Максим Хорсун - Зона Посещения. Бродяга Дик

– Я-то нормально, – она улыбнулась Строгову и добавила с беспокойством: – Что там с Картохой?

– Да ничего с Картохой, – ответил тот, о ком шла речь. – Намяли чуток бока Картохе, но к строевой службе годен.

Кучерявый подал руку, и Картоха поднялся.

– Рюкзак жалко, – буркнул он.

– Давай, если крепко досталось, вернешься в поселение Гуталина, – неуверенно предложил Папаша Линкольн. – Пока далеко не ушли.

Картоха мотнул головой.

– Кости целы, кровь не хлещет. Так, пара царапин. Я не буду обузой!

Сталкеры переглянулись. На их лицах читалось сомнение.

– Да что вы, в самом деле! – криво усмехнулся Картоха. – Будь со мной что-то серьезное, я бы первый попросился назад, чтоб не мешать группе. Я порядок знаю.

Папаша Линкольн выдернул из бороды длинную и острую щепку, задумчиво осмотрел ее и бросил на пол.

– Что ж. Тоже верно… Если ты считаешь, что можешь идти дальше, то вперед. Кто его знает, когда очнутся ублюдки. Гризли, веди! Дейли, чего расселась? Поднимай свою задницу!

Ким вздохнула, выдернула из бокового кармана рюкзака пачку влажных салфеток.

– Чего? – взревел Папаша Линкольн. – Бегом-бегом-бегом!

– Ладно… – Ким подхватила рюкзак и вдруг почувствовала себя так, словно у нее выдернули сердце и заменили неподходящей по форме и размеру ледышкой.

Прозрачные тяжи слизи, содранные с неизвестной аномалии, обжившей стену тоннеля, соединяли рукав ее комбинезона и рюкзак. Слюдянистые нити растягивались и нехотя рвались, наполняя душу Ким леденящим ужасом.

Она украдкой огляделась, затем выдернула из кармана комбинезона носовой платок и убрала слизь.

– Давай, Дейли! – снова прикрикнул Папаша Линкольн. – Прихорашиваться будешь, когда вернешься и если вернешься!

– Угу, – буркнула Ким и выбросила испачканный платок в «комариную плешь».

Гризли уже швырнул гайку и пошел, не дожидаясь команды, дальше, Папаша Линкольн поспешил за ним. Навуходоносор и Кучерявый о чем-то перешептывались с Картохой. Злой, чуть приотстав, мочился на стену. Ким перевела дух: кажется, никто не заметил, как она облажалась. Едва успев об этом подумать, она поняла, что с нее не сводит глаз и при этом глумливо улыбается Лопес. Ким надулась и показала наглому латиносу средний палец.

…Сухой тоннель оборвался внезапно. Раз – и плита пола зависла над обрывом. Раз – и нет больше стен, ограничивающих пространство, и нет свода, а только темное, затянутое пасмурной мглой небо. Лучи ручных фонарей осветили крутой склон, похожие на сахарные головы известняковые глыбы под ним, и дальше – болотце, окруженное пожухлой осокой.

От свежего воздуха и усталости кружилась голова. Ким, вцепившись в плечо Строгова, смотрела по сторонам. Сухой тоннель привел их к старому известняковому карьеру, в который когда-то, уже после его закрытия, сливали нечистоты. На противоположном склоне угадывались китовые очертания огромной цистерны, оплетенной фермами и трубопроводом, и нескольких строительных вагончиков, меж которых умильно торчал деревянный «скворечник» нужника.

Лопес шумно высморкался и махнул рукой.

– Наверх. Путь помечен, но лучше проверить дорожку.

– Не учи ученых, – осадил его Папаша Линкольн. – Гризли!

– Уже иду, – Строгов нашел ладонь Ким, пожал ей пальцы и вновь возглавил отряд.

