Вадим Панов - Командор войны

– Его могли оглушить. Схватить и удерживать.

– Никаких ран, кроме фатальных. Никаких следов борьбы.

– Могли угостить клофелином.

– Никакой химии в организме.

– Действительно странно. – Корнилов вытряхнул пепельницу в корзину для бумаг и раскурил следующую сигарету. – Взрослый крепкий мужчина без всякой борьбы становится жертвой маньяка. Тебя это не удивляет?

– Удивляет, – признался Шустов, – но еще больше меня удивляет третий эпизод.

Корнилов перелистнул несколько страниц:

– Убийство Татаркиной?

– Да. Об этом убийстве пронюхали журналисты.

– Я читал.

«Татаркина Мария Никифоровна, двадцать восемь лет, обнаружена в ресторане „Царская охота“…»

– В зале ресторана?

Мария Татаркина была известной в Москве бизнес-вумен, владеющей крупной туристической фирмой и модным фитнес-центром. Активная жизнь, очаровательная внешность, громкие знакомства, постоянное мелькание на страницах светской хроники и шумные благотворительные акции сделали Татаркину весьма популярной в городе фигурой, поэтому ее внезапная и загадочная смерть взбудоражила общество.

– Каким образом она погибла?

– Татаркину всегда сопровождал телохранитель. В тот день они приехали в «Царскую охоту» на деловую встречу. Телохранитель остался в зале, а Татаркина прошла в отдельный кабинет. Столик был сервирован заранее, обслуга получила четкие инструкции – не мешать переговорам. Все. Через час телохранитель заглянул в кабинет и нашел свою хозяйку голой, мертвой, с колотой раной в сердце, клеймом на лбу и отрубленной левой рукой. В кабинет никто не входил, из кабинета никто не выходил.

– А кто заказывал столик?

– Он не представился. Точнее, конечно, представился, но никто не помнит как. Кроме того, и метрдотель, и официант, и гардеробщик, и швейцар, и телохранитель Татаркиной дали противоречивые описания человека, пришедшего на переговоры.

– Они видели разных людей? – не понял майор.

– Не знаю, – развел руками Шустов.

– А с кем была назначена встреча?

– Не знаю. В органайзере Татаркиной никаких записей. Ее секретарь не в курсе.

– Понятно. – Корнилов захлопнул папку. – И что ты об этом думаешь?

Шустов помолчал.

– Честно?

– Да.

– Знаешь, Кириллыч, я до сих пор не знаю, как мы ухитрились раскрыть дело Вивисектора, – произнес Сергей, не спуская глаз с майора. – Но думаю, что во второй раз может и не повезти.

– Нам не повезло. Мы просто поймали его.

– Мы поймали Юшлакова.

– Это не важно. Вивисектор исчез, а фотограф… – голос Корнилова похолодел, – а фотограф достаточно натворил на свой пожизненный.

– Знаю. – Шустов поднялся и потянулся. – Но мне показалось, что дело Вивисектора как-то странно подействовало на тебя.

– Ерунда. Мы просто немного устали.

– Надеюсь.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Давай раскроем дело и постараемся не сломать себе шеи, – предложил капитан.

– Я надеялся, что ты ответишь именно так.

– Всегда пожалуйста. – Шустов снова потянулся. – Ты идешь домой?

– Минут через двадцать.

– Тогда до завтра.

Капитан ушел. Корнилов открыл и еще раз, очень внимательно, перечитал пришедшее ему по электронной почте письмо:

«Мой добрый друг Эндрю! Эта задачка наверняка понравится твоей неутомимой голове, и возможно, ты сможешь подсказать старому дядюшке Ллойду какую-нибудь дельную мысль.

