Андрей Круз - Нижний уровень

– Химиотерапия не помогает, она просто продлевает жизнь. Мы все подыхаем от рака, – повторила она.

Знала она не так чтобы очень много, но какую-то информацию дала. Больше она заинтересовала О’Мэлли, который собирался продолжать расследование в Майами, а для меня там особо ничего не было. Разве что в самом конце разговора, когда мы уже уходили, она остановила меня и протянула карточку без имен, с двумя телефонными номерами и электронной почтой. И сказала, не стесняясь священников:

– Я немногим могу сейчас помочь, но все же могу, сеньор. Если в Панаме понадобится что-то, например… разное: деньги, или убежище, или потребуется кого-то спрятать, хорошего человека или плохого, надо просто позвонить или написать сюда. Представиться. И вам помогут. Просто делайте то, что делаете.

На этом и расстались. Не знаю, был ли мне вообще смысл бросать все и лететь сюда? Разве что из-за разговора с О’Мэлли. Хотя да, из-за этого стоило, пожалуй. Теперь мне виден, по крайней мере, расклад, и понятно, чего от меня ждут.

А еще интересно узнать, что я такой уникальный. Правда, интересно, это чем-то даже льстит. Правда, можно было рассказать об этом в Панаме, ну да ладно, что сделано, то сделано. Теперь летим обратно, надеюсь, что пилоты за время нашего отсутствия успели отдохнуть, а самолет обслужили.

Обедали тоже в самолете, прикупив по пути коробку неизменных тамалес, запивая их апельсиновым соком из пакетов. Потом О’Мэлли взялся читать, а я уснул, сказалась бессонная ночь. И проснулся только тогда, когда самолет остановился на своей стоянке, священник разбудил, а так я даже посадки не заметил.

Не выспался, понятное дело, в самолете вообще не выспишься, но как-то поспал. Выбрался с тяжелой головой, слипающимися глазами, с онемевшей спиной и задницей и на ватных ногах – весь набор удовольствий, в общем. У машин мы с отцом О’Мэлли расстались, пожав друг другу руки, – с утра он улетал в Америку. Ну что, приятно было познакомиться. Правда, не знаю, насколько я в восторге от тех планов, которые иезуиты имеют на мой счет. Ох, не восхищает меня идея становиться Настоящим Католическим Воином Света.

А с другой стороны… в чем-то он прав. Я ведь уже видел то, что могут совершить люди, нашедшие способ спускаться вниз. И что им нужно для этого. Тогда кто должен их искать, ловить и притягивать к ответу, если не тот, кто может ? Вот я, оказывается, могу, а больше никто. Я могу чувствовать спуски , я могу даже ощущать некоторых из… как их вообще называть, к слову? Не могу им достойного имени придумать. Упыри, да и все, но больно драматично звучит.

И что мне потом делать? Озадачил меня иезуит.

Открыл машину и первым делом выловил из бардачка кобуру с пистолетом, нацепив ее на ремень под рубашку. Потом подвесил поч с запасным магазином. Уселся за руль, поерзал на сиденье, пытаясь пристроиться поудобней онемевшей спиной, с силой потер лицо, пытаясь согнать сон. Мне еще за рулем уснуть не хватает. Мелькнула даже дурацкая мысль разложить сиденья и прямо здесь уснуть, настолько тянуло, но поскольку совсем дурацкая, то я ее с ходу отмел.

Все, домой, нет больше сил существовать вне пределов квартиры. Хотя нет, надо сперва все же дозвониться Джеффу, узнать, что у них делается.

Ответил он примерно после четвертого гудка.

– Привет, я вернулся, – сказал я сразу. – Как у вас?

– Штатно, по плану, – послышался его голос в трубке. – Разве что Гонсалес звонил, интересовался, как у нас дела. Я сказал, что завтра рассчитываем на результат с большой долей уверенности.

– Откуда уверенность?

– Виктор разобрался в их компьютерах. Убийство семьи они сняли на видео и сохранили. Причем снимали друг друга, отпираться бесполезно.

Ну вот, приговор… будет. По крайней мере, доченька не будет отпираться. Или если будет, то без пользы, я думаю.

– Гонсалес видел?

– Да, я отослал. У тебя какие-то новости есть?

– Есть, но не слишком срочные, – чуть подумав, ответил я. – Есть история проблемы, но это терпит хоть до завтра, хоть до следующей недели. И да, нам предложили некую помощь, если вдруг понадобится. Но я бы не спешил пользоваться предложением.

– Кстати, Гонсалес сказал, что ему предлагают продать его дом.

– Что? – удивился я. – Кто?

– Твой адвокат, как там его… Паломарес?

– Да, Паломарес. – Я чуть дар речи не потерял от удивления. – Зачем это ему?

– Я так понял, что заработать хочет, какой-то фонд скупает недвижимость здесь, и он хочет воткнуть им дом с убийством в большую пакетную сделку.

– Странно. Хоть и реально, наверное. Мануэль человек без особых сантиментов, если дело касается его заработка. Наверняка ведь предложил совсем мало денег?

– Гонсалес не уточнял.

– Хорошо, я попробую уточнить сам.

Отключившись от Джеффа, сразу набрал Паломаресу на мобильный, рассчитывая на то, что он отключил переадресовку звонков с секретарского телефона. Нет, не отключил, с ним это постоянно случается, офисный автоответчик на проводе. Сказал после сигнала, чтобы он мне перезвонил, и отключился сам.

Все, теперь домой, домой.

Ночь уже вообще-то глухая, может, и хорошо, что я до Мануэля не дозвонился, а то выслушал бы всякого о себе много. Джеффу-то в любое время сейчас звонить можно и нужно, вот он и не удивился, а другим бы не надо. Это я точно совсем слабо соображать начал.

Ехалось через город быстро, благо улицы были наполовину пустыми уже. Минут за пятнадцать до Дестини Тауэр добрался. По привычке было сунулся к гаражным воротам, но все же спохватился в последнюю секунду, проехал мимо. Эта машина там светиться не должна, так что на прежнее место ее, на соседнюю улицу, пешочком пройдусь. Нашел стоянку на Авенида Мексико, поставил машину, огляделся, не заметив ничего подозрительного. Впрочем, если следят с умом, то и не замечу.

Так, как я шел в прошлый раз к дому? Обходил против часовой стрелки. Значит, сегодня по часовой пойду, вокруг всего квартала, пусть оно и дольше.

На улицах здесь пусто. Авенида Бальбоа и окрестности больше днем оживлены, в магазинное время, а к вечеру ближе вся суета уезжает в места клубные и ресторанные, а это уже не здесь. Кстати, надо бы кафешку посмотреть, ту, что поблизости, которую на продажу предлагают, тоже ведь не последней важности дело.

Интересно, Гонсалес заплатит, как и обещал, или начнет вола вертеть? В принципе он кажется человеком серьезным, но при этом он в полном неадеквате в последнее время. Что и понятно, но все же… Хотелось бы, чтобы заплатил, как договорились. Тогда бы все мои проблемы с той же Роситой и ее будущими доходами решились бы на раз.

Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я поправил ремень сумки на плече, а заодно проверил, как рука ложится на рукоятку пистолета под выпущенной наружу рубашкой. Я уже близко к дому, соответственно вход – одна из наиболее опасных точек. Въезд в гараж и вход. Если за мной кто-то охотится, где он будет стоять? Он будет стоять так, чтобы видеть обе точки.