Юрий Корчевский - «Волкодав» из будущего

Собравшись с силами, поляк неспешно продолжил свой рассказ: «А неделю назад немцы засуетились, забегали. Сначала грузовиками отправили на запад почти всех русских, потом начали вывозить радио – ну, вот с этими, что на головы надевается, – наушниками, вот! А уж потом взялись за ящики. Так вот, все они увезти не смогли. Три грузовика вышли из ворот, однако недалеко совсем они были обстреляны русскими летунами. Один грузовик разбили, ящики перегрузили на другой. А часть ящиков здесь осталась».

У меня волосы на голове зашевелились, когда я услышал про ящики. Во рту сразу стало сухо.

– И где же эти ящики? – осевшим голосом спросил я поляка.

– Где им еще быть? В подземелье, да немцы вход замуровали. Я не видел – меня туда не пускали.

Настроение у меня сразу упало.

– Только Ежи не обманешь. Я подвалы как свои пять пальцев знаю. Когда немцы уходили, я в нем спрятался – боялся, что расстреляют. Иду по ходу – поворот должен быть, помещение за ним – и нет ничего. Но Ежи знает – там ход, не делся он никуда.

Сверху спустился Мамедов – принес тушенку с кашей, консервированную американскую колбасу, хлеб, поставил все на стол. Ловко вскрыв ножом банку, он показал рукой:

– Угощайся, дорогой! За ногу извини, если бы ты не прятался, а сразу вышел – совсем здоровым был бы.

Поляк обвел нас благодарным взглядом, поднялся, подошел к комоду и вернулся к столу с ложкой и вилкой. Консервы он ел не спеша, отламывая хлеб маленькими кусочками.

Я терпеливо ждал. Понятно, отсиживаясь в подвале, поляк оголодал, ослабел.

Я раздумывал над сложившейся ситуацией. Что мне делать? Ехать звонить Сучкову, чтобы людей в помощь выслал? Особенно здесь переводчик потребуется, чтобы разобраться, что там, в ящиках, за бумаги? Или попытаться сначала самим проникнуть в схрон и посмотреть на эти ящики? Вдруг в них просто какое-нибудь оборудование, скажем – рации, а документов-то никаких и нет? Позвоню преждевременно и опростоволосюсь. Нет, надо набраться терпения и продолжать искать документы.

Поляк поел, собрал со стола крошки, кинул их в рот и умиротворенно прикрыл глаза.

– Ежи, покажи нам, где этот вход! Если идти тяжело, мы тебя понесем, – как мог проникновеннее попросил я.

– Если пан офицер просит, покажу. Только я сам пойду, потихонечку. Вот только палку прихвачу, ступать больно.

Поляк открыл потайную дверцу, мы вышли на площадку и стали спускаться по лестнице. Поляк вдруг спросил:

– А кроме вас по подвалу еще двое ходят – с фонарями. Они тоже ваши?

– Да? – насторожился я.

– Они сегодня пошли в нехорошее место. Немцы там некоторых русских расстреливали, а потом подход заминировали.

Черт, мне еще не хватало, чтобы лейтенанты на мине подорвались!

– А мы можем коротким путем туда пройти и вернуть их?

– Можем. Идите за мной.

Поляк, подволакивал раненую ногу, но ковылял относительно быстро. Я подсвечивал ему фонарем, но он и так прекрасно ориентировался в запутанных ходах. Через четверть часа он остановился перед очередным поворотом.

– Они должны быть там, за поворотом – покричите им. Я туда не пойду, а то стрелять начнут.

Я подошел к уступу и выглянул. Где-то впереди мелькал отсвет фонаря.

– Шабунин, Еремеев – это я, Колесников! Слышите меня?

– Так точно!

– Замрите на месте – там мины!

Вдвоем с поляком мы направились к лейтенантам. Они и сами обнаружили первую мину-растяжку и, склонившись над ней, обсуждали, как ее обезвредить.

– Все, хлопцы, дальше тупик и трупы. Есть кое-что поинтереснее. Возвращаемся! За мной!

Лейтенанты облегченно вздохнули.

Поляк прошел немного, но затем уселся на пол.

– Пан офицер, я могу позволить себе немного отдохнуть? Нога болит.

– Еремеев, возьми поляка на спину.

– Что вы, пан офицер! Как можно? Русский офицер будет нести на спине старого поляка?

– Костя, мне повторить?

Костя взвалил Ежи на спину.

– Показывай, куда идти.

Теперь дело пошло живее. Поляк показывал направление, а Костя топал вперед. Пер, как те самоходки, что ворота имения снесли.

Наконец поляк сказал:

– Опустите меня. Здесь!

Я посветил фонарем. Стена как стена. Если бы не знал о существовании схрона, ни за что бы не догадался.

– Ежи, где точно вход?

– Справа от вас, пан офицер.

Я подобрал с пола камешек и нацарапал на стене крест. А дальше что делать? Инструментов у нас нет, а если бы и были – сколько надо времени и сил, чтобы убрать преграду? Звать от Сучкова людей в помощь и с инструментами? А если попробовать взорвать? От немцев остались мины-растяжки. Чем не взрывчатка? Только не рухнут ли своды от сотрясения при взрыве?

– Ежи, своды здесь прочные?

Поляк забеспокоился:

– Что пан офицер хочет делать?

– Взорвать эту перегородку.

Ежи задумался:

– Если взрыв несильный, должно выдержать.

– Веди к лазу, через который мы сюда попали.

Костя опять погрузил поляка на спину.

Далеко впереди забрезжил свет, падающий через отверстие лаза. Мы шли на этот свет. Где-то тут я перерезал бечевку, ведущую к мине-растяжке. Я нагнулся, присматриваясь к полу. Вот и она.

Я взял мину в руки. Ох и не люблю я эти «хлопушки»! Чуть ошибся – и уже беседуешь с архангелом Петром.

Мы вернулись к стене с нацарапанным на ней крестом. Я положил мину на пол и придавил ее камнем.

– Шабунин, отрежь кабеля метров тридцать.

Дмитрий отмотал кабель, отрезал.

– А теперь уйдите все подальше – за поворот. Дышите через рот! Дима, объясни это Ежи, чтобы не контузило его.

Я привязал кабель к остаткам бечевки, что вела к взрывателю, и отбежал по ходу. Вот и первый поворот. Я завернул за него. При взрыве он спасет от осколков металла, камней и взрывной волны.

Набрав воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, и не закрывая рта, дернул за кабель.

Ахнуло здорово – ударило по ушам, по стенам застучали камни, проход заволокло едким дымом и пылью. Стало нечем дышать. Я закрыл рот и нос платком и отбежал подальше.

Через несколько минут услышал крики лейтенантов.

– Товарищ капитан, вы живы?

– Жив! Просто в сторону отошел – там дышать нечем. – Крикнув: – Никому не подходить! – и немного выждав, один пошел к месту взрыва. Поляк не ошибся, правильно указав заложенный немцами проход. Взрывом вышибло свежую кладку, везде валялись камни, а свод потолка даже не треснул. Одно хорошо – не последовало других взрывов, чего я очень опасался. Если бы за перегородкой были мины, они могли бы сдетонировать.

Фонарь высвечивал узкий проход, за ним темнело глухое помещение, уставленное зелеными ящиками.

Я зашел и, подсветив фонариком, осмотрел ближайший ко мне ящик в штабеле. Никаких бечевок и проводков не обнаружил. Откинув два запора, как на снарядных ящиках, приоткрыл крышку. Ура – бумаги! Достал несколько – текст на немецком, ничего не понятно. То-то будет работы переводчикам!