Итак, три дня назад в итальянском ресторане Кончини на Уолл-стрит был обнаружен труп биржевого брокера Роберта Дуглас-Хьюма. Белый мужчина, тридцати шести лет, ростом шесть футов и три дюйма, вошел в зал около полудня, сел за столик, сделал заказ, а через несколько минут к нему присоединился еще один человек, которого никто не смог толком описать. О чем они говорили – никто не знает, поскольку на них никто не обращал внимания. В двадцать минут первого тело мистера Дуглас-Хьюма было обнаружено около столика. Он был абсолютно гол, у него было клеймо на лбу, рана в сердце и отрублена кисть левой руки. Полицейское управление Нью-Йорка в недоумении.

Неплохо? Если появятся какие-нибудь мысли по этому поводу, буду рад пообщаться.

P.S. Надеюсь, увидимся на Всемирной полицейской конференции в Брюсселе?»

Ллойд О’Хара был лейтенантом нью-йоркской полиции. Корнилов познакомился с ним три года назад на конференции в Стокгольме и периодически обсуждал текущие расследования. Письмо пришло утром. Получалось, что маньяк совершил убийство в Америке, перебрался в Москву и снова принялся за дело. Причем с необычайной скоростью: в Нью-Йорке была одна жертва, в России уже семь. Нехарактерное поведение для сумасшедшего.

Андрей подумал, затем зашел на международный полицейский сайт и начал поиск по аналогичным деталям преступления.

Он запрашивал помощь у всех полицейских мира.

Коттеджный поселок «Царский угол»

Ближайшее Подмосковье,

15 сентября, пятница, 23.34

Когда-то здесь были роскошные охотничьи угодья. По осени из Питера приезжал барин, усадьба наполнялась жизнью, а окрестные леса – лаем собак. Баре не любили ружья, отдавая предпочтение изогнутым и резвым борзым. Затем дворян сменили комиссары. Эти пострелять любили, за что однажды и были сожжены мужиками вместе с захваченной ими усадьбой.

– Пустили краснопузым красного петуха, – вспоминали потом старики, почесывая бороды на завалинке.

Но только старики. Взрослые же мужики, а особенно бабы об этом зверстве говорить не любили. И хотя людьми комиссаров никто не считал, остался у селян какой-то неприятный осадок от учиненного ими самосуда. А может, просто жалели усадьбу, которую пришлось сжечь, ибо марать руки о красную сволочь никто не пожелал.

Долгое время после этого угодья были заброшены. Приезжали сюда, конечно, новые баре – места-то для охоты знатные, – но то ли зверь к ним не шел, то ли память об учиненной над предшественниками расправе была свежа – не приохотились. Так и пребывали роскошные угодья в глуши, пока недавно на месте бывшей барской усадьбы не возник шикарный поселок из восьми элегантных вилл, пока не протянули к этому поселку новую дорогу и не заскользили по ней многочисленные дорогие автомобили. Жизнь забурлила, но тень красного петуха нет-нет да и мелькала над роскошными домами, и тогда старожилы качали головами:

– Проклятое место.

Богдан остановил «Линкольн», не доехав до шлагбаума с полкилометра. Дорога здесь делала поворот, и охранники поселка «Царский угол» не могли видеть его автомобиль, а значит, не могли заинтересоваться тем, что делает незнакомая машина в такой близи от тщательно охраняемых вилл.

Богдан прекрасно знал, куда ему предстоит наведаться – еще три недели назад он тщательно исследовал нужный дом, а три часа назад проверил и убедился, что за это время существенных изменений не произошло. Он не спеша повесил на зеркало заднего вида небольшой амулет, который исполнял роль маяка при обратном переходе, и достал из кармана «дверь» – недорогой артефакт, создающий портал с плавающим выходом. Обычно выходы фиксировали на маяки, обратный, в машину, уже есть, а стартовый Богдан заложил в интересующее его место еще три недели назад. В принципе он мог бы пройти и просто так – отвести глаза охранникам простейшим мороком, – но это потребовало бы его собственных усилий, а Богдан копил силы в преддверии Аркана. «Дверь» же он купил в магазине артефактов.