Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Псы господни

— Бросьте автомат, синьора, — приказал молодой капитан десантников.

— Черт, еще раз так меня назовешь, козел! — выругалась «женщина», но автомат бросила.

На улице одна за другой затормозили две машины…

— Они ушли, синьор контр-адмирал. Ничего нет.

Контр-адмирал недовольно огляделся — пыль еще не улеглась, тут как стадо слонов пробежало. Улики если и были — приказали долго жить.

Прикрыв нос смоченным кельнской водой [68] Одеколон Eau de Cologne с французского так и переводится — «Кельнская вода». платком, контр-адмирал прошелся по тому, что когда-то было то ли торговым залом, то ли помещением кафе, осмотрел пол и стены. Остальные внимательно наблюдали за ним. Потом он вышел туда, где было подсобное помещение, там что-то привлекло его внимание на полу. Он даже померил пальцами расстояние между какими-то следами, потом осмотрелся и удовлетворенно хмыкнул.

— Это здесь. Но мы опоздали. Они засекли работу скремблера и поняли, что пора сматывать удочки. Вон, смотрите!

Директор Манфреди, который уже мысленно сочинял заявление об отставке, капитан Кантарелла и пара десантников во главе со своим капитаном подошли ближе.

— Вон там. Четыре отпечатка ножек на полу; они вымели пол перед тем как уйти, но чуть заметные вмятины остались. Расстояние между ними полностью соответствует расстоянию между ножками дизель-генератора небольшого размера. Нормального электроснабжения здесь нет, и они не могли рисковать. Поэтому же — вон там выбито окно в форточке и на стене след от гвоздя, но самого гвоздя нет. И стена в этом месте чуть темнее. Они надели шланг на выхлопную трубу дизель-генератора и вывели его наружу, чтобы самим не отравиться выхлопными газами. Можно уходить, здесь больше ничего нет.

Четыре человека ехали по дурной, разбитой, почти незаметной в горах дороге, направляясь в сторону гор — подальше от границы. Все четверо въехали в Абиссинию на этой машине этим утром, проехали через город Доло Одо, нигде не останавливаясь, и поехали дальше. Все четверо за утро не перемолвились и десятком слов, потому что говорить было не о чем. И незачем.

Да, я забыл о самом главном. Все четверо были белыми.

Отъехав от города Доло Одо километров на десять в горы, они увидели небольшую ложбину, где можно было спрятать машину, и сделали это. Один из этих молчаливых, жилистых, одетых в полувоенную форму людей закрыл машину на секретный замок и забрал два высоковольтных провода из-под капота, положил их себе в рюкзак. Если этого не сделать, машину наверняка угонят и уже к вечеру разберут на запчасти или продадут на базаре. Африканцы не видели ничего плохого в кражах и угонах, если пострадавшими, конечно, не были члены их племени…

Все четверо были одеты в униформу, которую шили для наемников, частных охранников или путешественников по опасным местам на юге Италии — она считалась качественной и расходилась хорошо. На них были длинные шарфы, повязанные как арабские куфии и закрывающие лицо, на ногах — десантные полуботинки. У двоих были автоматы STG-60, еще у одного — малораспространенный, но хорошего качества Walther MPK c глушителем, оружие в шестидесятые-восьмидесятые широко применявшееся спецслужбами, у третьего — полуавтоматическая винтовка Barrett гражданской версии 82 А1 с приваренным к стволу глушителем старой модели. У каждого из них за спиной был рюкзак, где было все, что нужно для трехдневного перехода. Но если три дня затянутся до семи и даже больше, ни один из них не пропадет. Они знали, как выживать и в горах и в пустыне.

Редкой, волчьей цепочкой неизвестные пошли на запад, параллельно дороге, ведущей на Авасу и дальше — на Аддис-Абебу.

Он знал, что все просто так не кончится. Не может кончиться…

Широко шагая по неуютной, чужой земле, Паломник шел на запад, погоняя длинным шестом коз — их было двенадцать штук, и он потратил на них почти все имеющиеся у него деньги. Козы покорно шли туда, куда их направлял шест пастуха, мекали, гадили, на ходу питались всем, что могло показаться им съедобным.

Им было все равно куда идти. Коза — она и есть коза.

Самое хреновое было то, что ему приходилось тащить фугас. Фугас был сделан на основе стопятимиллиметрового снаряда и весил тринадцать килограммов. Это было не так много, если тебе нужно было вскрыть ящик и подтащить снаряд к орудию, но это было очень много, если тебе нужно было тащить это на себе примерно четыреста километров.

Но он твердо был намерен дойти. И выполнить задание.

Он знал, что за ним идут. То, что произошло в Доло Одо, это не происки немцев, как считалось, когда они раз за разом терпели поражения от летучих отрядов Генерала. Немцы не могли ничего знать про Доло Одо. И когда за ним пришли, пришли люди Генерала, немцы повели себя не так, как должны были бы повести — они убили их всех.

Значит, дело не в германцах. Предает кто-то из своих. Кто-то, кто находится на самом верху, кто знает слишком много для обычного, рядового чиновника. Кто-то предает их — раз за разом.

Он прокручивал то, что знал, в голове, раз за разом. Всегда, когда они начинали большие операции и сообщали в Рим, их ждали неприятности. Спецназ не извещал никого о том, что они намереваются делать, и выигрывал — раз за разом.

Значит, в Риме — враг.

В Риме — враг…

Выйдя на связь, он знал, что информация дойдет до врага. Он сознательно пошел на это, сознательно подставлялся, чтобы выяснить все до конца. И чтобы обрубить хвост, обрубить его максимально эффективно. Нырнуть, как щука, в темную воду стоялого озерка…

Их проводник — тот, что был с бесшумным пистолетом-пулеметом, присев, потрогал козий кал. Потом обтер пальцы о землю, выпрямился.

— Он опережает нас на три часа. Максимум — четыре.

Командир группы посмотрел на часы.

— Что еще?

— У него мешок. Большой, тяжелый, сзади. Он несет тяжелый груз. Идет правильно, не торопясь. Экономит силы.

Командир группы не удивился — он не первый год жил в Африке. Хорошие следопыты из племен, расположенных южнее, помнили любой след, который они увидели десять лет назад. Неважно — животного или человека. По следу они даже могли сказать, в каком настроении был прошедший человек.

— Он знает про нас?

— Скорее всего, нет. Он ни разу не останавливался. Не оборачивался назад. Скорее нет.

Командир группы утвердительно кивнул. Хорошо.

— Вперед.

Это была стоянка — пастушья стоянка, таких было много в горах. Немного дров для костра… и больше ничего, только ровная площадка, чтобы разместиться.

Естественно, никакой костер не горел, сучья и ветки деревьев, большая ценность здесь, оставались нетронутыми. Если бы горел костер, командир группы заподозрил бы неладное. Он знал, что тот, за кем они охотятся, является профессионалом, а профессионалы так дешево не подставляются.