Александр Прокопович - Крымский Ковчег

Кто-то один останется – не будет поглощен, но останется в Москве. Его обратят – появится еще один падший. И каждый из идущих сейчас по Кутузовскому мечтает именно об этом.

Так близко видеть паломников Стрельцову еще не доводилось. Старался просто не попадать с ними в одно время в этот город, а уж за его пределами вообще держался далеко и осторожно. Паломники ходоков не любили, так как, с их точки зрения, обереги должны доставаться лишь в обмен на жертву, но уж никак не за деньги.

Сейчас поневоле Антон присматривался к ним. Никаких безумных глаз, и слюна не капает – обычные люди, почти как на демонстрации, вот и флаги у них, а что с черепом – так носить изображение кого-нибудь уже умершего – давняя традиция…

Много подростков – эти-то куда?

Флаг дернулся – знаменосец только что стал еще одним поглощенным, флагу упасть не дали и даже шага не сбавили.

Стрельцов наконец понял, что ему мешает принять эту толпу. Тишина. Все шли молча: ни разговоров, ни тем более песен. Сосредоточенны, как хирург перед операцией. Только резать сегодня будут самого доктора – и без намека на наркоз…

Антону пришлось прождать минут двадцать, пока поток не истончился и наконец не иссяк. Посмотрел в зеркало заднего обзора – змея, которую он продолжал чувствовать на плечах, то ли стала невидимой, то ли все-таки была галлюцинацией. Антону больше нравился второй вариант.

Последней в процессии паломников не шла – прокладывала путь – женщина лет сорока: строгий брючный костюм, недешевые туфли на немыслимых высоких каблуках – уже в руках, стиль «я работаю на шефа давно и круглосуточно». Ступала «леди для бизнеса», стараясь поставить ногу по центру очередного булыжника, будто боялась наступить сразу на два или попасть в щель между ними. Потому и отстала.

Как-то не так Антон представлял себе сумасшедших, именуемых паломниками. Если бы не такая же, как и у остальных, повязка с улыбающимся черепом, женщину вполне можно было принять за случайного прохожего, который оказался здесь по какой-то чудовищной случайности, «шел в комнату, попал в другую…».

Женщина сделала очередной шаг и словно примерзла к мостовой: тело пытается идти вперед, а ноги, как будто схваченные суперклеем, не пускают.

Антон видел все с расстояния метров десять и все, что мог бы сделать, это пристрелить. С другой стороны, кто он такой, чтобы мешать воле безумца? Разве не за этим она здесь?

Наконец до женщины дошло, что уже можно не спешить. Уже некуда. Процесс шел сначала неспешно – ноги плавно погружались в полотно дороги, будто это был не камень, а трясина. Бизнес-леди, кажется, не столько испугалась, сколько восхитилась, что ее вот-вот «поглотят». Страшно ей стало, когда она поняла: то, что с ней происходит, нельзя назвать одним словом – «поглощение». Жертву засасывало под дорогу с двух сторон – отдельно ногу правую, отдельно – левую. И не было никаких шансов ни остановить этот процесс, ни остаться целой. Тем, кто был поглощен в толпе, повезло, там все происходило быстро, скорее всего, они ничего не успевали почувствовать, а соседи не успевали увидеть. Одинокую паломницу разрывало на части, и происходило это медленно. Антону показалось – целую вечность.

Что такого должно было произойти в жизни женщины, чтобы она согласилась участвовать в лотерее, где шансы на выживание – один к трем?

Наконец Стрельцов снова поехал, а где-то позади по Кутузовскому все еще двигались к заветной цели на Волхонке паломники, и с каждым пройденным шагом их становилось все меньше.

Антон Стрельцов бросил машину у камня с крестом. Перекрестился и пошел к Периметру. Створки ворот раздвинулись. Таманец на вышке прицелился – Антона встречали. Восемь упакованных в бронекостюмы бойцов. Антон не встревожился – в конце концов, это были всего лишь люди.

Наручники, ножные кандалы, странно, что не озаботились кляпом.

В этой части Периметра Антон не бывал. Он в принципе мало где здесь бывал – даже когда изучал черную гончую. Проход от стены до стены да стоянка для автомобилей. Оказывается, кроме паркинга в Периметре была и вполне приличная тюрьма. Стрельцов успел насчитать пять камер, пока очередная дверь не открылась для него.

Два на два, три метра в высоту. Лавка, дырка в полу, лампа, вмонтированная в потолок, – не допрыгнуть. Дверь – кусок металла с глазком. Стрельцов отдыхал. Прошло уже довольно много времени – достаточно для того, чтобы Антон изучил все трещины в стене напротив лавки, представил себе остаток жизни в этом месте и придумал, чем будет заниматься. В голове навязчиво всплывали рецепты от Эдмона Дантеса. Антон попробовал перестукиваться с соседями. То ли со времен Монте-Кристо научились делать звуконепроницаемые камеры, то ли соседи попались необщительные.

Когда дверь в камеру открылась – Антон был готов к будущему. Достаточно выбрать худшее из возможного, чтобы быть готовым ко всему.

Визит генерала Парыпина не вписывался в худший вариант. Это было в духе генерала – лично допросить Антона, даже задержать его: вполне объяснимо для человека, который время от времени страдал приступами паранойи, кто бы на его месте не страдал… Только Стрельцов не слышал, чтобы кого-то из ходоков задерживали. На выходе из Москвы ходок практически выполнял волю падшего, и мало кто посмел бы помешать ее выполнению. Особенно так близко от них.

Когда-то, в другой эре, во времена динозавров и щедрого солнца юрского периода, этот человек умел улыбаться. Может быть, даже черты его лица были сложены в те времена из чего-то менее остро– и прямоугольного. Генерал Парыпин остановился напротив Антона – так замирает корабль на рейде – привычно, естественно, он готов стоять, пока ржавчина не проест борта. У Парыпина были очень крепкие бока. С антикоррозийным покрытием.

Дверь закрылась, чтобы оставить тюремщика и заключенного вдвоем.

– Наведенное напряжение, – вместо приветствия сообщил генерал. – Если что, твои наручники и кандалы очень быстро нагреются. И очень сильно. Мы испытывали на трупе – сгорел, – голос у генерала был обычным. Без острых углов. – Если не будешь отвечать на мои вопросы или будешь неправильно себя вести, опробуем на живом тебе. Я понятно объясняю?

Антон понял, что у худшего из вариантов, которые приходили ему в голову, есть достойные соперники.

– Я отвечу на все вопросы и буду вести себя правильно.

– Хорошо. Тогда скажи, кто ты? Только не торопись. У тебя может возникнуть соблазн выдать себя за Антона Стрельцова. Твои документы в полном порядке. У тебя те же отпечатки пальцев и скан сетчатки. Ты на него похож. Но только похож… Стул, живо!