Юрий Иванович - Алексей Справедливый

– Неужели он такой плохой человек? – подначивал Семен.

– Да нет, – немного смутился сын. – Знает невероятно много, авторитет имеет заслуженный, но меня, видимо, сразу невзлюбил.

– Ты уверен? А мне вот вспомнилось одно чудесное утверждение, адресованное преподавателям: «Если ваш студент с вами постоянно спорит, не спешите на него сердиться или наказывать. Возможно, он единственный во всей аудитории, кто прислушивается к вашим словам». А ведь ты не можешь не поспорить. Верно?

– Еще и как спорили!

– Вот видишь, поэтому ты у него и в любимчиках ходишь.

– Ох, не дай светлые демоны быть таким любимчиком…

Ночевать Семен остался в замке. Для ночлега все было отлично подготовлено: в одной из спален стояли две удобные кровати и шикарно накрытый стол с самыми изысканными блюдами и напитками. Зиновий Карралеро с ними только отужинал и ушел спать в соседнюю спальню, прекрасно понимая, что отец с сыном мечтают пообщаться наедине и обсудить свои семейные дела. А чтобы не мешать ему, Загребной поставил полог тишины.

И действительно, вся ночь незаметно пролетела в непрекращающихся разговорах. Алексей поведал о своих приключениях и мытарствах, знакомствах и интрижках, успехах и неудачах. А Семен подробно и живо описал эпопею возведения на престол их обожаемой Виктории и те гигантские преобразования, которые ему с дочерью удалось проделать в королевстве Салламбаюр. Не забыл он рассказать и обо всем, что ему известно о Викторе. Потом сравнили и обсудили свою недавно возникшую астральную связь, которую признали довольно действенной, хоть и необъяснимой.

И уже под самое утро, понимая, что постели так и останутся застеленными, Загребной припомнил бал в королевстве Озалия и похвастался, что успел тогда пошить себе превосходный костюм.

Алексей лишь посмеялся:

– Нашел чем удивить! Ты, наверное, забыл, что Зонт является мировым законодателем моды. Видимо, еще самый первый чернокожий король был родом из самого Парижа, потому как именно с той поры здесь любой модельер или портной ценится намного выше, чем купец или владелец фабрики. И твои хваленые костюмы, неизвестно кем завезенные сюда два с лишним месяца назад, прямо-таки ворвались в здешнюю жизнь.

– Но ведь я, кажется, еще никого здесь в такой одежде не видел, – недоверчиво сказал отец.

– На это есть причины. Костюм считается высшим писком, признаком самого стильного мужчины. Но только во время балов и светских приемов. И самое главное – чисто молодежной одеждой. Почти никто старше двадцати лет до такого «дикого» одеяния еще не дошел. А старики так вообще плюются лишь при одном упоминании о «паскудной» новинке и лишают детей прав наследства только за попытку ее пошить. Вечная история внедрения новинок, и вечная война поколений.

– Отлично! Значит, я могу успеть и себе пошить.

– Ты вроде и так лучше всех смотришься…

– Верно. Да и в последнее время привык носить то, что попадется под руку. Но ведь так нельзя, сынок, мы ведь должны нести культуру и все самое прекрасное в этот отсталый мир. Так что на балу я буду в самом лучшем костюме!

– Тогда поспеши: уже светает, и лучше тебе оказаться самым первым заказчиком на сегодня.

– А ты?

– Куда торопиться? Жениться не собираюсь, да и тюремные впечатления до сих пор не отпускают. А тут еще придется входить в роль нового работника посольства. Так что я лучше вначале буду вести себя тихо, скромно и неприметно.

– Похвально, весьма. – Семен похлопал сына по плечу. – Хотя жениться тебе бы стоило.

– Издеваешься?

– Нисколько! Завел бы деток и спокойно жил себе в удовольствие в этом роскошном замке. А я бы в гости к вам приезжал на отдых.

– Бросай, отец, эти разговоры. Молод я еще, чтобы себя губить.

– Молод! Да ты посмотри на Викторию: самая младшая, а уже семью имеет. Скоро ты благодаря ей дядей станешь! Так что, как самый старший из моих детей, должен подавать пример семейного образа жизни.

Лицо Алексея расплылось в довольной и мечтательной улыбке. Но думал он совершенно не о своем будущем:

– Да… Мармулядка такая! Ей теперь все можно… Она у нас королева! Ух, прямо сердце замирает от восторга, как представлю ее на троне!

Но тут же грустно вздохнул:

– А уж увидеть ее как хочется… И обнять нашу шоколадку…

Семен и сам еле проглотил комок в горле. Стряхивая с себя дурман воспоминаний, он вскочил на ноги:

– Ладно, некогда разводить сантименты. Сейчас прибудет посол, я вас познакомлю, а уже он тебя представит всем остальным сотрудникам и слугам как нашего нового помощника и главного распорядителя замка. Сразу за Лютио начнут привозить заказанные вещи: мебель, шторы, посуду и тэ дэ и тэ пэ. Твоя обязанность – не дать этому хламу скопиться в коридорах или во дворе, а сразу все расставлять по местам. Думаю, вы с Зиновием справитесь. Ну а я попрошу Санчеса порекомендовать самую лучшую швейную мастерскую. Не пристало торговому атташе ходить, как средневековому крестьянину.

– Тебя не поймут, – попытался в последний раз остановить отца Алексей.

– Да? Уже завтра, когда я получу причитающиеся мне выигрыши, с меня станут брать пример. А послезавтра, когда начнет работать наша первая фамильная швейная фабрика «Верносшито» и оттуда по всему миру пойдут изделия самого высокого качества, все будут покупать такие же костюмы только у меня.

– Ну ты даешь, отец! – со смехом вскочил на ноги и Алексей. – Это явный перебор.

– Время покажет. Да и зачем деньгам лежать в кубышке? Вон хранил, берег. А меня взяли и обокрали, как последнего лоха. А фабрику не утащишь…

– Зато можно прогореть.

– На том запасе моделей, что имеется у нас в голове, наши предприятия будут загружены работой на ближайший век однозначно. Все, идем будить твоего товарища. Кстати, надо бы и для него придумать какую-нибудь официальную должность. Как ты считаешь?

– Ага! Он давно мечтает стать министром юстиции. Пособишь в оказании протекции?

Они вошли в смежную спальню, где спал на кровати маленький, словно ребенок, человечек. И только мозолистая, совсем недетская рука, высунувшаяся из-под одеяла, напоминала о нелегкой судьбе этого мужчины. Семен, уже знакомый с историей покалеченного наследника рода Карралеро, замер на входе и прошептал своему старшему сыну:

– Но вначале мы ему обязательно постараемся подправить фигурку.

Гали Лобос уже долго сидела перед потемневшим за столетия зеркалом, погруженная в безрадостные мысли. Через неделю ей исполнится восемнадцать лет, а впереди так и не видно ничего светлого и оптимистического. Ее взгляд упал в открытую, но совершенно пустую шкатулку, и она в который уже за сегодня раз залилась горькими слезами, не замечая подошедшую сзади мать. И только ощутив на своих волосах ласковое поглаживание, подняла голову. Она никогда не позволяла себе расслабляться, даже при самом близком и родном человеке. А тут задумалась о своей горькой судьбе…