Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга

— Алана, — строго перебил Ивар, — прекрати! Я думал, ты понимаешь, что дело не в деньгах. Я рад, конечно, что моя дочь вполне самостоятельна и может обеспечить не только саму себя, но и меня, но… Как ты себе представляешь мое сидение дома? Чем я буду заниматься? Смотреть бесконечные сериалы? Строить домики из спичечных коробков?

Ланка невольно прыснула — представить себе папу, кропотливо воздвигающего бесполезное здание из картона, было невозможно.

— Вот-вот… — проворчал Ивар. — Так что хватит об этом. Давай, беги, а то Микаэл уже заждался.

— Что?

— Да я его видел внизу, когда пришел, — улыбнулся отец. — Сидит, красавчик… Полмашины цветами занято.

Ланка взвизгнула и, чмокнув папу в колючую щеку, выскочила за дверь. Ивар, качая головой, прислушался к затихающему стуку каблуков — ждать лифта у его дочери никогда не хватало терпения — и пошел мыть руки.

Место и впрямь было чудесным. Ланка едва не закатила скандал, когда на подъезде к озеру увидела десятки припаркованных автомобилей. Но Мик уверенно направил внедорожник к неприметному проезду, и спустя полчаса прыжков по ухабам и ямам грунтовки перед путешественниками открылся чистый безлюдный пляж.

— Ух ты! — выпалила Ланка. — Откуда ты про это место знаешь?

— Да так… — неожиданно замялся Мик. — Бывал тут…

— Ну-ка, ну-ка… — Ланка опасно прищурилась. — С кем это ты тут… бывал?

— Ну, Лана… Ну, перестань, — забубнил он. — Чего ты сразу? Это же давно было! Еще до тебя.

Уши заполыхали. Елки! Надо же так влететь!

— Да ладно! — Ланка не выдержала и рассмеялась.

Мик облегченно выдохнул. Прикалывается. Ну и пусть! Говорят, девчонки любят держать ухажеров в тонусе! Лучше пусть прикалывается, чем закатывает настоящую сцену ревности.

Обрадованный Мик принялся обустраивать место пикника: расстелил широкое клетчатое покрывало, вытащил из багажника пару сумок-холодильников и даже красиво расположил шикарный Ланкин букет в специально прихваченной для этой цели пластиковой вазе.

— Как водичка? — поинтересовалась Ланка, увидев, что Мик набирает воду для цветов.

— Класс! Сейчас купнемся!

— Чур, я первая! — Ланка сбросила босоножки и, на ходу освобождаясь от одежды, побежала к воде.

— Эй, подожди! — Мик вздохнул: — Женщины…

Он закончил с приготовлениями, не торопясь разделся, аккуратно складывая одежду на край покрывала. Собрал разбросанные вещи подружки, пристроил рядом. И только после этого направился к озеру.

Ланка успела отплыть довольно далеко.

— Эге-гей! — помахала она рукой с середины озера. — Давай сюда!

За такой фиг угонишься. Как рыба в воде. Зря, что ли, отец таскал ее в бассейн чуть ли не с детского сада! Мик сглотнул и потрогал воду ногой. Поежился — разгоряченное тело покрылось мурашками. От озера пахло свежестью и чем-то неуловимым… Водорослями? Запах был как будто даже приятным, но вызывал смутное чувство неправильности. Мик нахмурился и, загребая ногами коричневатую воду, побрел на глубину.

— Эй! Эгей! — продолжала надрываться Ланка. — Ныряй! Давай же! Слабак! Трусишка!

Мик только вздохнул — подруга еще в школьные годы отличалась острым язычком, а уж после того, как к ней пришла слава, богатство и ощущение собственной значимости… Но он готов был терпеть и не такое — живая, полная энергии Ланка словно освещала серую жизнь Мика яркими лучами.

Он уже приготовился нырять — аккуратно, не с головой, — когда в доносящихся с середины озера криках что-то изменилось. Мик замер. Висящее в зените солнце ослепительно бликовало на гладкой воде, мешая увидеть, что происходит.

— Мик! Ми-и-ик! — в голосе девушки звучала неприкрытая паника. — Мик, помоги!

Он бросился в воду, не раздумывая, и широкими взмахами рук погнал себя к бьющейся впереди фигуре.

— Ми-и-ик! А-а-а…

Воздуху не хватало, Мик несколько раз глубоко вдохнул широко открытым ртом, поймал мелкую набежавшую волну, закашлялся…

— Мик… Ми… ка…

Он отчаянно замолотил руками и ногами, чувствуя, как нарастает звон в ушах и тугое горячее кольцо сжимает грудь. Рывок, еще. Уже близко. Вот она! Вот! Надо хватать за волосы… Вечный Отец, что за мода на короткие стрижки! Вот так. Поймал!

— А-а-а… Отпусти, дурак! Больно же!

Сквозь застилавшую глаза пелену на Мика смотрело недовольное лицо Аланы. Живой и невредимой.

— Ла… нка… Ты… что ты?.. За… чем?..

Она опять прищурилась — как же Мик ненавидел это выражение ее лица — и капризно протянула:

— Ну-у… Я думала, ты никогда не нырнешь. И решила тебя поторопить.

Видимо, что-то появилось у него в глазах, потому что Ланка суетливо отгребла немного назад и заныла:

— Ну чего ты? Обиделся? Шутка же… Ну, Мика-а-а…

Он молча поплыл назад. В боку кололо, из глаз катились то ли слезы, то ли капли озерной воды. Вдруг правую ногу скрутила судорога. Мик беспомощно забился, нырнул, вынырнул, опять пошел ко дну…

— Эй, не вздумай тонуть, — уверенная рука помогла ему выбраться на поверхность.

Легкие обжег глоток вкуснейшего воздуха. Мик блаженно расслабился, чувствуя, как разжимает зубы впившаяся в икру боль. Обида прошла — что взять со взбалмошной девчонки? Это не первый и наверняка не последний раз. Мик давно уже научился прощать Алане куда более дикие выходки — творческий человек, талант, тонко чувствующая натура… Зато теперь она будет считать себя виноватой и… Мик даже улыбнулся — отдых будет прекрасным.

Первоматерь! Ланка перевернулась спиной вверх, уже понимая, что слишком поздно, — лицо, грудь, живот горели огнем. Теперь дня три ходить красной, как вареный рак, а потом еще и кожа облезет лохмотьями. И пятна будут. Ну, спасибо, Мика, отдохнули!

Где-то в глубине мозга слабо трепыхнулась противная мысль, что винить в своей глупости некого — знала же, что нельзя спать на солнце! Ланка отмахнулась от непрошеной гостьи и, повернув голову, сердито уставилась на парня. Мик безмятежно дрых. Смуглый, гад, — хоть весь день на самом солнцепеке проваляется, и только хорошеет! Ланка хотела ткнуть мерзавца в бок, чтобы проснулся и осознал свою вину, но отвлеклась — прямо над головой раздалась чистая звонкая трель.

Ослепительные лучи били сквозь сетку листвы прямо в глаза, и разглядеть голосистую птаху никак не удавалось. Ланка приподнялась, охнула, когда обожженная кожа отозвалась болью, и приставила ладонь козырьком ко лбу. Ага! Вот она! Ничего себе, здоровая!

До сих пор Ланка полагала, что красиво петь умеют лишь маленькие невзрачные птички типа соловья или малиновки… Ну в общем, крохотульки. А это чудо природы было похоже, скорее, на раскормленную ворону. Иссиня-черные перья, крупная голова с клювом весьма неприятного вида, мощные лапы легко обхватывают толстую ветку.