Максим Хорсун - Зона Посещения. Бродяга Дик

– Навуходоносор, Гризли, прощупайте тропку, – распорядился Папаша Линкольн. – Надоело на солнцепеке торчать…

Дырявый купол покосившейся ротонды давал хоть какую-то тень.

Сталкеры сидели кружком на прохладном мраморном полу и дружно скребли ложками.

У Ким от усталости и нервного напряжения аппетит пропал. Она вяло жевала галеты и запивала уже изрядно нагревшейся водой из фляги. Ким жалела, что ввязалась в эту авантюру. Какой там репортаж из Зоны Посещения? Живой бы выбраться. Ради чего, спрашивается, полезла она в эти дебри, где каждый камень может таить в себе смертельную ловушку? Ради того, чтобы в соответствии со штатным расписанием, едва ли не ежедневно лицезреть масляные глазки мистера Пибоди? И ждать, что в любую минуту он может тебя облапать? Дура сисястая…

Насытившись, сталкеры принялись обсуждать дальнейшие планы. Ким вдруг показалось, что они похожи на детей, которые строят планы завоевания Марса. По крайней мере, реализуемость сталкерских планов была, по ее мнению, того же порядка – забраться в самое сердце Зоны, чтобы поближе сойтись с Бродягой Диком. Не смешно. Наклонится к ним заводной медвежонок, и станут они ему на лапы карабкаться. А потом сорвутся и упадут. А медвежонок – вот шутник – станет на изувеченных их телах танцевать, а напоследок еще и кислотной своей мочой обдаст…

Ким фыркнула. Галетные крошки полетели во все стороны. Ким попыталась зажать рот грязной ладонью, но смех вырвался наружу. И тогда она захохотала в полный голос.

Сталкеры смотрели на нее недоуменно. Навуходоносор даже гыкнул. И только Картоха сказал:

– Вы что, не видите? «Хохотунчик» ее пробил…

Лопес и Гризли бросились к журналистке, которая уже билась в истерике, подхватили, приподняли. Ким с нечеловеческой силой выгибалась в их руках. Зная, что двум здоровенным мужикам не справиться даже с ребенком, если его «пробил хохотунчик», на помощь кинулись Навуходоносор и Злой. Ким уже не смеялась, а визжала как фурия, извиваясь так, будто вовсе лишилась костей.

– Где же она «хохотунчика» подцепила, а, Картоха? – спросил Папаша Линкольн, наблюдая за титаническими усилиями четырех дюжих сталкеров. – Ведь на ней комбез из моей кладовки. Он ни одну заразу не пропускает…

– Не знаю, – буркнул тот. – Думаю, в тоннеле. Мало ли какая дрянь там водится… Не всякую погань гайкой прощупаешь…

– Ты прав, – согласился главарь. – Никто ведь и не знает, какая аномалия вызывает «хохотунчик»… Жалко девицу… Ее бы в клинику Мясника…

– Мясник далеко… Да и оклемается, сам знаешь…

Папаша Линкольн кивнул, хотя он-то хорошо знал, чем может закончиться «хохотунчик». Но с другой стороны – никто эту пигалицу в Зону силком не тащил. Сама напросилась.

Минут через пятнадцать Ким перестала визжать и биться, она бессильно обвисла в руках, уже выдохшихся сталкеров, и залилась слезами. Ее бережно положили на пол. Строгов опустился на корточки рядом и принялся салфетками вытирать ей лицо. Еще через полчаса, Ким окончательно пришла в себя, спросила:

– Что это со мною было?

Гризли тайком показал товарищам кулак: молчите, дескать, и проговорил беззаботно:

– Ничего особенного, крошка… Просто тебе стало дурно от жары…

К ним подошел Папаша Линкольн, поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь, Дейли? Идти сможешь?

Ким прислушалась к своим ощущениям.

– Смогу, пожалуй, – сказала она.

– Это хорошо, – сказал главарь. – А то нам пора… Иначе мы тут чертову вечность будем бродить…

– Да, конечно…

Не без помощи Строгова, Ким встала. Ее шатало, но она оттолкнула руку физика.

– Я в порядке.

– Выдвигаемся! – рыкнул Папаша Линкольн.

Они вернулись на шоссе. Побрякивая гайками о бетон, словно слепые, щупающие тросточками дорогу, стали продвигаться к поселку. Через пару километров увидели первые признаки приближения центра Зоны. Миновали бензоколонку, сплошь заросшую «черной колючкой». Переждали залп «чертовой капусты». Подивились россыпям «черных брызг», но брать не стали. Только Лопес тайком сунул пару горстей в карман. Наконец, набрели на громадную лужу «газированной глины».

– Ну все, Картоха! – весело проговорил Гризли. – Повезло тебе. Через час-другой твоя рука будет цела…

Картоха с кряхтением опустился на колени перед лужей. Строгов, натянув резиновые краги, принялся обмазывать «глиной» поврежденную руку напарника прямо поверх самодельных шин. По лицу Картохи было видно, что процедура болезненна, но он терпел. Другие сталкеры тоже полезли в лужу, щедро смазывая свои синяки и ссадины.

Ким уже в который раз пожалела, что Строгов запретил ей брать камеру. За такие кадры ухватился бы любой телеканал. Там, в большом мире, «газированная глина», исцеляющая переломы, ушибы, резаные и колотые раны в считанные часы, стоила бешеных денег. А здесь банда бродяг-сталкеров запросто черпала немытыми лапами эту драгоценную массу.

– Хватит вам, – буркнул Папаша Гризли. – Дорвались до сладкого… Мне не терпится взглянуть, что за куча там отсвечивает…

Это были «пустышки». Целая гора «пустышек». «Пустышек пустых», «пустышек полных», «пустышек односторонних». Солнечный свет преломлялся между медного цвета дисками под самыми причудливыми углами, превращая груду «гидродинамических ловушек» в сияющую, исполинскую друзу горного хрусталя.

– Да это же целое состояние! – выдохнул Навуходоносор. – А, братва? Сначала «брызги», потом «глина», теперь вот «пустышки»… Таскать, не перетаскать!

– Так о покойниках говорят, идиот, – проворчал Папаша Линкольн. – Много ты отсюда натаскаешь…

– А что? – не унимался Навуходоносор. – Дорожку прощупали. Потихонечку, полегонечку…

– Куда тебе «пустышку» тащить, дистрофик, – отозвался Злой, поглаживая приклад своей «М-16».

– Справлюсь получше тебя, баба брюхатая…

Сталкеры еще какое-то время препирались добродушными голосами. По привычке они видели в этом небывалом изобилии артефактов лишь кучу хабара, за который можно выручить сопоставимое количество зеленых. В глазах Строгова явно светился иной интерес: для ученого сие изобилие было прежде всего еще одним необъясненным феноменом Зоны Посещения. Даже Ким как зачарованная смотрела на эту гору света, все больше проникаясь тем странным чувством, которое старые сталкеры называют Зовом Зоны.

Пока они любовались, раздался мелодичный звон, и появилась еще одна «пустышка». Она не свалилась с общей кучи, а возникла словно из ниоткуда и, подпрыгивая на мелких камешках, подкатилась к Картохе. Он машинально придержал ее ногой.

– Черт, откуда она взялась? – спросил Злой.

– А откуда они все берутся, – философски заметил Папаша Линкольн. – Прямиком из ада!