Александр Афанасьев - Отягощенные злом. Разновидности зла

– Самый быстрый способ закончить войну – это потерпеть в ней поражение… – мрачно процитировал я кого-то из классиков.

– А самый умный – превратить поражение в победу, – моментально отразила удар Ксения, – господи, да открой глаза. Не уподобляйся Павлу и Николаю! Мы проигрываем Афганистан, нам там просто нечего делать. Никогда не было так, чтобы афганцы, пуштуны, ненавидели нас, русских людей. Всегда мы были для них заступниками против злой воли англичан. Черт возьми, мы кормили их, когда они подыхали от голода во время английской блокады! Мы поставляли им оружие, самое современное оружие, когда они выходили против англичан с ружьями тысяча восемьсот лохматого года. Мы с мясом вырвали у англичан то, что в тысяча восемьсот девяносто четвертом году прихапал Дюранд – никто из племенных вождей даже мечтать не мог о том, что мы сделали за один день наступления. Мы взяли Карачи и Гвадар – два крупнейших глубоководных порта региона, и теперь у афганцев появилась возможность нормально снабжать свою страну и вывозить полезные ископаемые! Все это сделали для них мы – так скажи мне, почему в прошлом году в этой стране погибло сто восемьдесят шесть наших солдат?

Я бы мог ответить, но не стал.

– Теперь ты оправдал мои ожидания. Девять из десяти идиотов с орлами на погонах начали бы мне доказывать, почему все происходит именно так, а не иначе. Почему на индийской территории – две сотни лагерей, в которых готовят террористов против нас. Почему нам изменяют даже вернейшие из племен. Почему племенные вожди ведут двойную игру. Почему на половине территории страны наша власть ограничена светлым временем суток. Почему убивают врачей и учителей. Почему за все доброе нам платят пулей в лицо. Но я не хочу слушать никакие оправдания, понимаешь, даже если они и заслуживают внимания. Окно возможностей, которое открыто для нас, – оно будет открыто для нас еще лет пять, и то в лучшем случае. Немцы недаром затеяли возню с ЭКЮ и международным учетным банком во Франкфурте-на-Майне. Пока у нас лучше стартовые позиции, но это пока. Времени нет, и я намерена пожертвовать малым, чтобы отыграть потом все. Мне нужно, чтобы ситуация в Афганистане изменилась.

– Я изменю ее, – сказал я.

– Что за глупости… Ты только что доказывал мне, что изменить ее невозможно!

– Я никогда не говорил этого. Если перед тобой препятствие, ты просто убираешь его с дороги и идешь дальше. Другого выхода нет. Изначально в Персии была куда худшая волна терроризма, там нам противостояли миллионы разъяренных фанатиков. Террористический интернационал.

– Это несерьезно, – устало сказала Ксения.

– Серьезно.

Ксения смотрела на меня, а я на нее. Она знала, что значат такие обещания.

– Времени очень мало. Мы не можем позволить себе долгую войну. Больше – не можем.

– Это не займет много времени.

– И что тебе для этого нужно? Еще одна полевая армия?

– Нет. Это все ерунда, чем больше там военных, тем больше целей. Только и всего.

– Деньги?

– В разумных пределах. Ничего экстраординарного.

– Тогда что?

– Информация. Любая, какая есть. Возможность привлекать людей.

– И все?

– Почти. Надо создать группу. Ориентированную только на Афганистан. Точнее – на лидеров бандподполья. Многие слишком зажились на этом свете. Они посылают шахидов на нашу территорию, но никто не думает о том, что им предложат попробовать свое же собственное лекарство.

– Это разумно. И все?

– Нет. Дипломатическое прикрытие. Серьезное. На случай, если Британии не понравится, что ее планы летят в тартарары.

– Надеюсь, ты не собираешься устраивать Третью мировую?

– Я тоже надеюсь, что обойдется.

И я и Ксения знали, что говорим серьезно. Под внешне несерьезным тоном разговора обсуждались страшные вещи.

– Вот что, господин адмирал… – Ксения приняла решение, она всегда это делала быстро, ничего на потом не откладывая. – Я не верю в то, что получится, но не смею оскорблять вас и все дворянство России недоверием и пренебрежением. Полагаю, я поступлю вот как: вам будут предоставлены любые разумные ресурсы по запросу. И дипломатическая помощь в требуемом объеме… до тех пор, пока это и в самом деле не начнет превращаться в Третью мировую войну. И я даю вам ровно один год, чтобы что-то сделать. Если через год ситуация не изменится, я приму решение. И если ситуация изменится, я тоже приму решение, но уже другое. Это все.

– Нижайше прошу прощения, Ваше Высочество, – я нарочно титуловал Ксению полагающимся ей титулом, а не так как все придворные шаркуны, – полагаю, есть еще одно.

– Что именно? – снова начала злиться Ксения.

– План стабилизации, Ваше Высочество. Действующий. Подготовленный с вашим участием. Изложенные там соображения мне немало помогли бы… пусть и ошибочные.

– Ошибочные?

– Сударыня, вас можно назвать прямым наследником достопочтимого синьора Макиавелли. Как я могу отвергнуть ваши мысли…

Ксения вздохнула.

– С годами ваши комплименты все изысканнее, князь. Но если вас интересует мое мнение, то оно заключается в следующем. Афганцев нужно оставить в покое. Сейчас дружественные нам племена попали в очень интересную ситуацию. Они понимают, что рано или поздно мы уйдем и им придется воевать, а поэтому они саботируют все наши попытки привлечь их к боевым действиям, отсиживаются в стороне и копят силы. А мы вынуждены воевать на переднем крае. Если мы уйдем, но уйдем умно, то произойдет вот что. Дружественным племенам потребуется наша помощь, но она будет предоставляться уже на наших условиях. Возможность вызвать авиацию или ракетный удар – дорогого стоит, но при этом никто из наших солдат не будет гибнуть. Второе – сейчас всем, в том числе и самим племенам, понятно: британцы не попытаются ни вернуть Карачи и Белуджистан, ни отнять заново племенные территории, ни нанести удар возмездия по Кабулу, потому что в этом случае им придется иметь дело с нами. А мы показали свою силу. Если же мы уйдем из Афганистана, пуштунским племенам придется объединяться против общего, грозного для них врага, вековечного врага их народа – англичан. И тех, кого они собрали на той стороне границы. Сейчас наше присутствие приводит к тому, что под нашим прикрытием они выясняют отношения друг с другом. Когда нас не будет, они будут вынуждены защищать свою землю, как бы они друг друга ни ненавидели.

– И что же будет потом? Сильно сомневаюсь, что они способны выбрать себе власть. Каждый король станет другом своему племени и врагом всем остальным, они там так живут.

Глаза Ксении окончательно заледенели. Она это может – я мало видел людей, которые могут «сделать в глазах февраль». А она могла.

– Ты знаешь, что такое крысиный король? Когда на корабле слишком много крыс, матросы ловят десяток и сажают в закрытую бочку. Когда крысы понимают, что им не вырваться и кормить их тоже никто не собирается, они начинают пожирать друг друга. И рано или поздно остается только одна крыса, которая для других крыс страшнее любой кошки. Вот и я хочу… даже сейчас хочу – сделать нечто подобное. В Афганистане слишком много крыс, мон шер ами. Я думаю, настало самое время сделать эксперимент с крысиным королем. Рано или поздно мы получим кого-то вроде шахиншаха Мухаммеда Хосейни. Принято ругать его, но, думаю, он сделал одно большое дело. До него персы мало отличались от афганцев, вы многое сказали про Персию, но этого не сказали. Шахиншах цивилизовал персов. И вселил в них страх…