Григорий Елисеев - Новая Зона. Игра вслепую

– Сержант? – откуда-то издалека окликнул его мужской голос.

Хофф моргнул. Рядом стоял Брэнон.

– Ты в порядке, боец? – осведомился он.

– Да, все в норме… – кивнул Александр.

– Точно? – Карие глаза полковника пристально смотрели сквозь линзы противогаза.

– Все в норме… сэр.

Чарльз удовлетворенно кивнул. Мимо них прошел один из солдат его отряда. Красная нашивка на плече демонстрировала два кинжала. Знак отличия, выдаваемый ветеранам, показавшим выдающиеся лидерские и боевые навыки при выполнении боевых операций. Без этого кусочка ткани невозможно было получить звание выше лейтенанта.

Хофф снова моргнул.

– Давай, боец, не спать! – приказал Брэнон и, хлопнув Александра по плечу, двинулся вперед.

Наемники пошли рядом. Александр попытался подстроиться под широкий шаг офицера.

– Вне протокола, сержант. Я так понял, что вы сочли меня немного того? – Полковник приставил средний и указательный пальцы к виску и, покрутив ими, издал звук, напоминающий уханье совы.

– Не совсем, сэр, – пожал плечами Хофф. – Но мне кажется, что вы способны к неадекватным действиям…

Брэнон громко расхохотался.

– Какая обтекаемая формулировка. А почему вы так решили? Из-за того, что я прострелил колено одному из тех мародеров?

– Да, сэр. В этом не было необходимости. Эти люди были не способны хоть как-то нам навредить.

Чарльз ничего не ответил. Затем вздохнул и покачал головой.

– Сержант, вы до сих пор не поняли правил, по которым живет это место. Все это отребье, лезущее в Зону в поисках наживы, не понимает иного языка, кроме силы. Как и любые мародеры. В любой точке земного шара.

Брэнон встретился с Александром взглядами.

– Понимаете, я был на Шри-Ланке, как раз после того землетрясения. «Blindwater» охранял грузовики с гуманитарной помощью, едущие в труднодоступные районы. И знаете, что я видел, пробившись двадцать километров вверх по склонам заросших джунглями гор? По грязному бездорожью, в котором нам приходилось бросать застрявшие машины? Я видел людей, которые лезут в полузатопленные деревянные дома ради пары серебряных колец. Людей, которые обирают валяющихся прямо на улицах мертвецов ради нескольких долларов в кошельке. А затем подходят к кузову грузовика и протягивают свои грязные окровавленные руки за продуктами и медикаментами, отпихивая женщин и детей. Как думаете, что я тогда делал? Я выбирал того, кто выглядел самым крупным, и, не говоря ни слова, всаживал ему пулю в лоб. И знаете… эти подонки в ужасе разбегались, а по-настоящему нуждающиеся в нашей помощи благодарили и обещали молиться за нас до конца наших дней.

Брэнон замолчал. Был слышен лишь свист воздуха, проходящего сквозь фильтры противогаза.

– То есть вы просто ненавидите мародеров как тип людей? – спросил Александр.

– Именно, – кивнул офицер. – Потому что наживаться за счет мертвых – это низко и подло. Одно дело – забрать у трупа патроны или медикаменты, которые могут спасти вам жизнь, и совсем другое – отрезать ему пальцы ради дешевой бижутерии, после чего пропить полученные за нее деньги в первом попавшемся кабаке.

Наемники помолчали. Александр обдумывал слова полковника.

– А что вы думаете о сталкерах? – наконец спросил Хофф. – Как вы относитесь к ним?

– А что я должен о них думать? – Чарльз, казалось, был очень удивлен вопросу сержанта. – Охотники за артефактами. Честные, хорошие ребята. Без них наши знания о Зоне были бы не как сейчас мизерными, а вовсе нулевыми.

– Но ведь добываемые ими артефакты зачастую оказываются на черном рынке, откуда могут попасть не в те руки…

– А оружие, производимое тем же «Хеклер & Кохом», «Штейером» или концерном «Калашников», должно состоять лишь на вооружении тех стран, с которыми эти предприятия ведут бизнес. Однако в меня почему-то столько раз стреляли из АК и G36, что мне кажется, ими вооружена половина населения всей нашей планеты. Но тем не менее никто не обвиняет эти фирмы в том, что купленное у них оружие перепродается неизвестно кому.

– Простите, сэр, приведенный вами пример не совсем корректен. Это все равно что обвинять Зону в том, что добытые в ней артефакты перепродаются третьим лицам.

Брэнон усмехнулся.

– А вы умны, сержант, – кивнул он. – Проклятье, я как-то ни разу не обдумывал этот вопрос с такой точки зрения. Хм… Но тем не менее нельзя отрицать колоссальную роль сталкерства в том научном прогрессе, который произошел. Артефакты из Зон коренным образом изменили нашу жизнь, и отмотать назад уже ничего не получится. Подумайте сами, чего мы достигли: «этаки», на заряде которых ездит треть машин в мире, «лампады», позволяющие освещать дома в районах, куда нельзя провести электроэнергию, «лекари», в конце концов. Вы слышали, что на их основе в какой-то японской клинике создали аппарат, помогающий человеку восстановиться после операции на сердце за сутки?

Гамильтон в этот момент резко остановился и вскинул вверх руку со наверху кулаком. Поза Брэнона моментально изменилась – из ведущего светскую беседу обывателя он превратился в готового к прыжку волка: правая ладонь сжалась на рукоятке пистолета, а пальцы левой обхватили широкий боевой нож с надписью на китайском: «Прежде чем пустишь меня в ход, подумай – в твоей душе останется такая же рана, как в теле твоего врага». Александр поежился, поняв, что кровь, стекающая по лезвию, задерживается в иероглифах ровно на столько, чтобы держащий нож в руках успевал прочесть наставление еще раз.

Бойцы вскинули оружие и взяли коридор в перекрестное прицеливание – каждого из солдат прикрывали хотя бы двое сослуживцев. Хофф снял G36 с предохранителя и подошел к Гамильтону.

– Что там, боец? – осведомился стоящий спиной Брэнон.

– Не знаю, сэр. – Рядовой описал прибором дугу в воздухе и еще раз посмотрел на данные, появившиеся на экране. – Очень сильный всплеск электромагнитных колебаний, как будто рядом искрит гигантская розетка.

– Это аномалия? – Александр взглянул через плечо подчиненного на зеленоватый монитор, но не увидел ничего, кроме извивающихся линий, напоминающих томограмму.

– Похоже на то, – кивнул Гамильтон. – Искажения усиливаются, если я направляю детектор на те двери.

Солдат указал на двойные деревянные створки с непрозрачными стеклами.

– Конференц-зал? – Хофф прочел надпись над входом. – Сэр?

– Всем сохранять осторожность, – приказал полковник и, шагнув к дверям, ударом ноги распахнул их.

Старая деревянная конструкция затрещала и повисла на вырванных из креплений петлях.

– Твою же мать, – выдохнул Джон.

Чарльз замер на пороге большого помещения с колоннами. Возле огромных, от пола и до потолка, закрытых тяжелыми красными шторами окон стоял длинный стол, окруженный креслами и двумя рядами стульев с мягкой обивкой. В небольшом углублении в центре столешницы стояли вазы с засохшими цветами. А вокруг лежали тела.