Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

– Ну что там? – поинтересовался старший мусафир, подойдя к яме.

– Думаю, здесь будет нормально, – отозвался один из гаскарцев.

– А вы со всеми своими так поступаете? – запротивился Тагир выбранной могиле. – Не хотел бы я, чтоб меня так похоронили.

– А если не хотел, чего ж тогда с нами пошел? – с вызовом посмотрел на пастуха мусафир. – Времени на религиозные обряды нет. Но если хочешь, оставим тебя здесь, и делай все, как надо…

– А можно? – съязвил Тагир, но никто не ответил.

– Не волнуйся, Тагир! Я за тобой присмотрю, – хлопнув пастуха по плечу так, что тот чуть сам не оказался в яме, Тимур, тем не менее, придержал его и посмотрел на гаскарцев. – Скидывайте…

Когда тела уже обрели последнее пристанище в трещине, технично сброшенные в лоно земли молодыми воинами, Тимур, тем не менее, поддержал пастуха:

– Может, тогда кто-нибудь, что-нибудь скажет? Мы же не уроды какие, в самом деле.

Басистый голос мусафира зазвучал незамедлительно.

– Стара, коса, стоит Казань. Шумит бурун: «Шурум… бурум…». По-родному тараторя, снегом лужи намарав, у подворья в коридоре люди смотрят номера… Я в языках не очень натаскан – что норвежским, что шведским мажь. Входит татарин: «Я на татарском вам прочитаю «Левый марш»… Кто-то там Маяковский… Так сойдет? – улыбнулся и даже чуть не расхохотался мусафир.

– Если я умру и меня скинут в трещину, прошу вас, пусть кто-нибудь другой скажет что-нибудь над моей могилой, – вздохнул Тимур. – Не хочу, чтобы последними словами обо мне были – «Шурум… Бурум…»…

– Эх ты! Классик, между прочим! – ухмыльнулся мусафир. – Ну все, задержались мы. Двигать пора.

Указав тяжелой рукой направление, мусафир первым зашагал к улице Шамиля Усманова. За ним змейкой потянулись и остальные. Лишь, где-то совсем в конце вереницы людей, раздался жалобный писк одного из гаскарцев которому, с намотанной на руку веревкой, идти было менее удобно, чем остальным.

– А барана с собой обязательно тащить?

Оглянувшись на гаскарца обремененного кучерявым «довеском», Тагир улыбнулся и произнес:

– Скажешь спасибо, когда он тебе жизнь спасет…

Было нежарко.

Прохладный сентябрьский ветерок как-то успокаивал, навевая совершенно не отягощающие мысли. Тагир, не торопясь, следовал за мусафиром и заглядывал в пустые окна, словно надеялся кого-то там увидеть. Надпись на одном из домов «Домашняя кулинария» быстро вызвала аппетитные ассоциации и урчание пустого желудка.

– Все бы отдал сейчас за эчпочмак!

Воспоминания о старинном татарском национальном блюде обострились настолько, что даже запах и вкус казались ему теперь настоящими, словно Тагир ел его совсем недавно. Буквально на днях. Деревенская картошка и сочное мясо, аккуратно утрамбованные в этот аппетитный треугольник из хрустящего теста, были часто готовящимся блюдом в их доме. Особенно его ценил отец, который, помимо прочего, любил разделить это блюдо надвое и дополнительно поджарить на сковородке, обильно политой подсолнечным маслом с запахом семечек…

– М-да… А я бы от порции мантов не отказался и домашней лапшички с катыком, – поддержал культурную беседу о еде один из гаскарцев. – Помню, как их мать готовила. Сначала долго варила бульон на косточке, пока манты томились в огромной кастрюле, и перед самой подачей закидывала лапшу, и мелко-мелко – зелень. Чтобы аромат ярче раскрылся…

– Это все фигня, – со знанием дела протянул впереди идущий мусафир. – Вот балишь – это тема! Картофан, три мяса. А сок внутри какой! Сказка, а не еда! Тоже, кстати, мать готовила… А еще эту, губадию! Вот это был десерт!

