Михаил Михеев - Наследники исчезнувших империй

Впрочем, для имперца и без крокодилов экзотики хватало, начиная от хищных бабочек с трехметровым размахом крыльев и заканчивая небольшим, всего-то пару метров в длину вместе с хвостом пресноводным скатом, долго плывшим чуть впереди лодки, при нужде легко держа скорость, на которую мотор просто не был рассчитан. Нет, Эспозио был опытным путешественником, побывавшим на десятке планет, но все это были деловые командировки, никак не связанные с выездами на природу, тем более дикую. Игорь же наблюдал за всем этим с легкой скукой — не раз видал, и заслуживающего внимания, на его взгляд, ничего тут не было. Вот разве что если бы скат был раза в три крупнее — тогда да, такой мог бы и лодку перевернуть. Обратная сторона силы — вкусное мясо, так что крупный скат вполне мог оказаться на кухне, а вот охотиться на мелкого не было смысла, все равно филе жесткое, как подошва.

Километров через десять река начала изгибаться, и вскоре, сделав широкую дугу, они приблизились к месту падения корабля. Игорь рассчитал правильно — от берега, точнее, от того места, где они смогли причалить, до ближайшего дымного столба оставалось не больше километра. Правда, дым сейчас был заметно жиже, чем раньше, — очевидно, то, что могло гореть, уже сгорело, а большого пожара в лесу при такой сырости не сделать было и термической бомбой. Вот только воняло здесь гадостно — все же на кораблях очень много того, что теоретически не горит, а по факту не только полыхает, но и распространяет вокруг целые волны отравы. Токсичность продуктов горения некоторых пластиков по убойному действию может превосходить боевые отравляющие вещества, и Игорь хорошо это помнил. Именно поэтому он прихватил с собой респираторы, которые они с Эспозио тут же надели — без них дышать просто не было никакой возможности.

В прикрывающих лица полумасках оба они были похожи на вставших на задние лапы свиней, о чем Игорь, не удержавшись, тут же поведал товарищу. Эспозио, несмотря на то, что понимал его из-за искажающего речь намордника через слово, комизм ситуации просек, хохотнул и предложил не терять зря времени, а выдвигаться. Игорь кивнул, проверил устрашающего калибра охотничий карабин, висящий поперек груди, и первым двинулся сначала вверх по склону, а потом в лес — все же ходить по нему он умел куда лучше имперца. Придерживающий короткий дробовик Эспозио заковылял следом, стараясь не отставать — даже не задействовав импланты и даже учитывая некоторую скованность в движениях, Игорь шел куда увереннее его, сноровку, пришедшую после серьезных тренировок в училище и большой практики в родных лесах, как известно, не пропьешь.

Идти вначале было легко — почва здесь была твердая, чувствовалось, что под тонким слоем мха каменное основание. Деревья тоже были низкими и редкими, практически не мешающими ходьбе. Однако затем местность начала быстро понижаться, под ногами зачавкало, а деревья стали расти намного гуще. Правда, идти они по-прежнему не мешали, да и всякая мерзость, живущая в болоте, тоже пока что не покушалась на жизнь и здоровье спасателей, поэтому вскоре напарники увидели первые следы аварии.

Надо сказать, следы эти впечатляли — все здесь было черным от огня, а в эпицентре взрыва, там, где, собственно, и упал корабль, обнаружилась неровная воронка с валяющимися вокруг нее обломками. По некоторым характерным признакам Игорь определил, что здесь упала и взорвалась кормовая часть погибшего корабля. Довольно большая секция корпуса лежала в стороне и выглядела почти целой, разве что скомканной, но они даже не стали подходить к ней — именно там, похоже, и располагалась бронекапсула, ставшая могильником для реакторов.

До носовой части, упавшей далеко в стороне, идти пришлось часа два. Надо сказать, несмотря на то, что взрыва тут не было, результаты падения выглядели едва ли не более впечатляющими и уж, несомненно, оказались куда тошнотворнее, чем стерильно оплавленные куски, виденные ими ранее. Одна висящая на ветке нога в ботинке размера «сорок шестой растоптанный» чего стоила или десантная капсула, которую растерло в тонкий блин. Судя по тому, что из трещины в корпусе все еще капала кровь, ее экипаж успел занять места, а в капсулу таких размеров влезает не меньше десяти человек в полном снаряжении. Вообще же, носовая часть корабля с огромной скоростью рухнула в лес и пронеслась по нему километра два, вначале ломая, как спички, деревья в два обхвата толщиной, а потом просто вспахивая землю, пока не зарылась в болото. Когда Игорь с Эспозио подошли к ней, изуродованный до полной неузнаваемости металлолом как раз заканчивал тонуть. Смешно было искать здесь живых — и все же один такой нашелся.

Он лежал чуть в стороне, и чудом было уже то, что еще оставался в живых. А ведь он не просто лежал — он отполз сюда, хотя это и казалось невероятным. В самом деле, разве может двигаться человек, у которого нет не только ног, но и вообще нижней половины тела, а есть лишь сизый ком чего-то растертого, волочащегося позади и оставляющего кровавый след во мху. И все же он полз и, наверное, не чувствовал боли — автоматическая индивидуальная аптечка, пристегнутая к левому предплечью, наверняка вкатала ему гигантскую дозу обезболивающего прямо через плотную ткань когда-то роскошного, украшенного шевронами и блестящими золотом нашивками, а теперь напоминающего грязную тряпку мундира.

Когда Игорь склонился над умирающим, веки человека дрогнули, и напарники увидели огромные темные кляксы — зрачки расширились настолько, что не было видно радужки. И все же что-то заставило его из последних, наверное, сил прохрипеть:

— Магистр… Найдите Магистра…

— Какого Магистра? Кто вы? — Игорь, несмотря на всю свою подготовку, в подобной ситуации не бывал и, как вести себя, не знал совершенно. Губы умирающего скривились:

— Это неважно. Мы летели сюда… О цели знал только Магистр… Он успел катапультироваться. Мы выполнили свой долг до конца… Все мы… Мои люди… Никого больше нет… Все из-за него, а он жив… Найдите Магистра… Убейте Магистра…

Любовь и ненависть — это самые сильные чувства, которые могут чувствовать люди. Долг, честь, совесть, это все вторично, а ненависть, сжигающая человека сильнее огня, заставляет его делать то, что кажется невозможным. Так и этот человек, совсем недавно стоявший на мостике погибшего корабля, прожил до тех пор, пока его не нашли, хотя по всем законам природы должен был умереть почти мгновенно. Но он прожил, передал свои чувства другим и умер у них на руках, а напарники сидели и не знали, что же им, собственно, делать с упавшими им в руки обрывками информации, абсолютно ненужной им информации, и с просьбой о мести, которую они не собирались выполнять, — это была не их война. Ну, во всяком случае, в тот момент они так считали.