Алексей Бессонов - Ветер и сталь

— Был, — хмыкнул Детеринг, — дальше.

— Но Лемберг — не главный в этом шоу. Лембергу держал крышу очень сильный человек, и человек этот попал в большую задницу. А Лемберг с Миллером взялись его вытащить… я не знаю подробностей.

— Подожди, Ник. Ты слышал о шкипере Олафе?

— Нет. Кто это?

— Я сам хотел бы знать, кто это. Хорошо. Имя?

— Имя? Ха-ха, — Казаков дернул затвор и упер ствол бластера себе в подбородок. — Прощай, Танк. Увидимся в аду. Имя — Курлов…

Сухо щелкнул выстрел. Голова шерифа откинулась назад.

— М-мм, — простонал Детеринг, — и здесь он мне напакостил… ч-черт! Курлов! А-ах, черт! Саша, иди потолкуй с этой… с этим лейтенантом. Мне нужно подумать. И позови громил — пускай унесут труп.

Я вышел в коридор и подозвал двоих парней, куривших на лестнице.

— Займитесь трупом. Куда вы сунули девушку?

— Она в том крыле, — махнул рукой один из охранников. — Там комнатка в углу.

Я кивнул и двинулся по указанному адресу. Найдя нужную дверь, я без стука вошел в небольшую, хорошо обставленную комнату. На широком диване сидел наш пленник с заклеенным липкой лентой ртом, а в огромных креслах перед журнальным столиком рубились в карты двое охранников.

— Идите погуляйте, — распорядился я, швыряя на столик свою пушку. — Принесите мне красного… и что-нибудь сладкое типа бисквитов. Есть в этом доме что-то похожее?.. Жрать хочу, как перед смертью.

— Найдем, — улыбнулся парень. — Идем, Стэн, доиграем потом.

Его напарник вежливо кивнул мне, и они вышли в коридор. Я сбросил с плеч окровавленную куртку и посмотрел на нашу добычу:

— Сними эту штуку со рта. Как тебя звать?

— Мэрион… мне нравится это имя.

— Хорошо, — я нашел в кармане смятую пачку сигарет и бросил ее на стол: — Пусть так. Кури, если хочешь.

Она протянула руку, вытряхнула из пачки сигарету и посмотрела на меня.

— Огня? Сейчас.

Я бросил ей зажигалку. Она не сумела поймать ее дрожащей рукой, зажигалка упала на диван. Прикурив, лейтенант осторожно положила ее на стол и откинулась на спинку дивана.

— Скажите, зачем я вам нужна?

Я не ответил. Я осторожно потрогал блокадер на щеке. Боли я, само собой, не чувствовал, но ощущение все равно было противное. Еще и клеить потом это дело. Шрам опять же. Потом шрам своди. Вот тебе и маскировка, могли и голову снести.

В дверь постучали.

— Да! — рявкнул я.

Вошел молодой паренек с подносом, на котором стояла пыльная пузатая бутылка, бокалы и коробка с десятком пирожных.

Я кивнул и отпустил его взмахом руки. Раскупорил бутыль, налил два бокала до краев и пододвинул один к девушке.

— Спасибо, — прошептала она.

Я впился зубами в пирожное и окинул ее внимательным взглядом. Формы уже женские, гормональная стадия, видимо, позади. Да и вообще — девица, и все. Хрен его, что там мужского осталось у нее под юбкой, но воспринимать это испуганное сероглазое существо как мужчину мне было сложно. Честный коп. Феномен. Гм…

Съев три пирожных, я допил бокал вина и спросил:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать три. А что?

— Да так, ничего. Ты понимаешь, из-за кого это все?

Она опустила глаза.

— Понимаю.

— Перестань трястись. Лучше выпей. Ты знала, что он натворил?

— Да. Знала.

— Почему ты оказалась… с ним?

Мэрион взяла со столика бокал, отпила половину, покрутила его в пальцах.

— Вы не поймете.

— Ну почему же? У меня высшее гуманитарное образование. Попробуй.

