Алексей Калугин - Начало

– Не вижу радости на твоем лице, – уныло произнес Брейгель.

– А нет ничего веселого, – Камохин кивком поблагодарил поставившую перед ним чашку кофе официантку и, подождав, когда она удалится, продолжил: – Я полдня рылся во всех открытых и некоторых закрытых базах данных ЦИКа. Не хочу даже говорить, что мне пришлось сделать для того, чтобы достать пароли доступа. Но, можешь мне поверить, теперь я знаю в лицо всех сотрудников Центра, – он покосился на дремавшую за стойкой официантку и, наклонившись через стол, сообщил полушепотом: – Ее зовут Катерина, ей двадцать четыре года, до Сезона Катастроф она работала секретарем у одного из депутатов Государственной думы. Попала в ЦИК по особой протекции.

Фламандец бросил быстрый взгляд на официантку.

– Чем это она тебе так запомнилась?

– В Центре работает не так много женщин.

– Как я понимаю, ни одного из тех, кого мы встретили на болоте, ты не нашел? – спросил на всякий случай Брейгель, хотя и без того все было ясно.

– Собственно, странно было бы, окажись они в базе данных, – пожал плечами Камохин. – Даже если когда-то они и проходили по спискам ЦИКа, тот, кто их послал в зону, должен был позаботиться о том, чтобы все подчистить.

– Трое человек не могли пропасть бесследно, – с сомнением покачал головой Брейгель. – Даже если их имена были убраны из базы данных, остались ведь те, кто работал вместе с ними, жил по соседству… Думаю, это либо наемники со стороны, либо их заранее, под каким-то вполне уважительным предлогом, вывели за пределы списков.

– В Центре существует только одно подразделение, информация о котором полностью закрыта. Эта личная охрана Кирсанова. Даже их численность точно не известна – где-то около тридцати человек. Их командир подчиняется лично Кирсанову. Не думаю, чтобы там могли обосноваться заговорщики.

– Конечно, нет. – Брейгель помешал ложечкой окончательно растаявшее мороженое. – Я выяснил, что означает тату, что мы видели на шее у одного из наемников. – Фламандец достал из кармана флешку, вставил ее в разъем камохинского планшета и пару раз провел пальцем по экрану. – Вот, – он перетянул на центр экрана нужную картинку. – Свернувшийся скорпион.

– Точно, он самый.

– Подразделение особого назначения «Форца» в составе вооруженных сил Италии. Такой скорпион нарисован у них на эмблеме. Многие бойцы «Форцы» делали себе такие же татуировки.

– Что нам это дает?

– Можно попытаться выяснить, есть ли в Центре бывшие бойцы «Форцы». Они-то должны знать своих.

– Сейчас выясним. – Камохин пододвинул к себе планшет и забегал пальцами по экрану. – Я скопировал часть информации, которая, как мне показалась, может еще пригодиться. И, как видно, не зря… Вот они, красавцы! Пять человек. Двое в охране, двое у оперативников и один в спецподразделении. Нашего среди них нет. И никакой информации о погибших, пропавших без вести или отчисленных.

– Я никого из них не знаю, – посмотрев на фотографии, покачал головой Брейгель.

– Я тоже. – Камохин передвинул две фотографии, как карты в пасьянсе. – Нужно поискать выходы на них через хороших знакомых. Если просто так пригласить в бар и угостить пивом, от пива-то они, может, и не откажутся, да только все равно ничего не расскажут.

– Итальянцы не пьют пиво.

– Да какая, к ляду, разница, что они пьют! Я бы тоже ничего не стал рассказывать незнакомым ребятам… А как насчет метки на ноже? Что-нибудь про букву «М» узнать удалось?

Брейгель пожал плечами.

– Буква «М» может означать все, что угодно. Фамилию, прозвище, город, первая буква какого-то пароля или имени любимой девушки… Мы даже не знаем, латиница это или кириллица. А может быть, и вовсе римская цифра, обозначающая тысячу.

– А это интересная мысль. В честь какого события можно выжечь на рукоятке ножа «тысячу»?

– В честь миллениума.

– Слишком просто.

– А с чего ты решил, что владелец ножа был жутко хитроумен?

– Ну, этикетки с одежды спороть у него все же мозгов хватило.

– Это мог сделать тот, кто отправил их в зону.

– А что если мы ловим рыбу в мутной воде?

– Или – черную кошку в темной комнате?

– Что насчет дескана, который был у них?

– Док обещал проверить номер.

– И где он сейчас?

– Обещал прийти.

– Когда?

– Когда закончит с делами.

– А что у него за дела?

– Ну, не знаю! – развел руками Брейгель. – Может быть, снова какую-нибудь тварь препарирует!

– Это у него здорово получается.

Камохин достал из кармана коммуникатор внутренней связи и нажал иконку с фотографией Криса Орсона.

– Док? Ты где? Мы с Яном ждем тебя… Нет, Док-Вика с нами нет, он на встрече с Кирсановым… Да, сегодня… Хорошо, ждем… Будет через пару минут, – сообщил он, выключив коммуникатор.

– А у Дока с чувством времени все в порядке?

– Вот заодно и проверим.

– Зачем Док-Вик пошел к Кирсанову?

– Вызвали.

– Зачем?

– Откуда мне-то знать?.. Он и сам этого не знает…

Но, вообще-то, мне это не нравится.

– Почему?

– Я что-то прежде не слышал, чтобы самый главный босс вызывал к себе на собеседование рядового квестера.

– А сколько всего квестов было проведено ЦИКом? Камохин снова обратился за помощью к планшету.

– Двенадцать, не считая нашего.

– Выходит, наш квест был тринадцатый?

– Получается, что так.

– А я-то все не мог понять, чего это нам так повезло?

– Я думал, ты не суеверен.

– Конечно, нет! Но с фактами не поспоришь. Тринадцатый квест – и вот тебе все тридцать три несчастья! Без очереди и по оптовой цене!

Камохин глянул на приятеля из-под бровей и усмехнулся.

– Что не так? – удивился тот.

– Ты действительно говоришь, как русский.

– А… – недовольно поморщился фламандец.

– Не в обиду.

– Все, проехали. Пусть будет, как русский. Мне без разницы… Или, как это у вас говорят?.. Мне фиолетово?..

– Иди ты к черту, – хохотнул Камохин. Ему было смешно от того, как разгорячился фламандец из-за его пустого, по сути, замечания. – Из двенадцати квестов только пять были успешными.

– То есть было найдено только пять пакалей? – Брейгель показал растопыренную пятерню.

– Именно, – кивнул Камохин. – Результативность менее пятидесяти процентов.

– И тут мы приносим сразу два.

– Точно. Выходит, есть тема для разговора.

– Но почему именно Док-Вик?

– Неисповедимы пути и желания сильных мира сего. Может быть, они с Кирсановым в один детский садик ходили? Или вместе бабочек ловили в кружке юных натуралистов? В конце концов, Док-Вик профессор. А мы с тобой – наемники. Кирсанов нам за работу деньги платит. Очень хорошие, между прочим, деньги. Следовательно, разговаривать ему с нами не о чем.

– А Док? Тот, который Орсон?

– Ты, вообще-то, слушаешь, что я тебе говорю? Орсон – англичанин. Кирсанов и Осипов – русские. Теперь понятно? – Брейгель недовольно оттопырил губу. Камохин махнул рукой. – Ладно.