Сталкеры стали взбираться по крутой тропе. Ким, как ни приглядывалась, никаких вешек или знаков не увидела, только темнели кучи гнилого тряпья справа и слева от тропинки. Но было не до того, чтобы вертеть головой. Приходилось прикладывать усилия, чтобы удержаться на тропе; из-под ног то и дело выворачивались камни. Ким несколько раз хваталась за пояс Папаши Линкольна, и еще пару раз Злой, скабрезно похохатывая, придержал ее за попку.

– А вот теперь можно передохнуть, – услышала она довольный голос главаря и мысленно возликовала.

Папаша Линкольн обернулся, подал ей руку, помог взобраться на гребень.

Теперь она смотрела на Зону сверху. Почти так же, как тогда – стоя у окна на верхнем этаже Института, – но с противоположной стороны.

А вот, кстати, и сам Институт: параллелепипед, простроченный огнями ночных окон. А вот и Хармонт: хаотичное нагромождение разноцветных огоньков, над которым кружат мерцающие светляки патрульных «галош».

Вот Завод, обманчиво темный и обманчиво безжизненный. Вон там – гаражи, вон – терриконы, вон – люминесцируют заводские стоки, словно там водится светящийся планктон.

– Это – верхушка айсберга, Ким, – тихо сказал Строгов. – Подводная часть – это горы за нами. И именно туда мы пойдем, в пустошь Сердца Зоны.

– Зови меня Дейли, – отозвалась Ким.

Ким повертела планшет, потом легонько постучала им по коленке.

– Чего-то не включается, – пожаловалась она Строгову, привалившемуся спиной к торчащей из земли известняковой глыбе. – Можешь посмотреть?

Строгов мотнул головой.

– Я не волоку в гаджетах, да и Зона не любит тонкую электронику. Неудивительно, что не пашет.

– Угу, – поддакнул Кучерявый.

– Как жалко, – вздохнула Ким. – Я должна все записать, пока впечатления ярки. Что же теперь делать?

– Отдыхать, – посоветовал Папаша Линкольн. – Через десять минут мы продолжим движение.

– Папаша, – обратился Навуходоносор к главарю, – у Картохи, кажись, перелом.

– Дерьмо! – прошипел Папаша.

Картоха уныло разглядывал распухшее запястье.

– Пальцами пошевели, – попросил напарника Строгов.

Раненый сталкер, морщась, сжал и разжал кулак.

– Пальцы-то работают, – сказал он виноватым голосом, – только больно очень. Да какой там перелом, ушиб, скорее всего…

– Хрена с два – ушиб! – фыркнул Злой. – Как пить дать перелом!

Ким похлопала себя по карманам.

– У меня же обезболивающее есть! Дать?

– Не откажусь, – кисло улыбнулся Картоха.

– Держи!

– Дай бог тебе здоровья!

Строгов почесал затылок и предложил:

– Мужики, а давайте Картохе шину, что ли, сделаем… У нас есть и жгут, и бинты. Пару дощечек бы, – он посмотрел в сторону строительных вагончиков.

Злой запыхтел, тяжело поднялся.

– Мы в Зону зачем ходим? За хабаром, чтоб мне сдохнуть, а не за дощечками, – процедил он. – Совсем оборзели понаехавшие. Ладно, сейчас что-нибудь нарисуем…

– Я с тобой! – Навуходоносор поднялся, подхватил рюкзак.

– И я! – Кучерявый тоже вскочил на ноги.

– Ниггер, сидеть! – осадил младшего сталкера Папаша Линкольн. – Ты мне нужен здесь.

– Ладно, – насупился Кучерявый.

Папаша Линкольн и Строгов подсели ближе к Картохе.

– Ну, давай, показывай, что там у тебя распухло… – проговорил, скаля зубы, главарь.

– Мужичье и сброд, – тихо бросила Ким и принялась копаться в рюкзаке. Ладонь легла на гладкий корпус бесполезного в Хармонте мобильного телефона. Ким вытащила устройство и стиснула кнопку включения. Телефон работал. Сеть, само собой, не ловил, но на нем была какая-никакая камера и диктофон.