— Какое, если не секрет?

— Академия Службы безопасности в Метрополии. Прикладная и аналитическая ксенология, полный курс.

— Я должна была догадаться, — она поставила бокал на стол. — Ну что ж… Матье был единственным человеком, который хорошо ко мне относился. Единственным, за всю мою жизнь. Может быть, вы сможете понять меня, если попытаетесь. Что такое жить в чужом теле? Вы думаете, это здорово? Терпеть издевательства родителей, изнасилования сокурсников… Вы знаете, сколько раз меня насиловали?..

— А Лафрок тебя пожалел?..

— Может быть, и пожалел, не знаю, что это такое, меня никто никогда не жалел. Даже тогда, когда у меня уже не было сил плакать… Можно еще сигарету?

— Пожалуйста, — я протянул ей пачку и заглянул в ее печальные серые глаза. Нет, она не играла. Так не играют. Она говорила совершенно искренне, уверенная в том, что живой ей отсюда не выбраться.

— Ты была в курсе его дел?

— В принципе я ими не интересовалась. А что касается…

Хлопнула дверь, вошел Детеринг. Сел в кресло, глотнул вина прямо из бутылки, элегантно вытер рот перчаткой и посмотрел на умолкшую девушку:

— Продолжайте, лейтенант. До рассвета мы вас не съедим.

— Что касается убийства генерала Фаржа… За три недели до этого появился следователь Эгон Миллер из прокуратуры планеты, и они о чем-то долго говорили с Матье. Я их разговора не слышала. Матье после разговора выглядел очень довольным. А потом Миллер пришел с каким-то странным человеком… они называли его Олафом.

— Вот как? — аристократически изогнул бровь Детеринг. — И что ж в нем было странного?

— Даже сложно сказать, что именно… так, вообще. Он явно нездешний, одет был… я не знаю, где так одеваются. И еще — у него были разные глаза. Один черный, другой голубой. Я решила…

— Один черный, другой голубой? — Я едва не выронил из пальцем пирожное. — А… послушай, с ушами у него все было в порядке?

— С ушами? Подождите… да — у него не было верхней части левого уха. Вы его знаете?

— Высокий, полноватый и смуглолицый?

— Да, это он.

— А, дьявол! — я стукнул ладонью по подлокотнику. — Шеф, я его знаю. Это ухо ему отрубил я.

— Да? — удивился Детеринг. — И кто он?

— Это Юнг Ройтер, мой бывший сокурсник. Его выперли с восьмого курса, когда всем стало ясно, что он не тянет боевую подготовку. Он не мог справиться с весом. Да и характер у него не очень-то. Мы с ним дрались на восьмом курсе, незадолго до его исключения.

— Сабли? — хмыкнул Детеринг.

— Нет, он предпочел эсток. Тогда-то я и снес ему верхушку левого уха. Ройтер — это действительно странноватый тип. Курса с четвертого он свихнулся на астроархеологии. Читал все, что только мог найти по этому вопросу. Бредил сокровищами древних миров. У него была идея фикс — раскопать древние архивы Айоре, он считал, что где-то они все-таки уцелели. Ройтер был уверен, что можно найти что-то, что враз сделает его богатым человеком.

Детеринг закинул ногу за ногу, выдернул сигарету из моей пачки.

— Он не первый в этих поисках. Но коль так, то мы этого Олафа найдем, да… Продолжайте, лейтенант. Нам очень интересно — ведь не каждый день убивают генералов СБ.

— После разговора с Олафом и Милнером Лафрок был в ярости. С ним вообще это часто происходило, но в тот раз это было бешенство пополам со страхом. Он пропал на несколько дней. Просто пропал, ничего не объясняя. Потом появился — какой-то такой сосредоточенный, знаете… Ас утра… Я до самого вечера ничего не знала. Днем объявили о ЧП — убийстве генерала Фаржа. Вечером ко мне пришел один из его людей — из его бригады — и сказал, что Фарж убил Матье. Больше ничего. Я все поняла… но зачем — я до сих пор не понимаю.