Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

Земля захрустела под чьими-то ногами. Когда Тагир обернулся, он увидел угрюмого, удрученного старика в чалме, с большим шрамом, уродовавшим его лицо, и седой бородой.

– Эй!

Мужчина не ответил.

– Вы – Кефер?

И снова он не ответил, молча, протянув свою руку. Бледные тени тут же заполнили глубокие линии судеб на его растрескавшейся от старости ладони.

– Я Тагир. Это вы будете меня обучать?

Старик кивнул, затем развернулся и отправился в сторону улицы Родины. Тагиру только и оставалось, что последовать за этим странным стариком.

– А далеко мы направляемся? – мужчина оглядывал пустую улицу и не обратил внимания на то, что старик остановился. По рассеянности, Тагир врезался ему в спину, но старец даже не пошатнулся.

– У меня только одно правило! Ты просто слушаешь меня и учишься! И не задаешь никаких вопросов! Любой твой вопрос станет завершающим в нашем обучении. Так что, чем больше ты будешь молчать, тем больше сможешь узнать от меня…

Старик даже не повернул голову, когда говорил все это. Он выдержал паузу, ожидая, когда информация переварится в голове Тагира, и двинулся дальше. Для пастуха все это было странным, но он быстро уловил правила игры. Старец двигался медленно и размеренно. Синее, в пол, одеяние, украшенное серебряными завитками, плавно покачивалось в такт его шагам.

– Необходимо добраться до Ометьевского леса. Там мне нужно завершить одно дело, не терпящее отлагательств. По пути я обучу тебя всему, что знаю. Тому, что не знаю, научишься сам…

Тагир кивнул, однако не был уверен, что старик это заметил.

Улица Родины была мертвой, убитой, исполосованной земляными надрывами, от которых вздымались былые постройки. Смертью было заражено каждое ответвление и каждый перекресток. Минут двадцать они шли, не проронив ни фразы – ведущий и ведомый. Ведущий шагал так, словно уже миллионы раз проделывал это именно в компании с Тагиром. А ведомый старался уловить в этом безмолвном движении хоть какой-то смысл.

– В этом лесу живут разные люди. И хорошие, и плохие. Как, впрочем, и у вас, в метро. Единственное, что их объединяет, – все они сбежали от вашего общества, не найдя достойного пристанища своим мыслям. Своей жизни. Как ты понимаешь, из-за столь дальнего расположения, никто из вас сюда не суется. И отсюда – никто не высовывается. Только в этом и состоит баланс, которого на самом деле нет…

У Тагира чуть не сломался мозг от этого бреда. Он подумал о том, что еще хоть минута такого общения со старцем, или, точнее сказать, его отсутствие, сделает его таким же безумным. Однако три физиономии, крутившиеся вокруг телеги, спасли положение. Старик остановился около прогнившего деревянного приспособления на четырех разных колесах и обратился к людям:

– Прошу прощения. Не составит ли вам труда довезти меня и моего ученика до Ометьевского леса?

Физиономия, которая первой высунулась из телеги, не показалась Тагиру такой уж дружелюбной. Ответ таким вопросом на вопрос тоже оказался вполне ожидаем:

– А заплатить есть чем?

Старик вопросительно посмотрел на Тагира, который тут же захлопал по просторному костюму «химзы». Опомнившись, что карманов в костюме нет, он развязал сумку с припасами и достал из нее четыре кристалла меда.

– Этого хватит?

Хозяин телеги без особого энтузиазма рассмотрела вытянутую ладонь юноши и вынес вердикт.

– Грузитесь…

Скрепя практически каждой деталью, телега катилась совсем небыстро. Видимо от того, что в нее были запряжены два таких же обычных человека. Тагиру казалось, что даже затянутые болты издавали ржавые стоны, но это было все равно лучше, чем тащиться по неизвестной ему улице пешком. А еще с каждым мигом Тагиру все больше казалось, что его везли куда-то на край света. И не просто на край света, а еще и прямо, и немного влево. То есть, как можно глубже…

– Историю хотите расскажу? – раздался, наполненный энтузиазмом голос управляющего повозкой.

Тагир посмотрел на старца в ожидании хоть какого-то ответа. Но тот был нем, как рыба. Поэтому Тагир сам произнес:

– Валяй.

Мужик улыбнулся и раскрыл рот.

– Возвращаемся мы, значит, вчера в поселение. А там бабай один есть. Мутную хлещет, только шум стоит! В общем, приезжаем мы, а он синий весь. Но трезвый. Я его спрашиваю – « Бабай, ты чё трезвый-то? Нычка закончилась? Может, тебе плеснуть?». – Он отказался, что было странно. Раньше никогда, ни при каких обстоятельствах не отказывался, а тут такое. Я ему опять: «Ты чё, мол, дед, холеру подцепил? Пить бросил?». Не ответил. Едем, значит, дальше. Смотрю, малаи наши над чем-то уссываются. Спрашиваю: «Ау, чё ржете?». Ну один мне, значит, и рассказывает. Идут, значит, эти молодцы по поселению, а там этот бабай, о котором я говорил, пьяный валяется. Они, недолго думая, под руки-ноги его и на кладбище понесли. А кладбище большое – наших только человек двести уже похоронили. В общем, приносят они его на кладбище, находят там пустой гроб и туда его. Заваливают его кустиками, венками всякими и только их и видели. Я, короче, посмеялся над этой историей вместе с ними. А потом, дай, думаю, бабая послушаю – его версию узнаю. Возвращаюсь к нему. Тот уже вроде отошел немного. Спрашиваю, что случилось? И он мне рассказывает. Просыпается он, значит, ночью. Бухой еще. Понять толком ничего не может. Да только видит, что в гробу он. Вокруг венки, кустики и ночь! Все думает – сдох! Похоронили! И как давай орать! АААААА!

Рассказчик заорал, что было мочи, а затем перешел на смех и продолжил:

– Выскочил он из гроба! Смотрит – точно на кладбище! И опять орать! Бежит! Ветки ему по лицу цлещут! Тут мелкая шваль какая-то под ноги попалась. Думает дед: все, твари по его душу пришли – жрать, пока не закопали. Споткнулся он об нее. Тапок потерял. Так и побежал до дома, в одном тапке. А когда прибежал и жену увидел – снова заорал! Оттого, что живой! В общем, когда я это все слушал – он так в одном тапке и сидел. На следующий день все ходил, искал – кто же это мог сделать, чтоб им люлей навешать. Ну я пацанов, конечно, не сдал. Молодые еще. А жена его, кстати, тоже ходила искала, кто это сделал. Но только чтоб отблагодарить их. Ведь мужик до сих пор не пьет! Завязал!

На этих словах управляющий повозкой остановился, засмеялся и громко крикнул:

– Меняемся!

Спрыгнув с повозки, мужик подошел к передней части телеги и, сменив одного из товарищей, впрягся сам. Тот, что освободился, соответственно, взобрался в телегу и схватился за поводья.

– Это еще что! Вот я тебе историю расскажу, закачаешься!

Услышав эти слова, Тагир уже не обрадовался своему желанию выслушать россказни мужика. Теперь он понял, почему старик все время молчал. Прав был хан: «Язык твой – враг твой». Поймав себя на этой мысли, Тагир сдался. А второй мужик начал.