Илья Слобожанский - Груз 209-А

– Что только? – Вахалий склонился над другом. – Мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать? Говори.

– Да что тут скажешь. – Семен махнул рукой и отвернулся.

– Сема! – прошипел Призрак. – Не доводи до греха.

– Отвоевался старлей. Легкие как решето. Если бы не койя … – Семен взялся скручивать новую сигаретку. – Подарок кайцев его на этом свете держит. Трава кровь кислородом обогащает. Без нее пацан не жилец.

– Жить-то будет? – не унимался Вахалий.

– Будет. Если останется здесь, на Шрайхе.

– А что с другими? – Вахалий скосил взгляд на лазарет под открытым небом. – Женщины уктуров хлопотали над ранеными, дети подносили воду, смачивали бинты из травы койя .

– Двое тяжелых, сделал все, что мог. До утра не помрут, еще сто лет проживут. Остальные… – Колода взглянул на грязного хмурого бойца. Широкоплечий круглолицый солдат стоял на коленях у свежей могилы, невысокого холмика на проплешине между деревьев. – А вон тот… – палец указал на солдата. – Контуженый. Часа два как пришел. – Семен выдохнул облако табачного дыма. – Вырыл яму. Ему лопатку давали, отказался, голыми руками рыл. Потом забрал у кайцев волокушу, грубо забрал. Дал в морду сразу двоим. Но те даже не рыпнулись в его сторону. Забрал и ушел. Вернулся… – Колода передернул плечами. – Притащил куски мяса. Руки, ноги… зарыл, а теперь сидит. Смотрит на могилу и молчит. Кто такой, откуда взялся – не знаю. А спросить боязно. Похоже, сбрендил парень.

– Где-то я его видел? – Вахалий прищурился, рассматривая круглолицего солдата. Рваная, обгоревшая, почти черная от сажи и грязи одежда. Лицо закопченное, возле ушей и носа – засохшая кровь. Отрешенный, безразличный взгляд. – Точно он. Помнишь подполковника? Ну того, что мы встречать ходили. – Призрак хлопнул Семена по плечу. – Этот хухушок с ним был. Кажется… Сашка, точно, Саньком его кличут.

– Какой Сашка, какой подполковник?

– Глаза протри. С ними еще меченый был. Пацан со шрамом. Вспомнил?

– Теперь вспомнил. – Семен погасил окурок, поднялся. – Выходит… накрылась группа? И подполковник и меченый?

– Похоже на то.

– Ладно. – Семен потер руки. – Пойду я. Мне еще двух раненых нужно осмотреть. Кайцы от болота притащили. Одного вообще из-под земли отрыли. Да-а-а, денек сегодня выдался веселый. Давно я столько крови не видел.

– Я с тобой. – Вахалий еще раз взглянул на Сашку, махнул рукой и двинулся к лазарету.

Аласкурд сидел в пилотском кресле, курил. Дым от сигары поднимался к потолку, а чашка с остывшим кофе уже дважды послужила пепельницей. Юноша хмурил брови, мысленно ругался, просматривая на большом реал-экране последние новости с передовой. Имперские войска отступали на всех направлениях, спешно покидали промышленную зону Кункайс, шли к речному порту.

– Гайа ахм, ухр чингр, – выругался Аласкурд и ударил кулаком по крышке стола.

Чашка подпрыгнула, а сигарный пепел испачкал белоснежную майку, скатился на форменные, с грязно-серыми пятнами камуфляжа брюки.

– Аханатойя чингр-чингр! – выкрикнул юноша и сунул сигару в чашку с недопитым кофе. – Гайа ахм…

– Прошу прощения… – поток отборной брани прервал женский голос. – Ваша команда выполнена.

– Что? – Аласкурд взял из коробки новую сигару, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. – Какая команда? Ты посмотри, что творится? – На экране появились хмурые, грязные солдаты. Защитники Кункайса шли по грунтовой дороге, а за их спинами высоко над лесом поднимался черный дым. – Где Ширганов, где помощь? Если пойдет так и дальше, вторую пехотную сотрут в порошок.

– Запрошенные вами данные обработаны.

– Какие именно? – Аласкурд, игнорируя лежащие на столе щипчики, откусил зубами кончик сигары, продолжая смотреть новости. Девушка в военной форме стояла у самой воды, показывая рукой куда-то за спину оператору. Камера развернулась в указанном направлении, но рослый солдат прикрыл рукой объектив. Всего нескольких секунд прямой трансляции оказалось достаточно, чтобы все увидели колонну легко раненных и с десяток гравикаров с лежащими на них людьми. Полевой госпиталь растянулся на сотни метров.

– Последняя вводная. – Пояснил все тот же, лишенный каких-либо эмоций голос. – Активность в квадрате Д-89.

– И что? – юноша закурил, медленно, тонкой струйкой, выдохнул ароматный дымок.

– По данному квадрату были нанесены два ракетных удара. Первый – с орбиты, второй – из района речного порта города Заречья.

– Странно, очень странно. – Аласкурд пробежал пальцами по псевдоклавиатуре. На реал-экране появился названный участок, размытое, едва просматриваемое из-за низкой облачности бледно-зеленое пятно. Аласкурд внимательно смотрел на изображение, отстукивал по клавиатуре размеренную дробь, еще несколько касаний по псевдоклавиатуре, и картинка приблизилась. Но от этого стало только хуже, пошла рябь, экран зашипел и неожиданно погас. – Ничего не понимаю. Куда делась картинка? И кому взбрело в голову жечь этот участок? Вместо того чтобы обстреливать противника, они бьют по болоту? Гайа ахм, – в который раз выругался юноша. – Вылет запретили, группа молчит. Почему Виктор Павлович не выходит на связь?

– Это постановка задачи или… – голос невидимой собеседницы по-прежнему был сух, холоден.

– Понимай, как хочешь, – Аласкурд выдохнул облако дыма. – Почему от ребят ни звука? Может, что-то случилось?

– Задача принята, «наладить связь с группой подполковника Зозули». Выполняю. – Голос заскрипел, изменил тональность. – Отказ в доступе к поисковой базе данных. Отдел госбезопасности заблокировал систему опознавания. Перехожу на резервный канал. Доклад по готовности, – оповестил мужской, чуть с хрипотой голос.

– Романия? – с нажимом окликнул Аласкурд. Потянулись томительные секунды ожидания. Искусственный интеллект YWWUIP-1005 продолжал молчать. – Романия, – еще раз позвал юноша, но в этот раз гораздо мягче. – Извини. Вторые сутки торчим в этой дыре. От ребят ни звука, я волнуюсь. Вот и сорвался.

– Капитан не должен извиняться, да еще и оправдываться. А главное – перед кем? – голос снова был женским, но оставался холоден. – Консервная банка, тупая железка не может испытывать то, что чувствуют люди. Груда ненужного железа…

– Я же попросил прощения… – Аласкурд сунул в чашку уже вторую сигару, виновато улыбнулся повернувшейся камере наблюдения. – Хочешь, встану на колени? А еще – при первой же возможности заменим энергоемкости и расширим познавательную базу. Развивайся, прокачивайся. Ну прости, пожалуйста!

– Извинения приняты, – послышался тихий смешок.

– Значит, мир?

– Мир, – дружелюбно ответила Романия. – Но я бы хотела, ко всему перечисленному, заменить 8 и 14-й блоки памяти.