– Хорош! – огрызнулся Тимур. – Вон, уже слюна до земли достает. Смотрите, захлебнитесь.

– Тимур, ты чего? Тебя мама в детстве не кормила? – рассмеялся Тагир.

– Не кормила, – грубо скосил Тимур. – Не до меня ей было.

– Прости, я ж не знал…

– Ладно, проехали. Тринадцатый дом, – племянник посмотрел в сторону и указал на дом. – Здесь сворачиваем на Восход. Советую держаться плотнее. Чем ближе к лесу, тем больше вероятность наткнуться на какую-нибудь живность…

За угол дома все сворачивали как-то судорожно, словно невидимый кукловод дергал каждого за ниточки, напрямую связанные с нервами. Поэтому, когда баран принялся наяривать тоскливую увертюру, Тимур всполошился:

– Пастух, что с ним?

– Беспокоится. Не нравится ему что-то…

– Может, он тоже, про хавку какую вспомнил? – бесцеремонно заржал мусафир, шедший впереди.

– Слушай, ты можешь заткнуться, пока мы сами для кого-нибудь хавкой не стали?!

Тагир быстро оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть, что именно беспокоило барана.

– Ладно-ладно. Только не надо нервничать, – угомонился мусафир.

Племянник султана поравнялся с пастухом и тоже прислушался к звукам улиц, но ничего подозрительного не заметил. Шорох травы, пробившей асфальт, шелест листьев на изогнутых деревьях… Ничего необычного. Однако, печальный опыт на Яшьлеке раз и навсегда научил его, что чутью животного лучше довериться. Поэтому, он спросил:

– Что не так?

– Не могу понять. – Тагир на всякий случай вытянул свисток, пристроив его к губам.

– А он на других животных, помимо кяльбов, как-то действует?

– Если честно, я не проверял. Дай бог, чтоб мы и не узнали.

– Ладно-ладно, – прозвучало где-то сзади.

Тимур и Тагир обернулись, уставившись на мусафира, но тот лишь потупил взор, потому что эту фразу произнес уже не он.

– Ладно-ладно… – снова раздалось откуда-то слева.

– Ладно-ладно… – и справа.

Все молчали.

Прохладный воздух остужал затылки.

– Что это? – кивнул Тагиру племянник султана. И звук повторился.

ЧТОЭТОЧТОЭТОЧТОЭТОЧТОЭТО…

ЛАДНОЛАДНОЛАДНОЛАДНО…

Некоторые из гаскарцев на всякий случай достали пистолеты и натянули противогазы. Последнее мусафиру в принципе показалось глупостью, поскольку эту местность он знал как родную, и воздух здесь был чист. Услышав очередную порцию повторяющихся слов, Тагир с озаренным лицом сделал шаг в сторону и громко произнес:

– ХРЕН!

ХРЕНХРЕНХРЕНХРЕНХРЕН… – тут же разнеслось с левой стороны улицы.

ЧТОЭТОЧТОЭТОЧТОЭТОЧТОЭТО…

ЛАДНОЛАДНОЛАДНОЛАДНО…

Теперь пастух однозначно был уверен в своем прозрении, но на всякий случай сделал еще одну проверку, быстро проговорив:

– Король Орел! Король Орел! Король Орел!

КОРОЛЬОРЕЛКОРОЛЬОРЕЛКОРОЛЬОРЕЛ…

Самодовольно улыбнувшись, Тагир подошел к небольшому ограждению, разделявшему дорогу от остальных построек. Засунув руку в перчатке в густые кусты и с усилием выдернув какое-то растение, он продемонстрировал его остальным, пока то не завяло.

– Вот это что. Пересмешник.

Тагир держал перед собой необычный цветок с толстым стеблем и красными лепестками, быстро увядающими к центру, обтянутому чем-то вроде растительной сетки.