была наемником, но хибранийская кровь чувствовалась и в ней. На этой планете даже фермеры имеют тот самый фирменный взгляд, отличающий хибо от других.

И она не плакала. Бледность и стиснутые губы – вот и все, что выдавало ее чувства. Два сына-погодка Дирка во всем походили на нее.

Потом был фахбан, мрачный и молчаливый. Таг еле дождался его окончания. Обычно хибранийцы старались радоваться, считая, что мертвому от этого легче, но в этот раз никто не нашел в себе сил даже изобразить такое.