Юрий Иванович - Уникумы Вселенной – 3

Тут же было решено: вначале демонстрация пантеона, потом ужин, а сразу после него экскурсия с несколькими зарядами в карманах к арсеналу-тюрьме-сокровищнице. Понятное дело, что всем без исключения захотелось и там побывать.

И только тогда обратили внимание, что Ф-фотя в наличии, в своем гнезде в углу купален, под которое ему приспособили опустошенный бассейн. И Кимала присутствует, помогая на кухне.

– А где Карл? – устремилась к наездницам журналист.

– Он нас с орлом патронами нагрузил под завязку, а сам остался. Сказал, что попытается второй дизель наладить, завести и опробовать. Чтобы уже лишний раз туда не мотаться. Будет время, оставшиеся там три пистолета почистит и проверит.

– Ух он… – Люссия в бессилии сжимала кулачки, хотя понимала всю правоту такого решения. – Да у нас здесь теперь не только пистолеты, но и пулеметы есть! О-о-о!

В этот момент Броди всех и позвал на смотрины пантеона. Мол, оставляйте столы, наш пернатый союзник за ними присмотрит. И когда пассия его друга проходила рядом, он шепотом ее подбодрил:

– Сама ведь знаешь, Карл такой. Не допустит, чтобы два раза переделывать одно и то же. – Заметив у нее на локте подаренную камеру, улыбнулся: – Снимаешь?

– Скрытно. Так интересней.

Травмированный Тэйви добрался до цели сам. Его коллегу, с поврежденными ногами, пришлось частично нести, ну а все остальные заходили в пантеон с немалым предвкушением. Подобные открытия для археологов всегда сродни открытию нового мира. А уж когда и сам к этому становишься причастным – удовольствия, радости и морального удовлетворения выше крыши.

Вначале все долго рассматривали невероятное мифическое создание, скорее всего, плод чьего-то больного воображения.

Но массивная статуя смотрелась настолько эффектно, что поневоле хотелось верить в то, что подобные существа живут где-нибудь на окраине вселенной.

Потом Александр Константинович спустился вниз амфитеатра и оттуда огласил:

– Но и это еще не все. Смотрите, к чему приводит простое соприкосновение ладони с поверхностью статуи!

И когда он коснулся камня, статуя тут же стала плавно вращаться вместе с постаментом против часовой стрелки. На своде вдруг появилась странная цветовая иллюминация, и заиграла тихая, но очень приятная музыка. Вроде как играл огромный оркестр, но звуки не были пафосными, высокими или возбуждающими. Под такую музыку хотелось закрыть глаза, глубоко вздохнуть и наслаждаться покоем. Что все и сделали. Кроме Люссии. Фотокорреспондент в ней победил стремление к покою, и она быстренько установила камеру в выемку стены так, чтобы и самой попадать в объектив. Затем весело подмигнула в камеру и чинно застыла, как и все остальные.

Но все равно через несколько мгновений глаза у всех раскрылись от неожиданно резкого, скрипучего голоса, который раздавался от третьего выхода на верхнюю ступень и которую так и не открыли до сих пор по ненадобности.

– А кто вам позволил сюда войти?! – Переводчики речи были у всех, причем по отношению к данному языку устройства не тратили время на адаптацию. Участники спектакля сразу понимали прекрасно каждое слово.

Ну и естественно, что все развернулись на этот скрип. И это оказалось последнее движение, которое удалось сделать осознанно. Всю плоть словно сковало невидимым льдом, нельзя было пошевелить даже пальцем, хотя каждый осознавал себя дышащим, слышащим и видящим.

Вопрос задал высокий, стройный человек в блестящих до ослепления белых одеждах. На этом фоне даже смуглое лицо было трудно различимо, но то, что оно человеческое, не вызывало сомнений. Как и то, что этот человек принадлежит к синезодам.

А он опять заскрипел своим неприятным голосом:

– Неужели никто мне не может ответить? – После хрюкнул, наверное веселясь, и добавил: – Тогда придется наказать всех!

Тотчас из-за его спины стали выходить подобные ему личности, разве что их белые одежды не выглядели настолько ослепительными. Несколько человек нырнули в раскрытые проходы, наверняка проверяя, кто там еще есть в лабиринте. Еще с десяток синезодов деловито стали отбирать у замерших как статуи созданий оружие. Все это небрежно бросалось к постаменту четырехрукого кентавра. Не прошло и двух минут, как фигуры людей и желлатуков стояли полуголые, имея на себе лишь полоски оборванных тканей.

Все, кроме одной.

Именно к ней, остающейся одетой, и подошло неспешно командующее здесь существо, коснулось ее лба ладонью, и паралич с жертвы спал полностью. Тотчас Аника рухнула на колени, подобострастно восклицая:

– Приветствую тебя, Сияющий!

– И я рад тебя видеть, милая. Ты хорошо поработала и сделала самое главное. Чего ты хочешь себе в награду?

Наверное, представительница сагири, или кто она там была на самом деле, давно ждала этого вопроса. Ее рука вскинулась в сторону застывшего столбом Михаила Степановича Днепрянского:

– Подари мне этого раба, Сияющий!

Его брови снисходительно дернулись вверх.

– Забирай!.. И радуйся.

– Живи вечно, Сияющий! – воскликнула Аника и хотела добавить: – Там еще…

Но была оборвана повелительным жестом, в результате которого из пантеона исчезла и она сама, и ее истребованный раб по прозвищу Кормилец. Правда, и сам творец этакого телепортационного жеста остался недоволен:

– И все им мало!.. – После чего покрутил головой, словно разминая шею, вдруг неожиданно и громко заорал: – Как вы посмели?! Жалкие черви!..

Что самое несуразное в данной ситуации, так это продолжающееся мигание огоньков, вращение статуи и не прекращающая звучать музыка. Ну а те, кого спрашивали, как бы так и не могли ни слова сказать, ни на пол сплюнуть. Мысли у всех в голове теснились разные, но общая суть их сводилась примерно к одному вопросу: «Что за цирк?!»

Но оказалось, что разыгрывалась только присказка, а основное представление еще впереди. Причем такое представление, о котором даже сам Сияющий не подозревал. Вначале со странной дисгармонией замолкла музыка. Потом одновременно погасли светящиеся точки на своде, а затем и сама статуя вдруг просела в пол задней частью со страшным хрустом ломающегося и скрипящего бетона.

О том, что случилось нечто из ряда вон выходящее, говорило и поведение всех синезодов. Словно получившие удар током высокого напряжения, они дернулись и повалились там, где в тот момент были. Только Сияющий остался стоять, с каким-то страхом и неверием на лице поднимая руки в стороны, на уровне плеч. Взгляд его при этом метался во всех направлениях, совершенно не останавливаясь на статуе. Пожалуй, только он один предвидел или догадывался, что произойдет в следующее мгновение. Но и он не сразу заметил, что куска пространства на противоположной от большинства сущностей стене, над последним ярусом ступенек, не стало. Там словно и не было прочного мрамора, а с некоторой задержкой возник контур невероятного создания. Точная копия накренившейся на дне амфитеатра статуи.