Вячеслав Шалыгин - Карантин

– Эх, до тракта бы дотянуть, – негромко проронил Петрович.

– Все верно, это граница зоны, – вдруг опять нормальным человеческим голосом прокомментировал «серый».

Пилот покосился на пассажира. Он снова принял облик Сани Кривова. Как, черт возьми, это ему удавалось, Петрович не понимал, но сейчас и не собирался загружаться. В последние мгновения ему хотелось думать о чем-то более важном. О семье, детях, прожитой жизни. Она была разной, иногда удачной, иногда – нет, местами скучноватой, а местами, наоборот, ураганной, а потому безумно интересной и сейчас вспоминалась как-то по-особенному, в подробностях, но в то же время и целиком. Так ярко и объемно свою жизнь Петрович не воспринимал еще никогда. Поэтому отвлекаться на фокусы «серого» ему не хотелось.

«А вот на новые странности, пожалуй, можно и отвлечься, – вдруг пришла мысль. – Что с глиссадой? Какая-то она странная получается, очень уж пологая. Ветер нас приподнял, что ли?»

Петрович невольно подался вперед и замер в напряжении. Вертолет по-прежнему снижался, но не так круто, как секундой раньше. Его будто бы догнала, чуть подкинула и заставила ускориться упругая воздушная волна. Она же заставила вертушку развернуться боком, и Петрович увидел то, что творилось в зоне.

Далеко – с минимальной высоты казалось, что почти у горизонта, а на самом деле в центре зоны – в воздухе разливалось нечто, похожее на северное сияние. Но радужная иллюзия была неглавным. От центра к периферии двигалась черная волна. Большой «круг на черной воде» стремительно расходился во все стороны к границам зоны, а перед ним, словно пенное обрамление, двигалась стена огня. Чистого, яркого, золотистого, как солнечный свет. При этом огненное обрамление разливающегося черного озера не сжигало леса и поля, а будто бы плавило или растворяло их. Деревья, кустарники, трава и редкие постройки оплывали, словно свечи, на миг превращались в бесформенные комки радужной субстанции, а затем исчезали в черной волне.

Зрелище было потрясающим. Замер даже Петрович, закоренелый скептик, прагматик и вообще не большой любитель щекочущих воображение спецэффектов. Он был не в силах оторвать взгляд от наполовину огненно-яркой, а наполовину космически черной картины.

Вертолет вдруг сильно тряхнуло и вновь развернуло в первоначальном направлении. Только эта встряска и помогла пилоту выйти из ступора. Сначала мелькнула паническая мысль о жесткой посадке, но ее тут же вытеснила вспышка эмоций, за которой мгновенно последовала целая вереница рефлекторных движений. И только после всего этого Петрович осознал, что происходит.

Во-первых, он обнаружил, что асфальтовое шоссе, ранее известное как Черлакский тракт, а теперь – как граница Зоны 55, осталось позади. Во-вторых, вертушка «ожила» точно так же внезапно, как до этого умерла в момент взрыва – а произошедшее в центре зоны иначе как взрывом Петрович назвать не мог. Без сомнений, это был аномальный, больше похожий на размазанный фейерверк, но все-таки взрыв. И в-третьих, сработав на въевшихся в подкорку профессиональных инстинктах, пилот сумел взять ситуацию под контроль. Вертушка уже почти коснулась посадочными «лыжами» поверхности раскинувшегося в километре от шоссе Иртыша, но Петровичу удалось выровнять полет, и в следующую секунду он даже ухитрился поднять и разогнать машину.

– Снижайся вон там, – по-прежнему замаскированный под журналиста «серый» указал вперед, на перелесок, зеленеющий немного южнее дачного поселка на левом берегу Иртыша.

– То есть дальше границы зоны эта черная дрянь не разольется? – Петрович с опаской покосился вниз.

– Нет.

– Слышь, гладкий, – пилота трясло от пережитого стресса, в то же время зашкаливающий уровень адреналина придавал ему бесшабашной смелости. – Только не вздумай жахнуть по мне из своей клистирной трубки, когда приземлимся. Не для того я тебя вывозил! Уж будь человеком.

– Человеком? – «Кривов» на миг озадаченно замер. – Я и так человек.

– Да ладно! – Петрович хмыкнул. – А я тогда гуманоид в сером трико. Ты не бойся, я про тебя никому не скажу. Хотя, конечно, надо бы. За границы зон, как понимаю, вам не полагается выходить? Или ошибаюсь?

– Особый случай, – нехотя ответил «журналист».

– Случай или это ты такой «особый»? – дотошный пилот хмыкнул. – Другие «серые», как понимаю, сгорели вместе со всеми.

– Много вопросов, Петрович, – холодно ответил «Александр». – Я человек и могу ходить, где хочу.

– Лады, лады, – ослабил натиск пилот. – Ты – человек. И поступишь по-человечески, да? Отблагодаришь меня за спасение.

– Я мог спастись и другим способом.

– Чего ж не спасся, если мог? – Петрович прищурился. – Не-ет, серко, лукавишь. Не мог ты без меня из зоны выскользнуть. Как тот артефакт. Без контейнера – не мог. Вот и запрыгнул в мою «стрекозу» вместо контейнера. Ну что, договорились?

– Ты выживешь, – немного помедлив, пообещал «Кривов». – И вернешься в зону, когда мне это потребуется.

– В зону? – Петрович покачал головой. – Не обещаю.

– Вернешься. Я же сказал, за это ты выживешь.

– А-а, ты в общем смысле? – пилот кивнул. – Другое дело. Обращайся, если что. Без проблем. Хоть ваш брат мне и не очень… но тут, как повернуть. Ты так и будешь рассекать в этом обличье?

– Вне зоны – да.

– Тогда совет… «Саня». Купи себе фотокамеру. Без нее в твою эту… аутентичность… никто не поверит. Настоящий Саня на свою «Пушку» разве что не молился. Ни днем ни ночью с ней не расставался. Уж маскироваться, так качественно, по-человечески. Да?

– Я учту. Еще вопросы?

– Крайний вопрос остался. Мог там кто-нибудь выжить? – Петрович кивком указал в сторону зоны.

– Там никто не погиб. Но никто уже не вернется. Они изолированы навсегда.

– Загадочно вещаешь, – пилот хмыкнул. – То есть народу как бы «пожизненное» впаяли ни за что ни про что. Тоже ничего хорошего, но лучше, чем могло быть. Успокоил. И на том спасибо…

Высадив худощавого «серого», Петрович бодро поднял вертушку в небо и взял курс на свою базу. Площадка для малой авиации и передвижные студии телеканалов базировались неподалеку, на окраине Омска, в районе, называемом местными жителями Московка.

Оставаясь в облике Кривова, «серый» проводил «стрекозу» взглядом. В какой-то момент рука сама скользнула в карман и нащупала оружие. Специфическое оружие «серых» создавало ударную волну разной силы, по желанию владельца. Одного выстрела на полной мощности было бы достаточно, чтобы зафутболить легкий вертолет на три километра в западном направлении, прямиком в «пылающую» зону. Этот трюк мог гарантировать «серому» полную конспирацию. Но «серый» предпочел рискнуть и оставить ушлого Петровича в живых. Пусть «серый» начал новый этап Игры по новым правилам самостоятельно, но вовсе отказываться от помощников он не хотел. Он разжал пальцы и вынул руку из кармана.