Анна Калинкина - Метро 2033. Хозяин Яузы

Выйдя на широкую улицу, Федор повернул направо. Дома подавляли его своими размерами – он чувствовал себя букашкой, затерянной в каменных джунглях. Увидев какое-то движение на дороге, он замер. Но то был гигантский слизень, который, лавируя между остовами машин, величаво полз куда-то по одному ему известным делам.

Федор тихонько побрел дальше, дойдя до конца здания, снова повернул направо. Проход между домами вывел его на площадь, над которой нависало огромное серое здание. «…ский вокзал» – гласила надпись наверху.

«Где-то здесь должно быть метро», – в панике подумал Федор. Он слышал от сталкеров, что возле каждого вокзала есть метро – так было устроено когда-то, чтоб приехавшие могли добраться потом до дома. Иногда вход в метро находился внутри самого вокзала.

Федор глядел на серую громаду и испытывал непреодолимый ужас. Ему казалось, что внутри до сих пор лежат трупы тех, кто во время Катастрофы не успел укрыться в подземке. И даже если бы он все-таки решился войти внутрь, то в поисках метро вполне мог заблудиться и выйти туда, где начинаются рельсы, уводящие в дальние края. Он представил, как сбывается вечный его кошмар – он стоит на платформе, а поезд-призрак неслышно подкатывает и услужливо распахивает двери, за которыми – чернота.

И пока он вот так колебался, он услышал вдруг откуда-то справа пока еще приглушенные ритмичные звуки – словно кто-то через равные промежутки времени ударял палкой по какому-то гулкому предмету – пустому ведру или тазу.

«Только этого еще не хватало», – в панике подумал Федор. Он надеялся, что напасть обойдет стороной. Но звуки явно приближались. Он уже различал не только удары – доносились до него и обрывки нестройных завываний. В направлении вокзала явно двигалась толпа, и у Федора не было ни малейшего желания попадаться ей на пути.

Он лихорадочно оглядывался, прикидывая, куда лучше отступить. В здание со стеклянной крышей он решил не возвращаться – там его легко было в случае чего загнать в один из отсеков как в ловушку. Толкнулся в здание напротив – первая дверь оказалась запертой. За второй дверью оказалось небольшое помещение, служившее раньше, видимо, продуктовым магазином. Но теперь одни обертки, коробки и разбитые банки валялись на полу.

Федор окинул помещение беглым взглядом и решил, что укрыться тут негде. К тому же вполне вероятно, что сюда еще кто-нибудь решит наведаться в надежде найти недоеденное. Федор выскочил наружу, отметив про себя, что шум приближается – толпа явно двигалась сюда, на площадь перед вокзалом.

Федору показалось, что он видит там, в середине площади, кучу сваленных кое-как палок, досок и прочего хлама. «Может, они сейчас придут сюда разводить костер и плясать вокруг него?» – думал он, лихорадочно вспоминая, что еще рассказывал ему Данила о повадках местных дикарей. Федору ясно было одно – если он немедленно не скроется отсюда, у него есть шансы быть зажаренным на этом костре. Но каменные джунгли за спиной пугали не меньше. Федор наугад толкнул тяжелую деревянную дверь, находившуюся рядом с продуктовым магазином.

Внутри было небольшое помещение, каменные ступени вели вниз. Федор пригляделся – на полу валялся по углам всякий хлам, но в середине проход явно был расчищен, и на полу виднелись отпечатки ботинок с рифленой подошвой. Здесь кто-то прошел не так давно.

Федор неуверенно двинулся вниз по ступеням, потом завернул и оказался в другом помещении, размерами чуть больше. Но теперь сомнений у него не было – здесь стояли турникеты, а на стене висела схема метро. Он нашел вход! Миновав турникеты, спустился по эскалатору и вскоре уже стучался в гермоворота Курской-радиальной.

