Вадим Громов - Искалеченный мир

— Вот тебе и дружеское плечо в трудную минуту. — Громила вздохнул и, явно преодолевая себя, сделал шаг вперёд. — Лишь бы не навернуться в полный рост: сдаётся мне, что банно-прачечные процедуры разводить некогда будет…

Он прошёл к дверям, ступая как будто по стеклянной ниточке, натянутой над котлованом, до упора заполненным изголодавшимися до полного озверения «гейшами». Под ногами у него мерзковато почавкивало и похлюпывало. Книжник утробно ёкнул горлом и зажал рот ладонью.

Шатун добрался до дверей и просунул голову в имеющуюся щель. Потом, не оборачиваясь, махнул рукой и, открыв дверь до конца, пошёл дальше.

— Прошу на выход. — Лихо с каким-то фатализмом оглядела цепочку следов громилы, расположившихся поперёк субстанции, и зашагала прямо по ним. При сорок восьмом размере ноги Шатуна это можно было сделать без излишнего напряжения.

— Давай. — Алмаз подтолкнул Книжника. — Я последний. Не тяни, пошёл…

Очкарик глубоко вдохнул и походкой деревянного истуканчика с негнущимися ножками проследовал по уже проложенному маршруту, исхитрившись не расстаться с содержимым желудка. Последний метр препятствия Книжник, у которого всё же сдали нервы, преодолел неуклюжим прыжком. Выскочил на незапачканное пространство и припустил за уходящими друзьями.

Алмаз прошлёпал по мазку буднично, как будто под ногами была надоевшая до икоты, хлюпающая после дождя грунтовка, а не доведённая до непотребного состояния человеческая плоть. Чувства постепенно притуплялись, черствели. А что, прикажете — рухнуть на колени и рыдать, как впечатлительная воспитанница академии хороших манер? Ага, сейчас…

Проход сузился, лестница пошла вверх. Шатун топал вперёд как заведённый, самую малость не закупоривая своими габаритами расстояние от стенки до стенки. Впереди замаячила открытая настежь дверь, перед которой, к большому облегчения громилы, не виднелось ничего, напоминающего кровавую размазню.

— Что-то похожее и я предполагала. — Выбравшись на волю, Лихо огляделась вокруг. — Бывшая военная база. Хорошее гнёздышко продолжатели идей Чикатило и Суклетина себе свили. Напалмом бы расчухать, до полной невменяемости…

— Да тут уже и без напалма все точки расставлены. — Алмаз показал в сторону — туда, где на земле виднелись рытвины, заполненные одним и тем же содержимым. — Куда уж результативней-то…

— «Горыныч»! — Озирающийся вокруг Книжник обрадованно ткнул пальцем влево. — Вон там!

В широко распахнутых воротах, на которых кое-где ещё сохранились следы пятнистой раскраски, виднелся капот внедорожника.

— Пошли. — Лихо первая направилась к гаражу. — Я очень надеюсь, что в салоне никого не было, когда началась вся эта беспощадная проверка на прочность организма. Иначе будет не то чтобы совсем грустно, но совсем негигиенично…

«Горыныч» был цел. Возле него обнаружился один-единственный мазок, наглядно показывающий, что кто-то вертелся рядом, но сесть в машину не успел. Или успел вовремя вылезти. Естественно, «вовремя» для четвёрки, а не для него самого. Ещё в гараже находилось семь отечественных и импортных внедорожников, в различной степени раздолбанности.

Рюкзаков в салоне «Горыныча» не было. Шатун с Алмазом прочувствованно поведали в пустоту, что они думают о племени мародёров, ещё минут двадцать назад обитавшем в этих пенатах. Лихо промолчала, Книжник вздохнул так тяжко, будто лично он, подчиняясь приказам персонажей, создавших легенду под названием «Зайти — не выйти», таскал эти рюкзаки в их закрома.

— Что делать будем? — Алмаз поиграл зажатым в правой руке ножичком. — Линяем или…

— Ищем, — сказала блондинка. — Я думаю, что время есть. И вряд ли наш скарб стали ныкать куда-нибудь в непролазные кущи. Ищем оружейку или что-то вроде. Шатун с Книжником, я с Алмазом. Встречаемся здесь где-то через полчаса. Шатун — туда, туда и туда. Нам всё остальное. Если найдёте ещё что-нибудь интересное — тащите. Надо же как-то моральный ущерб компенсировать…

— Не учи экспроприировать, — проворчал громила. — Хотя, если вдуматься, экспроприацией тут и не пахнет. Нет у здешнего барахла больше хозяев — а это совсем другой коленкор.

Пары отправились по указанным объектам. Повезло Шатуну и Книжнику. Буквально спустя пятнадцать минут после начала поисков. Обратно вернулось всё, включая «плескалку», тесаки Шатуна, «потрошитель» Лихо и сюрикены Алмаза.

— Горючку сливайте. — Лихо первая ухватила канистру и направилась к стоящей неподалёку некогда распутно-алой «Мазде Минаги», которая теперь находилась в плачевном состоянии. — У нас как раз голяк намечался, только-только до Кемерово…

— Я там пару стволов наковырял, — сообщил громила, прихватывая сразу две канистры. — Честно говоря, глаз особо и положить-то не на что. Куда там до суровцевского арсенала…

Спустя полчаса «Горыныч» благополучно мчался по единственной дороге, ведущей от военной базы. Алмаз держал «дыродел» поближе, не без основания полагая, что на момент локального разгула «давилки», как окрестил неизвестную аномалию Книжник, в людоедской общине присутствовали не все члены коллектива. И вероятность напороться на возвращающиеся в родную обитель остатки войска каннибальского была далеко не иллюзорной.

— Теперь понятно, почему Герман дважды умудрялся проскочить эту территорию, не попав на зуб к этим желтокожим гурманам, — сказала блондинка. — Ему самым банальным макаром везло. Ну нет другого объяснения. Не думать же, что они были лучшими корешами Знатока, всегда оставляющими ему самые лакомые кусочки?

— Это вряд ли…

Внедорожник вернулся на трассу «М53», с которой их так нелюбезно сдёрнули, применив не самую хитроспиральную уловку. После обсуждения вероятности того, что судьба целого мира могла незатейливо похериться в кармане у заурядного людоеда, который и знать не знал, на что раскрыл рот, желание разговаривать пропало напрочь. Дальше ехали в полнейшем молчании, которое с некоторой натяжкой можно даже было назвать траурным.

Прошло чуть больше часа. Молчание продолжалось, если, конечно, не считать благополучно похороненного под грузом всеобщего пофигизма вялого предложения Книжника черкануть где-нибудь победную надпись «„Зайти — не выйти“ больше нет!», признавая этим самым условную полезность некоторых аномалий, появившихся в последнее время.

— Интересно, когда всё кончится, вся сдвиговая шваль пропадёт сразу? Или нет? — Очкарик сделал последнюю попытку расшевелить спутников. — Как думаете?

— А хрен его знает… Доехать бы, — ответил Алмаз. — Меня больше беспокоит, сколько ещё того отребья встретится, пока из пункта С. в пункт У. прикултыхаем. Даже не сколько, а степень их хитрозадости… А ведь такие есть, и остаётся только надеяться, что подобная встреча состоится очень не скоро. Лучше бы — не в этой жизни.