Артем Каменистый - Холод юга

– Я вижу, в рядах древних пополнение.

– Это пополнение может тебя спасти.

– Гореть мне за все мои грехи в аду четыре раза. Жаль, я не видел, как эта древняя спускалась с небес. Наверное, было на что посмотреть.

– Да, зрелище незабываемое. Много пропустил. Давай я тебя отнесу.

– Не настолько я еще плох.

Либерий, отстранив руку Влада, тяжело поднялся, замер, чуть покачиваясь. На лбу его выступили капли пота, несмотря на прохладу в помещении.

– Ну давай. Веди. Куда там надо идти.

– Медиционалсьон блок. Блокко. Тейя Наррис? Понимаешь? – Влад указал на луддита.

– Си. Гоу. Медиционалсьон блокко.

Не все так плохо. Если говорить отдельными словами или короткими фразами, очень многое становится понятно. Особенно если знаешь пару языков и из других чего-нибудь нахватался [4].

Либерий дошел сам, хотя на середине пути Владу все же пришлось ему помогать. При этом упрямый луддит делал вид, что это одолжение исчадию Техно, а не признание собственной беспомощности.

Влад отметил, что у раненого сильный жар – кожа горячая, будто стенка печи. Что за токсины попали в его кровь, неизвестно, но даже удвоенная доза высококачественной биоты не справляется с заразой. Остается одна надежда – Тейя.

И Тейя не подвела. Уверенно показала дорогу, приведя в коридор, параллельный тому, где располагались комнаты отдыха. Здесь Влад и сам бы нашел нужное место – дверь украшал хорошо знакомый красный крест. Она распахнулась сама собой, как все остальные, кроме тех, стальных, закрывающих хранилища. Внутри такие же хорошо узнаваемые предметы: кушетки у стен, письменный стол и что-то вроде кабинки рентгеновского аппарата. Бросались в глаза два медного цвета цилиндра, размерами с бочку на тысячу литров. Во врачебных кабинетах своего времени Влад таких не помнил, и некоторых других агрегатов – тоже. Но в целом понятно, что Тейя не заблудилась.

Уверенно подойдя к ближайшей «бочке», девушка постояла с полминуты. На корпусе агрегата зажглась россыпь огоньков, торцевая крышка откинулась вбок, из внутренностей выехали носилки.

Тейя указала на Либерия, затем на носилки.

– Чего она хочет? Чтобы я лег на это?

– Именно так.

– А меня потом не затащит в чрево этой богомерзкой машины?

– Да Богу глубоко плевать и на тебя, и на эту машину. Ложись давай, именно внутрь тебя и затащит, если я правильно понимаю.

– Ох, велики грехи наши…

Либерий неуклюже устроился на непривычном ложе и неожиданно заорал:

– Подо мной шевелится! Эта пакость шевелится!

– Значит, так надо.

– Зачем?!

– Этого я знать не могу.

– А знаешь, удобнее становится. Совсем не жестко.

– Наверное, носилки принимают форму под твою спину. Лежи спокойно, еще удобнее будет.

Тейя покачала головой, брезгливо прикоснулась к одежде Либерия и категоричным тоном выдала:

– Эйтирар.

– Чего от меня хочет эта древняя худышка?

– Боюсь, тебе придется раздеться.

– Что?!

– Если хочешь жить, сбрасывай одежду, а потом уже ложись.

– Пусть тогда она отвернется. И одежду мою сохрани, я не собираюсь остаться голым.

– Само собой. Тейя. – Влад указал на луддита, потеребил рукав, сделал вид, будто снимает рубаху, потом отвернулся от агрегата и указал уже на девушку.

Она пожала плечами, отвернулась.

Луддит сбросил шкуры, отобранные у запов, и свое грязное черное одеяние, вновь устроился на носилках.

– И долго мне так лежать? Здесь не сказать, чтобы жарко.

– Тейя, он готов.

Девушка, не поворачиваясь в сторону носилок, ответила непонятно:

– Эксцесютар.

После чего носилки медленно поползли в чрево «бочки».

– Эй! Так ты не шутил?! – воскликнул Либерий.

– Лежи спокойно. Долго это не продлится. Выберешься оттуда как новенький.

– Ты говоришь и сам себе вряд ли веришь.

– Ну рука у тебя скверно выглядит. Да и бок. Края раны уже фиолетового цвета.

– Знаю. Ладно, Влад, на случай, если не выберусь из этой адской машины, прощай. Для твари ты неплох, жаль, что мы недолго знали друг друга.

– Выберешься, луддит. Ты живучее любой твари.

– Ага. Если только эта тварь не ты.

Крышка агрегата захлопнулась. Ни окошек, ни других приспособлений для наблюдения над пациентом Влад не заметил, и что теперь происходит с Либерием, не знал.

Может, оно и к лучшему…

Тейя подошла к агрегату, с минуту наблюдала за перемигиванием огоньков на его корпусе, затем, ничего не говоря, развернулась, подошла к стене, выдвинула из нее маленький ящик, будто из недр письменного стола, а из него вынула предмет, похожий на клизму. Приставила кончик к сгибу руки, подержала, поморщившись, вернула непонятную штуку на место.

Затем начала совершать другие странные поступки. Посидела под аппаратом, похожим на громоздкое устройство для сушки волос, опять подошла к выдвижному ящику, на этот раз вытащив из него россыпь разноцветных шариков и высокую кружку. Шарики проглотила, из кружки запила. Потом подозвала Влада, заставив его тоже посидеть под колпаком, после чего принять свою порцию медикаментов.

Подождав, когда он их запьет, девушка показала ему палец и выразительно произнесла:

– Дит.

Затем указала на его палец:

– Дит.

– И что?

Нахмурившись, указала теперь себе на грудь:

– Тейя.

Влад, решив, что она хочет познакомиться, указал на себя:

– Влад.

Девушка опять показала на палец:

– Дит.

Теперь он понял, указав на свой:

– Палец.

– Паллец?

– Палец.

– Па-лец. Клиир.

Задумалась, будто запоминая, и провела себя по руке:

– Хенд.

– Рука, – тут же ответил Влад.

Затем пришла очередь ноги, головы, ушей, глаз, носа. Остановилась Тейя на ногтях, с видом человека, выполнившего тяжелую работу, повторив непонятное слово:

– Клиир.

– Это что? Урок языка?

Девушка ничего не ответила. Прилегла на одну из кушеток, обхватила виски ладонями, застыла лицом к потолку, зажмурив глаза. Влад, сидя за столом, не без удовольствия наблюдал за нею. Во-первых, она была красива, хотя и нестандартной красотой – эдакая миниатюрная тростинка-милашка; во-вторых, мужчины, если они нормальные, любят таращиться на женщин, даже если те не совсем красивые; в-третьих – ему просто нечего было делать. Есть не хотелось. А вот спать…

Так он и заснул за столом в ожидании, когда же выпустят Либерия или Тейя снизойдет до продолжения общения.

Проснулся он от приятного аромата. Поднял голову, поморщился – шея затекла. Перед носом стоял поднос с тарелками, заполненными чем-то непонятным, но с виду аппетитным. Как всегда у него бывает после восстановления повреждений, аппетит разыгрался нешуточный, даже снилось что-то связанное с пирушками на каком-то падающем космическом корабле.