Открывшие ему часовые, казалось, не особенно удивились. Федор решил молчать о происшедшем, показал свои корочки и объяснил, что вышел с Китая, но на обратной дороге наткнулся на клыканов, заплутал и в итоге случайно оказался здесь. Про напарника он вообще не сказал ни слова. Часовые сочувственно переглянулись – им и не такое доводилось слышать.

После необходимых дезактивационных процедур Федор первым делом снял палатку за три патрона и, сдав самое ценное в камеру хранения, завалился спать на дырявом, но относительно чистом матрасе.

Проснувшись, он долго не мог сообразить, как оказался здесь. Потом все вспомнил, и настроение у него испортилось. Особенно тягостное впечатление произвела смерть Курятыча. Было ощущение, что полоса везения сменилась в жизни Федора чередой неудач, и хотелось уже пережить ее скорее. Умные люди рассказывали ему, что так бывает – то подфартит, то сплошные обломы пойдут, главное – не паниковать, ждать спокойно своего часа. Но вообще-то ему не слишком было жалко Курятыча – уж больно странно тот себя вел, грозил оружием и вообще. «Так ему и надо, – твердил внутренний голос, – сам виноват».

Федор отправился умываться – выспался он, на удивление, совсем неплохо: то ли здесь ночью не так шумели, как на Китае, то ли он спал таким мертвым сном, что ничего не слышал. Потом он пошел искать еду, и вскоре приобрел у торговцев за десять пулек шампур свиного шашлыка и еще за три – кружку браги.

После того как поел, мысли пришли в относительный порядок и настроение немного улучшилось. «Курская, – подумал он, – ведь отсюда недалеко по прямой до Электрозаводской. Пара остановок – и он сможет увидеть Нелю. От одной этой мысли стало тепло в груди. Федор вдруг понял – именно этого ему и хотелось все последние дни.

Он отправился узнавать про дрезину и выяснил, что примерно через час партия работяг должна отправиться на Семеновскую. Федор вспомнил зловещий смех в туннеле, но решил, что на дрезине, да еще в окружении людей, опасность ему не грозит.

Он достал из рюкзака и повертел в руках меховую курточку, прихваченную в магазине – ее пришлось тоже подвергнуть процедуре дезактивации, теперь она уже почти высохла, но вроде стала меньше и не такой красивой. И все-таки в метро такие вещи были редкостью. Он подумал, что Неля наверняка обрадуется подарку. Но на душе было как-то тяжело, точно гибель Курятыча стала недобрым предзнаменованием.

Первый, кто ему встретился на Электрозаводской, был Виталя.

– Ничего себе, – вытаращил он глаза, – а мы тебя похоронили давно. Думали, старик тебя хозяину Яузы скормил.

– Кому? – похолодев, переспросил Федор. Прежние подозрения вдруг нахлынули с новой силой. А Виталя простодушно продолжал:

– Знаешь, что мне про него рассказали – что он в свои походы нарочно кого-нибудь берет специально для этого. Чтоб задобрить речного хозяина.

– Врешь, – похолодев, сказал Федор.

– Очень надо, – обиделся Виталя. – А почему, ты думаешь, к реке все боятся соваться, а он уже который раз живым возвращается оттуда? Почему его пропускают? Мне тут такую штуку рассказали – прям жуть кошмарная. Речной хозяин сам выбирает, кого забрать к себе. Вот так живет человек, живет – а потом тоска на него находит, и начинает его наверх тянуть, сны странные снятся. Это значит – зов он услышал. Хозяин в реке сидит и тоску на него насылает. И все, почитай, пропал человек – вроде еще ходит, а на самом деле уже покойник. Такой не успокоится, пока на поверхность не выберется, и к реке дорогу не найдет. А речной хозяин его уже там поджидает. Чего, думаешь, тот бедолага с вами вдруг собрался? Он зов услышал. А у старика на такие дела глаз наметанный, ему это и на руку.