Александр Афанасьев - Россия 2020. Голгофа

– На триста…

– Пятьсот… четыреста пятьдесят… четыреста…триста пятьдесят… триста…

Боевики никак не думали, что такое произойдет. Подчиняясь призыву о помощи, они вышли из леса, снялись с блиндажа, бегом преодолели больше трех километров по чащобе и сейчас были на последнем издыхании, но они держались и спешили сражаться. У них было безоткатное орудие, которым можно было подбить бронетранспортер, а больше, по словам засевшего в деревне амира, у русистов ничего и не было. Значит, тем хуже для них. Пора раз и навсегда преподать русистам урок, показать, кто здесь хозяин…

Три километра дали себя знать. Они устали до предела, до красной пелены в глазах, но послали вперед себя Ильяса, молодого мусульманина, местного, который встал на джихад. Как разведчика. Он ждал их на опушке. В одиночку он не решился бежать через голое поле, но сообщил, что там никого нет.

Амир достал телефон. Здесь была сотовая связь, боевики вообще не любили воевать там, где не было вышек. У русистов были проблемы со связью, поэтому они не нарушали вышки и тоже пользовались связью.

– Абдалла, салам, брат… Что там?..

– Ха, брат, ва алейкум ас салам. Русист совсем в штаны наложил, да. Боится зайти, так и стоит на горе. Людей савсэм мало, да? Я думаю, не зря ли я тэбя пазвал, да…

– Аллах рассудит. Мы идем к тебе с… северо-запада. Не стреляй.

– Диканца догъилла [56], брат…

– Наши еще держатся! Аллах Акбар! – хрипло сипя, выкрикнул бородатый амир, подбадривая своих боевиков.

И они рванули через поле. Голое, выстуженное уже холодным, осенним ветром, убранное поле. Вот только когда до домов осталось совсем ничего, метров триста, вдруг три куска ржавой, брошенной в борозде соломы обернулись людьми, одетыми в какое-то тряпье и раскрашенными черным, как у шайтанов, лицами и с автоматами в руках. Амир ничего не успел скомандовать, он успел только крикнуть: «Аллах Акбар!» – потому что понял, что сейчас станет шахидом на пути Аллаха. Он не ошибся в своих предположениях…

Три автомата, каждый из которых кормился от длинного, сорокапятипатронного пулеметного магазина, собрали свою кровавую жатву окончательно и быстро. Бандитов называли духами за их якобы неуловимость. Их боялись как чумы. Но сейчас четырнадцать боевиков, в том числе пять чеченцев, не первый год идущих по пути Аллаха, просто не успели ничего сделать, внезапно оказавшись под кинжальным огнем метров с пятидесяти. Так и полегли – как бежали…

Раскатистую дробь автоматов под самый финал прервал одиночный выстрел снайпера от деревни, и один из СОМовцев рухнул на землю, как и те, кого он только что расстрелял.

– Синяя крыша справа! – выкрикнул снайпер в рацию. – Сверху окно!

Василий перекинул рожок, ударил длинной очередью, и одновременно с этим выстрелил милицейский снайпер.

– Держи!

– Держу!

Василий глянул на раненого: одного взгляда достаточно, чтобы понять – попал…

– Останься с ним!

Сам он, встав в полный рост и оскальзываясь на сырой земле, побежал к деревне…

Добежал. Яблоня, уже отошедшая. Хилые, черные, как торчащие из земли гнилые зубы, костыли ограды…

– Аллах Акбар! – И плещущее из распахнутой пинком двери двора пламя.

Ох, не вовремя… Урод, тебе сматываться надо было, а ты, дурак, свою позицию обозначил, палишь куда попало. Придурок…

Он сам сделал несколько выстрелов и с криком «Иншалла!» [57]перескочил через забор.

Перевалился, бухнулся на землю всем телом, за что-то зацепившись, машинально перекатился, аж в голове помутилось. Подхватил автомат, бросился, часто стреляя в дверь и ожидая выстрела в ответ. Всем телом ткнулся в покосившуюся, черную от времени кладку бревен, выдернул чеку с гранаты, бросил в черный, несущий смерть проем…

– А… шайтан… граната!

Гулкий, трескучий, смягченный стенами хлопок взрыва… Спасибо, что предупредил…

Немного пришел в себя. Привел в порядок автомат. Сменил магазин, с десяток там еще осталось, но это ни о чем. Мягко ступая, пошел вперед.

А вот сейчас, как вывалят гранату из окна… поймешь, что к чему.

Как раз в этот момент ударил пулемет с холма, это было опасно, но для него – благо. Боевики отвлекутся на новую проблему…

Угол… Твою мать… он защелкнул насадку, выставил из-за угла автомат, не высовываясь сам – как раз чтобы увидеть в угловой насадке [58]бегущего через дорогу вооруженного бородача. Бородач даже не успел понять, что происходит, как длинная очередь прострочила его и он упал прямо посреди дороги – плашмя вперед, с ходу, на грудь. Живые так не падают…

Минус два…

Дальше стрелок не пошел. Хватит…

– Зенит, я – Глухарь… Дом с синей крышей видишь?

– Глухарь, мать твою, почему со связи ушел? Дом вижу.

– Зенит, я около него. Можно входить, подтверждаю, можно входить. Только осторожно, парочка еще бегает.

– Глухарь, я – Зенит, принял. Что там за стрельба у тебя?

– Минус шестнадцать.

– Повтори… – не понял омоновец.

– Минус шестнадцать. У меня один трехсотый, возможно, тяжелый. Из леса джамаат подходил. Положили вглухую. Давай быстрее!

– Тебя понял…

– Аллаху Акбар!!!

СОМовец улыбнулся.

– Чует, падло… Давай.

– Есть…

Один из омоновцев вскинул на плечо тяжеленную кургузую трубу реактивного огнемета. Еще двое поставили автоматы на автоматический огонь…

– Три – два – один… Давай!!!!

Снова задолбил пулемет, и под аккомпанемент очередей омоновец с огнеметом, тяжко топая, пробежал три десятка метров, упал на колено и выстрелил. Еще держащиеся в рамах стекла вылетели разом, из окон рванулось пламя вперемешку с дымом. После «Шмеля» выживших никогда не бывало.

На плащ-палатке пострадавшего омоновца вытащили к машинам и перевязали. Кровь остановили, но госпитализация и операция были необходимы. В город послали бронированный «Тигр», оставшись с бронетранспортером и «КамАЗом», рассчитывая, что если паче чаяния в окрестностях окажется еще один джамаат, просто быстро уйти или занять господствующую высоту на холме.

Капитан приказал: несколько СОМовцев пошли, чтобы раздеть боевиков, собрать снаряжение, оружие и боеприпасы. Им не пригодится, а вот милиции еще может понадобиться…

Василий молча стоял у «КамАЗа». Не курил, как остальные. Просто стоял и смотрел в одну ему видимую точку.

Бывший капитан российской полиции, уловив настроение друга, подошел, тяжело хлопнул кулаком о борт грузовика. Машина была такая большая, что борт кузова был на высоте их голов…

– Ты где так стрелять научился? – то ли в шутку, но на самом деле серьезно сказал он. – Конечно, «Мужество» не дадут, ты вроде как прикомандированный, но я лично к генералу пойду…

Василий так и стоял, словно в ступоре. Хотя он не был человеком, который так легко впадает в ступор.