Сергей Лукьяненко - Застава

Я помедлил, глядя ему в глаза. Они утратили всякую веселость, стали холодными, безжалостными.

– Нет, Берндт, – сказал я. – Не согласен, потому что я в группе подозреваемых.

Он рассмеялся.

– Хорошо. Это говорит в вашу пользу. Я знаю, что идеалисты, готовые на смерть ради человечества, существуют, но сам таких не встречал. Так помогите же мне, Иван. Поделитесь своими догадками!

– Расскажите мне чуть больше про агента Очага, – попросил я. – Он вообще – человек? Как был экипирован? На что похож этот его «детонатор»?

– Никакой информации, – Берндт сразу помрачнел. – Это все для вас неважно, Иван. А информация строго секретна.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда позвольте спросить – часть устройства уже переправлена на Землю, верно?

– Откуда вы знаете? – Берндт достал кисет и стал сворачивать новую самокрутку.

– «Детонатор», – я пожал плечами. – Обычно сам по себе детонатор не опасен, верно? Должна быть еще и бомба.

Берндт помолчал, потом кивнул:

– Да, вы правы. Пожалуй, мне придется быть с вами чуть откровеннее… – Он выпустил струю дыма в потолок, откинул голову, будто размышляя, насколько откровенным стоит быть. – У Очага, по понятным причинам, есть серьезные проблемы с доставкой бомбы на Землю. Они, как и мы, способны переходить только в Центрум. Значит, им нужен пособник, который доставит груз дальше, в наш мир. А груз этот такого плана… в общем, надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что ты доставляешь и собираешь – по кусочкам – бомбу. И учитывая судьбу Центрума – понятно, что это за бомба и к чему она приведет… Вам интересно, Иван?

– Очень, – честно сказал я. – Спасибо за откровенность, я внимательно слушаю.

– И бомба уже на Земле, – продолжил Берндт. – Ее уже доставили, понимаете, Иван? Остался детонатор… один мы, к счастью, перехватили.

– Но где-то есть второй… – сказал я.

– Есть еще и фактор времени, – продолжал Берндт, кивнув. – Мы не знаем, в чем именно у них проблема. Может быть, производственные мощности слабоваты. Может быть, компоненты для бомбы редки. Может, это от фазы Луны зависит, ничего мы толком не знаем… В общем – есть «окно» для активации бомбы в нашем мире. Оно будет длиться еще неделю. Если все обойдется – то следующего «гостинца» можно ждать не раньше, чем через пару лет.

– А та бомба, что уже на Земле?

– Скиснет, – сказал Берндт. – Ей тоже неделя осталась. «Скиснет» – именно так выразился агент.

– Все-таки это вирус? – спросил я.

Берндт не ответил, да я и не ждал этого. И так услышал очень много. Пожалуй, даже больше, чем требуется для спокойного сна.

– Берндт, а может, агент вам наврал? – спросил я. – И про «скиснет», и про второй детонатор, и про сложности изготовления бомбы…

Берндт некоторое время молчал, глядя на свои руки. Потом очень сдержанно сказал:

– Иван, вы же взрослый человек. Поверьте, есть такие ситуации, когда уже никто и ни о чем не врет. К сожалению, он умер раньше, чем рассказал все.

– Я очень хочу помочь, – сказал я. – Ну… давайте по порядку. Я знаю, что я – не предатель, но вас-то это не убедит. Вот что касается остальных…

Берндт смотрел на меня.

– Бобриков разочарован в мире, – сказал я. – Он человек старой закалки. Советской еще. Я, кстати, хорошо к СССР отношусь, уж извините. Но для Бобрикова с гибелью СССР мир утратил привлекательность. Он, наверное, потому и портал открыл, что ему невмоготу стало в нашем мире…

Берндт приподнял бровь.

– Это что, тоже какая-то тайна? – спросил я насмешливо. – Да все проводники, кого я знаю, не хотели жить в нашем мире. Тут не только гормоны, позы, слова и медитации замешаны – надо еще и хотеть открыть дверь в иной мир. Вот Бобриков – хотел. Его мир кончился, его труд стал никому не нужен. Он хотел уйти. От тоски начал китайской гимнастикой заниматься и – ву а ля! Может Бобриков наш мир уничтожить в отместку за бывшую страну? Наверное. У него вроде семья есть, дети и внуки, ну так их он в Центрум перетащит… Вероятность в целом небольшая, но Александр Валерьевич способен осознанно пойти на сделку с Очагом.

– Допустим, – Берндт кивнул. – Дальше?

– Ве… Ирина Игоревна. Тут сложнее… – я подумал минуту. – С одной стороны – она же из спецслужб, верно? То есть человек долга, как для нее пойти на сделку с врагом, инопланетным врагом? С другой стороны – тоже старый человек, советский, вдруг те же мотивы, что у Бобрикова… Не знаю, Берндт.

Полковник задумчиво покивал. Спросил:

– А девушка? Галя?

– Она очень странная, – неохотно сказал я. – У нее тяжелая судьба, мне кажется. Девчонка, которая открывает портал, когда ее бранят, – что можно сказать о ее детстве? И как она должна относиться к нашему миру?

Беккер молчал.

– Однажды она при мне убила женщину, – сказал я. – Та появилась из портала, Галя ждала ее появления. И застрелила. Без колебаний. Я был свидетелем этого, она меня специально позвала, но никаких объяснений не дала. Мол, хочешь – сдавай меня… Я промолчал. Наверное, это как-то связано с ее жизнью.

– Очень любопытно, – медленно произнес Беккер. – Нам не интересны ваши земные проблемы, но… Нам придется это проверять, Иван. И она поймет, что вы ее сдали.

– Сдал, – кивнул я. – Но пообещайте мне, Берндт, что если она не агент – то ее не станут преследовать за это убийство. Ну, по нашим обычным пограничным законам…

Беккер, похоже, развеселился.

– Что ж вы вначале не потребовали такого обещания?

– Я не в том положении, чтобы требовать.

– Хорошо, я подумаю, можно ли это сделать, – сказал Беккер, посерьезнев. – Петр Петрович?

– Надежный, обстоятельный, немножко нелюдимый, – сказал я. – Но ярый компьютерщик, как я понимаю. Для него виртуальный мир – такой же, как настоящий. Вряд ли он станет его уничтожать, правда?

Беккер пожал плечами.

– Ашот… – я задумался на миг. – Ну он такой… шумный, энергичный. Немножко чересчур порой. Но в общем – жизнелюб, родни у него тьма-тьмущая, ну как он будет Землю уничтожать, зачем?

– А мальчик? – спросил Беккер, глядя в сторону.

– Ромка детдомовец, – сказал я. – Сами понимаете, это не лучшая жизнь и не лучшее отношение к миру. А здесь он хорошо вписался, ему здесь нравится. Опять же – долго бродяжничал до того, как попал на заставу. Мало ли с кем мог подружиться и чего наслушаться? Он еще ребенок был, любой добрый дядька мог стать другом и кумиром. А если потом оказалось, что дядька из другого мира и хочет мерзкую Землю сделать такой же, как интересный Центрум… Очень не хочу наговаривать, но в первую очередь я бы его подозревал. Ребенка несложно обмануть… и завербовать.

– Чтобы вы сказали о себе, Иван? – спросил Беккер. – Негативного и подозрительного?

Я вздохнул. Почему-то я ожидал такого вопроса.