Максим Кисляков - Быть войне! Русы против гуннов

Йошт и волхв наконец вышли из леса. Дальше дорога лежит в весь. Путь домой как всегда идет быстрее. Тропа делает широкую петлю, вдоль нее вырастают землянки древлян-изгоев.

На пустыре толпятся одетые в лохмотья люди. Волхв направился к ним. Перед ним расступились. Йошт озирается по сторонам, все кланяются Веславу, лица у всех хмурые, женщины всхлипывают, у многих на щеках блестят влажные дорожки.

Волхв остановился, венед глянул ему через плечо – посредине пустыря на деревянных жердях лежит человек, молодое посеревшее лицо в поту, рядом согнулась тощая девушка с копной огненно-рыжих волос. Она смачивает кусок потемневшей материи в бадейке с водой и прикладывает к животу лежащего паренька. Тот от каждого прикосновения дергается, из побелевших губ вырывается стон. Венед с ужасом разглядел под пропитанной кровью тряпицей страшную рану.

Волхв нагнулся, внимательно посмотрел на рану, осторожно ощупал рваные края. Парень застонал громче.

– Будь здрав, светлый Веслав, – раздался рокочущий голос, из толпящегося люда к волхву вышел крупный мужчина средних лет. С могучих плеч ниспадает волчья шкура, на шее болтается ожерелье с медвежьими клыками.

– И тебе здравия, Буевой, – задумчиво отозвался волхв. – Вепрь?

Буевой кивнул.

Веслав недовольно зацыкал, еще раз склонился над раненым, провел по краям раны пальцем, парень отозвался сиплым голосом, девушка трясущейся рукой прикладывает мокрую от крови тряпицу к животу, полные отчаяния голубые глаза уставились на старца. Веслав сочувствующе гладит ее по голове, шепчет слова утешения, она зарыдала.

Йошт услышал, как рядом заревел чумазый мальчуган.

– Буевой! – крикнул волхв, доставая из-за пояса белоснежный лоскут.

К нему с готовностью подскочил дюжий древлянин.

– Держи, Буевой, – сказал волхв, протянул древлянину в волчьей шкуре руку.

Вокруг все ахнули: на раскрытой ладони Веслава вспыхнул ослепительно-яркий свет иван-да-марьи. – Сделай взвар, пусть пьет утром и вечером.

– Блага тебе, светлый волхв, – дрогнувшим голосом произнес Буеслав, согнулся в низком поклоне. – Не знаем, как тебя и благодарить…

– Лучшая благодарность – если ваш охотник быстро на ноги встанет да побольше добычи принесет. Одной травой не проживете.

– Твоя доброта не знает границ, светлый волхв.

– Перестань! – отмахнулся Веслав. – Лучше приглядывай за ним, пока не окрепнет, рано в лес не пускай!

Когда шли обратно, Йошт заметил, как молодуха – та самая, что прикладывала тряпицу к ране, – проворно сунула за пояс волхву несколько беличьих шкурок. Веслав ничего не сказал, лишь укоризненно глянул вслед улепетывающей молодухе.

Жалость кольнула сердце венеда. «Наверняка отдали самое ценное, – сокрушенно подумал Йошт, – ведь дикари и голодранцы, а знают честь – за доброту благодарят самым дорогим…»

Внезапно перед карпенцем из кустов выпрыгнул полуголый мальчонка. Чумазое лицо светится улыбкой и задором. Он протягивает остолбеневшему венеду сморщенное яблочко.

– Бери, светлый друг!

Йошт ошарашенно отстранился, многозначительно посмотрел на волхва. Тот кивнул:

– Возьми, Йошт, не обижай его.

Рассвет лучезарными клинками разрезает виднокрай, гонит темноту все дальше и дальше. Чернота нехотя отступает, медленно расползается под ударами солнечных копий. Торопливо запел жаворонок, спохватился еще один. Вдали закукарекал петух, лениво замычали коровы.

Йошт довольно зажмурился, солнечный зайчик скользнул по щеке, защекотал глаза. Волхв степенно поклонился, коротко произнес: «У-ра».

В голове венеда никак не укладывается – почему мудрый старец вдруг так легко отдал чудо-цветок?

– Дядя Веслав, а зачем тебе был нужен этот Алый цвет? Для снадобья магического?

– Не совсем, – улыбнулся волхв. – Он нужен, Йошт, для соботки.

– Для соботки? – удивленно переспрашивает Йошт.

– Для события, – пояснил старец. – Скоро праздник Купалы, это и есть событие. Я должен был поехать в столичный град Кияр – Киев Антский по-нашему – каждый год туда езжу.

Тропа разделилась надвое, одна, поменьше, змеится к лесу, другая, покрупнее, ведет к их веси. Волхв свернул на маленькую. Этой мы еще не ходили, заметил Йошт.

– В это лето соботка будет особенная, – продолжает старец, – имянаречение великого князя всех славян! А Цвет должен быть вплетен в его венок, что значит отмечен светлым огнем Рода.

– А как же… теперь-то у тебя Алого цвета нет, и что же будет?

– А ничего не будет, – спокойно ответил волхв. – Все равно нарекут Светлым Князем.

– И ты совсем не жалеешь, что отдал его какому-то изгою-древлянину?

– Ни капельки! – добродушно усмехнулся Веслав. – Что цветок? А вот жизнь – дар бесценный.

Тропка нырнула в плотные заросли колючего орешника. Волхв уверенным движением концом посоха раздвинул плотную стену кустарника. Мошки брызнули в разные стороны, толстая самка недовольно дернулась – прервали обед – медленно сворачивает серебряные нити.

– Ну вот мы и пришли, – мягко проговорил волхв.

Йошт ахнул от удивления: высокий кустарник внезапно расступился и на крохотной опушке возвышается дуб-исполин. Ствол огромен, и десяток человек не обхватят, кора изборождена рельефными полосами и черточками, как благородное старческое лицо. Изумрудом лучших восточных мастеров горит листва. У подножия вырастает из земли алтарный камень, на нем лежат несколько цветов.

Волхв Веслав низко поклонился гиганту, тепло приветствовал:

– Здрав будь!

Густая крона отозвалась легким шелестом.

Йошт неумело склонил голову, украдкой глянул на волхва. Веслав медленно подошел к Древу, мозолистая рука бережно дотронулась до коры. Волхв шепчет ласковые слова, голос волхва показался венеду бархатным, полным любви.

Венед робко подошел к стволу, тоже дотронулся. Под повлажневшей ладонью что-то легонько дернулось, вверх по коре пробежали искорки, жилки на листьях постепенно начали светиться. Йошт слышит журчание внутри ствола, нестройные звуки постепенно выстроились. До уха остолбеневшего венеда доносится… музыка! Очень похожая на ту, которую он слышал в священной роще в Треполье.

Рыжеволосый карпенец оторвал руки от Древа, музыка утихла.

– Дядя Веслав это… это Он? – изумленным шепотом спрашивает Йошт.

Волхв кивает. Он достает подаренные ему беличьи шкурки, аккуратно кладет на алтарный камень. Йошт последовал примеру волхва – возложил сморщенное яблочко чумазого паренька.

– А я и не знал, что Он – дерево.

Волхв звонко рассмеялся:

– Он и дерево, и птица, и трава, и этот рассвет. Он многолик, он повсюду. Он и есть Природа. Ведь мы все при Роде. А это Древо – лишь один из символов, знаков в явном мире. Их много, нужно всего лишь внимательно читать их.