Алексей Молокин - Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!

И немного о мутантах. Но о мутантах было не интересно. Что такое эти мутанты по сравнению с теми же «Пусси»? Жалкие дилетанты! А потом, откуда в Москве мутанты, что здесь, своих уродов мало? Вон их сколько, не будем перечислять, потому что не толерантно. Над блогерами, писавшими о мутантах, смеялись, их троллили все, кому не лень, и называли тупыми сталкероидами.

Зря смеялись, как потом выяснилось. Но до этого «потом» дожили не многие из сетевых весельчаков.

Конечно, Ночка-химера была целиком и полностью виновата в случившемся на МКАД. И если бы она просто пересекла кольцевую, может быть, ничего из ряда вон выходящего и не произошло бы. Но дело в том, что опьяневшей от излучения кольцевой химере понравилось прыгать с машины на машину, ей показалось жутко забавным, как легко сминаются кузова, как дико кричат раздавленные люди, как ярко вспыхивают, перед тем как погаснуть навсегда, человеческие сознанья. Пьяная химера играла. Развлекалась. Кошки вообще любят играть, и игры их, как правило, жестоки. Жаль, что этого не замечают их хозяева. А химера была пусть и немного, но все-таки кошкой. И женщиной. А женщины порой тоже не прочь поиграть в жестокие игры. А уж пьяные и вовсе.

Наконец тварь утомилась и оставила озаренное синими сполохами полицейских машин, забитое словно надкусанными пирожками с кровавой начинкой автомобилями дорожное кольцо в покое. Впереди распростерлось темное замкадье, так похожее на привычную Чернобыльскую Зону!

Химера пробежала еще несколько километров на восток, постепенно отдаляясь от Москвы, проскользнула на охраняемую сонными солдатиками территорию воинской части и расположилась на отдых в запретной зоне, неподалеку от радара противоракетной обороны. Боковые лепестки мощного излучения СОЦ [16]радара спалили бы человека за долю секунды, но для химеры это излучение было родным. Ничего, кроме тепла и уюта, она не чувствовала, а люди под радар не совались, и это ее вполне устраивало.

И химера уснула.

На следующий день тварь продолжила свой путь на восток.

Она бежала по заросшим одичавшим люпином фиолетовым полям, обходя многочисленные чистенькие и кокетливые, похожие на сборища трансвеститов, дачные поселки, выросшие на месте деревень. Она вплавь пересекала неширокие реки Нечерноземья. Пекша, Колокша, Нерль… Ядовитая вода в некоторых из них была похожа на воду Припяти, вот только радиоактивности немного добавить, а так – один в один. Она старательно избегала больших городов – хватит с нее этих человеческих аномалий. Обходила заброшенные, полуразрушенные церкви, в которых еще оставалась древняя намоленная сила, огибала стены заново отстроенных монастырей. Во многих из них было мало веры, но много людей, а с людьми химере встречаться не хотелось.

Если удавалось, спать химера устраивалась в заброшенных ракетных шахтах, там было уютно и слегка фонило, ей была необходима радиация в небольших дозах, впрочем, для человека и эти дозы были бы смертельными. Для ночлега годились и заброшенные заводы, и охраняемые склады оружия, и просто безлюдные места. Почему-то людей убивать не хотелось. Точнее, химере это было безразлично, но что-то в ее сознании запрещало убивать людей. Разве что в крайнем случае.

Наконец она добралась до огромного, вытянутого вдоль могучей реки конгломерата городов. Откуда-то она знала, что это место называется у людей «Нижний Новгород», «Дзержинск», «Бор», «Кстово»… Города срослись в многокилометровую изогнутую вдоль реки гроздь, и, чтобы добраться до сталкера, эту гроздь следовало пересечь в направлении северо-востока. Чтобы обойти ее, требовалось сделать огромный крюк, а на это у химеры не было ни времени, ни желания. Кроме того, она понемногу слабела. То есть через пару-другую недель ее химерья сущность никакими возможностями, кроме возможностей слабого человеческого тела, обладать не будет. Но и человеческой личности в ней теперь нет, ее почти уничтожили там, в московском дворе. А тварь, пускай даже и полуразумная, не обладая особыми способностями, которые дает Зона, в человеческом теле проживет недолго. Выследят, поймают, и хорошо, если просто убьют.

Она свернула в сторону недалекой реки и побежала через техническую территорию действующего полигона. День был стрельбовый, и на огневой то и дело раздавалось тяжкое шипение пусковых установок «Хризантемы» и вой управляемых противотанковых ракет. Испуганная химера решила, что это стреляют по ней, и помчалась со всех ног прочь от опасности.

Молоденький старлей, наблюдающий за мишенями в бинокуляр, изумленно ахнул и заорал благим матом:

– Девка на стрельбовой! Прекратить огонь!

И ошалело добавил, видно, вспомнив что-то личное:

– Вот стервы, и сюда пролезли! Эх и вздрючат сегодня кое-кого!

– Человек на директрисе [17]! – взревел динамик на наблюдательной вышке. – Отбой!

Протяжно и немного фальшиво запел горн, играя «отбой».

Ночка из последних сил, проскочив редкое оцепление, выбралась наконец к реке. Там, где находился сейчас Берет, тоже была река, а значит, по реке вполне можно было добраться до нужного места.

По широкой, иссеченной солнечными бликами воде неторопливо двигалась дряхлая самоходная баржа. Это было некрупное дизельное судно, скорее всего оно шло с грузом каких-нибудь железяк для Чебоксарской ГЭС. Химера понятия не имела о том, что такое ГЭС, как и о том, что капитан этой баржи уже немолод и нынешняя навигация для него скорее всего последняя. Да и для его баржи тоже. Но, коснувшись сознания человека, командовавшего баржей, химера обнаружила, что путь его пролегает совсем рядом с тем местом, где сейчас находился ее сталкер. Кроме того, неподалеку от сталкерской стоянки имелось что-то вроде небольшой Зоны Отчуждения, маленький рукотворный аналог Чернобыльской Зоны. Эта Зона еще не успела развиться в полноценную аномалию, но нужная химере энергия там была.

И Ночка-химера решила рискнуть.

Она вошла в покрытую радужными пятнами воду и как могла быстро поплыла наперерез судну.

Вряд ли химере удалось бы вскарабкаться на борт, из воды особенно не прыгнешь, да и уцепиться на покрытом многолетними слоями шелушащейся краски борту было не за что, так что она и не пыталась. Но судно было маленьким, неторопливым и старым. И команда на нем соответствовала судну. А поэтому следом за баржей на буксире болталась обшарпанная дюралевая лодка-казанка с треугольными булями на боках и повернутым вбок древним мотором «Ветерок» на транце.

Лень было команде каждый раз, когда требовалось сгонять в прибрежный магазин, чтобы пополнить запасы горючего для измученных странствиями организмов, спускать лодку на воду, вот и оставили так, на буксире. Трос выбрал, дернул за пускач – и двигай себе, хочешь в магазин, хочешь на рыбалку. Маленькое, а удобство!