Юрий Иванович - Амазонки Янтарного мира

– Нет, дети все разные, и цвет волос разный.

«О-о! Да он девушек еще и своим ничем не гнушающимся соратникам отдает», – догадался Торговец.

– А что впоследствии происходит с теми счастливчиками?

– Ну, во-первых, все они по возвращении получают от Высшего Протектора грант, называемый «За успехи в науке и врачевании». Эти деньги хранятся в кассе Совета, и их расходование скрупулезно контролируется. Грант большой, можно безбедно прожить в столице лет десять. Ну и, во-вторых: любой из побывавших в иных мирах счастливчиков быстрее своих сверстников проходит карьерную лестницу. А девушек тут же стараются сосватать самые видные, самые богатые женихи. Они до конца жизни остаются окружены почетом и несколько завистливой восторженностью.

Тут из стены появился Прусвет:

– Угадайте, что я отыскал! Это находится гораздо ниже самых глубоких, заброшенных подвалов! Ну?! Кто попробует?

– Новый сюртук для меня? – наивно захлопал глазами его друг, направляясь к печи, на которой лежало его облачение.

– Мелко плаваешь, дружище! – заявил кальмар и повернулся к хранителю: – Теперь твоя версия!

Тот от предвкушения знакомства с тайной даже облизнулся:

– Эту крепость за века изучили до последнего камешка. Вряд ли удастся отыскать здесь даже завалящую монетку древних. И все-таки… это сокровища?

– Ну молодец! Угадал… почти! А нашел я то, чему не меньше четырех тысяч лет! Ну, может, меньше, если учитывать, что наши соплеменники здесь вымерли три с половиной тысячелетия назад.

– Неужели ты отыскал древние книги своей цивилизации? – спросил Дмитрий. Он знал по рассказам друга, что письменность у них своя сохранилась, но никаких библиотек после гибели мира Шелестящего Песка не осталось. Вся древняя история писалась заново, со слов тех, кто хоть что-то запомнил из событий своей далекой молодости.

– Увы, книг там нет, разве что вообще в бездне искать, – сказал Прусвет. – Но некоторые надписи на нашем языке имеются. Именно по ним я сумел определить, кто покоится в древней усыпальнице!

– Не удивлюсь, если там вдруг отыщется еще один Торговец, – усмехнулся Светозаров.

Разумный кальмар шлепнул себя присосками щупалец по голове и заорал капризным голосом:

– Ты знал! Ты знал!

Прусвета недаром называли Живым Ужасом. Голос его прозвучал так страшно и басовито, что вся башня завибрировала. Разбились на столе фужеры, раскололись тарелки, что-то рассыпалось в шкафу. Хранитель со стоном отчаяния бросился к стоявшим у дальней стенки приборам.

– Эй, потише, иначе башня рухнет! – предупредил друга Светозаров.

Барон осмотрел приборы и успокоенно выдохнул:

– Уф! Все целое… вроде…

Там у него находилась оставленная Крафой аппаратура, которая фиксировала малейшее движение крупных объектов в мертвом городе. Вначале она запускала протяжную сирену, а потом уже хранитель при визуальном наблюдении решал самую ответственную задачу: давать ли сигнал в лагерь рыцарей, чтобы те устремлялись к священному колоколу Клоц, или не давать.

Ибо ответственность висела над дежурным огромная, а несколько раз в город забредали дикие олени, и один раз даже медведь наведался. И если бы тревога оказалась ложной, добравшиеся до колокола герои могли бы и жизни лишиться в наказание за то, что напрасно побеспокоили Протектора.

Все оказалось цело и в рабочем состоянии, но, пожалуй, впервые за вечер хранитель взглянул на разумного кальмара не с восторгом, мягко говоря. Тот понял свою ошибку и решил извиниться:

– Я нечаянно… Погорячился… Просто эмоции меня переполняли… И еще этот… задавака умудрился угадать. Уму непостижимо!

А «задавака» уже стоял рядом и легонько ткнул пальцем кальмара:

– Ты что, и в самом деле отыскал усыпальницу с моим коллегой?

Вместо ответа Прусвет пустился в рассуждения:

– Конечно, все логично, и ты не гадал, а знал. Раз это место на центральной площади Эрегарта такое удобное для прихода в этот мир, то сюда шастали постоянно. Даже плагри не где-то там появился, а именно в Эрегарте. Тебя тоже здесь вынесло, Крафа наверняка тоже именно здесь появился впервые. Ну и самое главное, кто-то ведь доставил часть населения из Шелестящего Песка в этот мир! И кто это мог быть? Только Торговец! Вот он и доставил сюда первых переселенцев нашей цивилизации. А потом, прожив триста лет, и сам тут скончался. Так можно судить по цифрам на саркофаге. По тем же цифрам я и считаю возраст захоронения: примерно четыре тысячи лет.

– И до саркофага можно добраться? – с напряжением поинтересовался граф Дин. – Имею в виду себя?

– О! Такой, как ты, конечно, доберется! Там только и надо, что мусор расчистить, два блока сковырнуть да накрывающую тоннель широченную плиту пробить. На полчаса работы… Но! Там ведь не только человек лежит… вы же меня так до конца и не дослушали… – он сделал длинную, нагнетающую интерес паузу.

– Неужели там некое чудовище захоронено? – спросил Эммануэль Маарси. – Или плагри?

Кальмар от такого вопроса даже закашлялся.

– Да нет там никакого плагри! – проговорил он с трудом. – Рядом с человеком забальзамированные останки моих соотечественников. Женская особь и мужская… всего с тремя щупальцами. Ну и соответствующие надписи: королева и прародительница рода Ольгерия и король Кеос. Потом более длинная надпись: «Они первыми соприкоснулись с миром Трабиянт! Вечный покой им и благодарность потомков!»

Оба человека набросились на разумного кальмара с вопросами, но ничего важного больше не услышали. Следовало снять прозрачные крышки саркофагов и посмотреть, что за вещи находятся вместе с телами древних существ.

– А почему у короля Кеоса только три щупальца? – напоследок спросил барон.

Прусвет скривился:

– Неужели в наших легендах об этом ни слова?

Барон отрицательно помотал головой.

– Странно… – протянул Прусвет.

– Это связано с процессом деторождения у данных существ, – пояснил Дмитрий. – Мужская особь после бурного удовольствия оставляет одно из щупалец в теле женской особи, и потом из него взращивается новый разумный кальмар. Причем проблема не только в том, что щупальце никогда больше не отрастает, а в том, что при его отсутствии возможность проникать сквозь камни уменьшается. А при отсутствии пяти кальмар вообще становится неспособен пронзать камни. Так что нетрудно посчитать, что у королевской четы было одиннадцать отпрысков… Почетно, значимо, но… Как говорится, для истинного любителя приключений и путешествий семейная жизнь противопоказана.

Барон Маарси проникся истинным сочувствием:

– Понял… Не знал… Но неужели нельзя как-то… хм, обезопасить этот процесс?