Вадим Панов - Все оттенки черного

– Ух, мы с тобой покуролесим, подруга! – хихикнула Людмила.

Красноволосая Пупырышкина тоже была затянута в черную кожу, и, глядя на ее обнаженные жировые складки, Инга мельком подумала, что Люде следовало бы не отсыпаться днем, а посещать спортивный клуб.

– Госпожа сегодня не одна? – Мускулистый раб, одетый лишь в набедренную повязку и ошейник, с поклоном протянул Людмиле серебряный поднос.

– Это Пелевио, мой раб! – На отполированном до блеска подносе были выложены две не очень длинные дорожки. Пупырышкина зажала ноздрю и с громким хлюпаньем втянула в себя кокаин. Выпрямилась, потрясла головой, посмотрела на Ингу: – Будешь?

– Не все сразу.

– Как хочешь. – Послышалось второе хлюпанье. – Обожаю.

– Гостья желает быть госпожой? Или, может быть, наоборот?

Инга обернулась. Кто-то невысокий, в темном, лицо скрыто под капюшоном, видимо, служитель.

– Скорее госпожой.

– Желаете мальчика или девочку?

– А мужчины здесь водятся?

Служитель издал короткий смешок, вежливо реагируя на шутку гостьи:

– Конечно, водятся.

Из темноты вынырнул бритый здоровяк в белых шароварах. Отсутствие волос на голове он компенсировал обильной растительностью по всему телу.

– Это Головио. Подойдет?

«Какая разница?»

– Вполне. – Инга взяла из рук служителя цепочку, ведущую к ошейнику раба, и посмотрела на подругу: – Что у нас сегодня в программе?

Для гостей были предназначены небольшие уединенные кабинки, рассчитанные максимум на четырех человек. Одной стороной они выходили на подиум, но увидеть можно было лишь то, что происходило на нем: размещение «кабинетов» было тщательно продумано.

– Как называется шоу? – Артем развалился в кресле и налил в бокал немного белого вина.

– «Притяжение Дракулы». – Урбания опустилась на пол и провела рукой по бедру наемника. – Что я могу сделать для тебя?

– Пока ничего, – проворчал Артем. – Я осматриваюсь.

В глазах рабыни мелькнул страх:

– Если тебе нравятся мальчики, то скажи об этом, я уйду, и здесь будет тот, кто тебе нужен.

– Почему это так волнует тебя?

– Ты должен быть доволен.

– Я доволен, – наемник потрепал рабыню по щеке. – Не волнуйся, я поблагодарю хозяев клуба за твои услуги. А пока, вот. – Он вытащил из бумажника сотенную купюру, скрутил ее в трубочку и засунул под ошейник Урбании. – И заткнись.

Большой свет погас, и на подиуме засверкали сотни свечей.

– Значит, Дракула. – Артем зевнул. – Посмотрим.

Урбания заерзала в ногах, позвякивая многочисленными колечками. Она наверняка будет докладывать хозяевам о поведении нового гостя, надо держать марку. Наемник поставил ступню на спину девушки и резко оттолкнул ее:

– Я же сказал: заткнись! Я хочу посмотреть!

– Все, как ты захочешь. – Рабыня спряталась под стол.

Артем швырнул в ее сторону бокал и скрестил на груди руки.

«Кажется, я выбрал правильную линию поведения».

Нежная мелодия флейты окутала зал. Тонкая, чарующая, она легкой дымкой скользила между горящих свечей, заставляя зрителей затаить дыхание.

– Обожаю этот танец! – Сиплый шепоток из кабинки слева. – Каждый раз смотрю его в компании нового раба. Знаешь, почему?

– Почему? – Ломающийся юношеский голос.

– А вот это секрет! – Из кабинки донеслось подозрительное шуршание. Мальчик охнул.

Урбания опять была рядом, прижалась к ногам, Артем решил не гнать ее.

Флейта продолжала завораживать зрителей, но теперь на сцене появилось новое действующее лицо: молодая брюнетка с огромными черными глазами. Ее тело соблазнительно облегало черное платье с глубоким вырезом и большими разрезами на пышной юбке.

– Это Анна?

– Да, – едва слышно ответила рабыня.

Наемник прищурился: именно эта женщина была на фотографии Сантьяги. Маг-метаморф, о чем немедленно сообщила пульсация на правом плече. Отлично, просто отлично! Настроение наемника существенно улучшилось. Редкая удача! Артем посмотрел на часы: с тех пор как он подписал контракт с комиссаром, не прошло и восьми часов, а он уже у цели. Теперь главное, чтобы в «Заведение» не ворвались масаны, а утром, когда кровавые охотники отправятся баиньки, можно будет спокойно и без лишних помех претворить в жизнь план по нейтрализации этой дамочки.

«Пусть спешит курьерский поезд, у него расписание, – любил повторять Кортес напарнику. – А у нас с тобой работа тонкая, интеллектуальная, здесь не скорость важна, а расчет».

Надо осмотреться в клубе, определить количество и качество противника, а уж потом брать клиента.

«Кстати, о клиенте. – Артем сосредоточился на сцене. – Недурна».

Теперь к флейте добавилась скрипка. Или виолончель? Наемник не очень разбирался в подобных мелочах. Но мелодия по-прежнему оставалась тоскливо-нежной, полностью поглощающей внимание и заставляющей, не отрываясь, смотреть на восхитительную женщину, исполняющую утонченный танец.

Плавные движения гибкого тела Анны были полны томной грации, наполнены скрытой энергией пантеры.

– Она действительно хороша, – буркнул Артем.

Неправильно понявшая его высказывание Урбания потянулась к ширинке наемника, получила затрещину и заскулила в ногах. С ней перекликалось сопение из соседней кабинки, подозрительные звуки доносились и справа. Артему стало скучно.

«Если под словом „все“ подразумевается именно это: наличие раба и возможность соития под зажигательные танцы, то чем „Заведение“ отличается от обыкновенного борделя? Может быть, потребовать деньги обратно?»

Анна сбросила черную одежду. На мгновение Артему показалось, что женщина осталась совершенно голой. И это было недалеко от истины. Теперь на Анне осталось лишь совершенно прозрачное платье, плотно, как кожа, облегающее красивое тело.

«Полиэтилен? – Артем усмехнулся. – Клянусь Спящим, она, наверное, мокрая, как мышь! А при чем здесь Дракула?»

Анна вытянулась в струну, продемонстрировав всем свою великолепную фигуру, и наемник заметил, что ее ногти заметно удлинились.

«А может, они и раньше были такими? Вряд ли, я бы обратил внимание».

Ногти росли на глазах, чернели, Анна скользила вдоль кабинок и, находясь неподалеку от кабинки Артема, улыбнулась. Наемник поднял брови: под полными губами сверкнули иглы .

«Ого! А кого же мы будем высушивать ?»

Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно. Вряд ли появившийся на сцене мальчик пришел туда по собственной воле, слишком много ужаса было в его глазах, но какая-то сила буквально подталкивала его к Анне. Из кабинок послышались вопли.

Скрипка (или виолончель?) опять исчезла, и все дальнейшее происходило под тонкую флейту. Медленно, очень медленно Анна провела когтем по груди мальчика, оставив на худеньком теле длинную кровавую полосу.