Юрий Иванович - Дорога к звёздному престолу

Увы! Непроизвольное сопереживание закончилось единовременным выражением досады. Каждый высказался по-своему, ну суть восклицания сводилась к одному: гайка! Несколько ящеромечей зашли в атаку с большого круга и двигаясь над самыми зарослями нацелились своими костяными пиками прямо на всадника. Нескольких беглецу удалось сбить из игломёта, но со всеми справиться не смог. Острый меч летяги пробил скафандр в районе шеи. При этом вполне понятно, что и ящер погиб, его туша так и застряла в мёртвом теле человека. Всё это вместе сильно затруднило движение всесильного шуршона, тот словно взбесился и стал с дикой скоростью вращаться на месте, вставать на дыбы и кувыркаться через голову. Похоже, что постромки, подпруги, или что там ещё сдерживало седло, как-то сильно раздражало потерявшего управление муравья. А может он, таким образом, выражал ярость из-за гибели своего хозяина? Но при этом огромный муравей потерял остатки своей сообразительности, чувство собственной безопасности и стал лёгкой добычей налетевшей стаи летающих крыс. Каждая меся, величиной с собаку имела короткую, в виде бульдожьей, пасть и в считанные моменты большинство лап шуршона оказались перекушены, а потом и само его тело погребли взмахивающие крыльями серые тушки.

Первым нарушил мрачное величие вершащейся расправы Роман

— Мы бы и одного шанса не имели прорваться. Если уж шуршоны не помогли…

— М-да, вот тебе и минусы больших открытых пространств, — проворчал Гарольд. А Парадорский рассудил вслух:

— Остаётся только надеяться, что перед своей смертью эти сквоки не свалили свою гибель на нас. Иначе сюда обязательно потянутся и все остальные.

Магдалена высказала очевидную мысль:

— Было бы здорово и всех остальных точно так же под удар летяг подставить.

— Вряд ли остальные теперь сунутся прямо через долину, — возразил Тантоитан. — И не забывайте, летяг здесь не бесконечное множество. Если уж не три, то четыре или пять боевых десятков завалят эту чашу древнего озера трупами, но пройдут сюда с приличной скоростью.

— То есть?

— То есть уходим отсюда как можно скорей! Бегом!

Уже приближаясь к отряду, Гарольд пожалел:

— Позиция для обороны там превосходная, можем защищаться сутками.

— Гарри, ты забыл об огромных сёдлах, на которых сквоки могли закрепить всё, что угодно. Вплоть до управляемых реактивных снарядов. Бахнут таким в створ тоннеля и любая позиция растекается туманом. Да и по другим направлениям они могут быстро перебросить подкрепление и резко зайти нам с тыла. Не успеешь открыть один фронт сражений, как тебя уже со всех стронон возьмут в клубок окружения. Нет, наше единственно верное оружие — это наши ноги. Так бежим сейчас в ближайшему бункеру. За мной! Не отставать!

Все сорвались с места, и наследнику престола, держащемуся двумя руками за болящие бока, тоже ничего не осталось делать как с места перейти на трусцу. Хотя и попытался при этом пошутить:

— За всю жизнь столько не прошёл, сколько мне уже здесь пробежать пришлось…

Для подобного собрания в комплексе зданий императорского дворца имелось определённое помещение. Помимо гарантий неприкосновенности и отсутствия какого-либо подслушивания, помещение имело все необходимые средства как для связи с остальным миром, так и для дачи соответствующих распоряжений любому роду войск в любую систему и территориальную единицу империи. За огромным столом в произвольном порядке сидели самые верные и проверенные сподвижники императора в количестве пяти человек, ну а он сам сидел в торце и давал направления ведущимся дискуссиям. В основном на повестке дня стояло лишь два вопроса для обсуждения: как понять или как распознать нависшую над столичной планетой угрозу и сумеет ли спастись горстка воинов, среди которых находятся сразу два члена императорской семьи.

Последний аспект больше всего заставлял нервничать командира Дивизиона. Серджио Капочи и так вырвался из рук врачей лишь силой собственно приказа и сидел бледный от недомогания и от осознания собственной профессиональной непригодности. Его лучшие воины в данный момент не могли ни штурмовать врага, ни преследовать, ни сражаться с ним в крайней экстремальной ситуации и оставалось лишь надеяться на умения и удачу совершенно зелёных, в понимании любого военного человека, молодых курсантов космодесантного училища. Ребята только, только перешли на второй курс, а столкнулись сейчас с такими трудностями, что впору любому ветерану растеряться.

Только вот растеряться никто не имел право. Именно поэтому, только час назад поднявший с больничной койки Серджио, при молчаливом попустительстве самого императора, сейчас на высоких тонах разговаривал по краберу со своим подчинённым. И этот разговор отчётливо слышали все присутствующие в помещении для Совета. Командир Дивизиона больше всего возмущался и поражался тому факту, что его опытный, прошедший не одну опасную операцию подчинённый вдруг уступил командование пусть и уникальному, но в сотни раз более неопытному парню:

— Бит, ты мне потом в глаза посмотришь и повторишь то же самое? — шипел Серджио, вращая от злости глазами.

— Так точно, командир! Готов повторять это всегда: Парадорский отлично разбирается в местной обстановке и отстранять его от командования нет смысла.

— Нет смысла? Или не хватает смелости?

— Хочу заметить, — тон бойца оставался ровным и вежливым, — Что смелость должна идти в ногу со здравым рассудком.

— То есть твои погоны, знания, полученные в секретном корпусе, по уровню равны одному курсу общевойскового училища?

— Конечно нет, господин полковник. Помимо этого я и сам отбывал практику на Хаитане, так что вы зря меня упрекаете. Но вы поймите, этот парень действительно нюхом чувствует опасность, и могу с уверенностью утверждать: его быстрые и чёткие приказы уже несколько раз спасли жизнь всем членам отряда. Так что зачем вмешиваться? Я один раз вначале попробовал, до сих пор каюсь. Да я уже докладывал…

— Но не мне! — перебил его бледный командир и поднял взгляд на императора. Павел Ремминг смотрел на него с укоризной и жестом призывал немедленно успокоиться. — Ладно, надеюсь, мы ещё поговорим на эту тему при личной встрече…

— Так точно, командир! — отчеканил Бит перед выключением крабера.

Пока командир Дивизиона откладывал в сторону свой горячий прибор связи, император, недоумённо пожал плечами:

— Ну и чего ты кричал? Вместо того чтобы ободрить?

— Извините, сорвался…

— Откуда сорвался? С коечки? Так тебя никто не звал. Сам обещал что только тихонько посидишь в сторонке и послушаешь. А теперь тебя не унять, так разошёлся.