Сергей Зайцев - Темная мишень

– Я это все понимаю, Дим, – девушка хмурилась. – Но что-то не дает мне покоя. Сложно объяснить.

– Время идет, Наташ! – теряя терпение, подстегнул Димка.

С тех пор, как они стали измененными, им редко приходилось спорить, ведь чувства и желания друг друга каждый понимал и без слов. Но сейчас… У него тоже крепло чувство, что с этим носителем ЦД что-то неладное, но он по-прежнему списывал это на их с Наташей неопытность в подобных делах. И не собирался сдаваться из-за каких-то смутных подозрений, которые нельзя было даже толком объяснить.

Чувствуя решимость парня, девушка уступила – так ловко и быстро ввела в вену иглу, что Димка почти не почувствовал укола, хотя игла ему показалась длиннющей, жутковатой на вид. Затем наступила очередь заняться незнакомцем. Процедура со жгутом и шприцем повторилась. Вены у раненого оказались выпуклые, крупные, искать и колоть наугад не пришлось. Убедившись, что все идет нормально, Димка расправил рукав, подхватил «Бизон» и двинулся к выходу – шум за дверью не прекращался и, кажется, даже приближался к лазарету.

– Я гляну на всякий случай, а ты заканчивай.

Выйти он не успел. Дверь распахнулась внутрь от пинка, и в лазарет ввалился мужик, втаскивая на плечах пострадавшего. Браток определенно находился в отключке, его голова безвольно болталась на шее. Димка отреагировал мигом – отступил назад и постарался встать так, чтобы заслонить девушку спиной. Ни к чему посторонним видеть, что именно Наташа вкалывает пациенту.

Отчаянно матерясь под нос, мужик свалил ношу на свободную кушетку у входа, похлопал подопечного по щекам, и, не заметив никакой реакции, наконец обратил диковатый от переживаний взгляд на присутствующих. В глазах мелькнуло узнавание:

– Ну?! – тяжело дыша, заорал он рокочущим басом во всю глотку. – Какого хрена стоим?! Помогите ему кто-нибудь, черт бы вас побрал! Где Бухалыч носится, сука педальная, почему не на месте, когда он нужен?! И чего вы тут делаете, туристы хреновы?!

– Я тоже рад тебя видеть, – Димка невольно хмыкнул, узнав обоих охранников. В прошлый раз, когда они спасались бегством через Мертвый Перегон на ганзейском электровозе, именно эти типы впустили их на станцию с Северной. Учитывая, что морлоки уже дышали в затылок и вот-вот готовы были сожрать залетных гостей, Димка был даже благодарен этим парнягам за спасение. – Что с Кренделем, Штопор? Кто ему так шею ободрал?

– Морлоки, падлы! – тоскливо выругался Штопор. – Опять нюх потеряли, давно их не жгли…

Димка глянул через плечо и, убедившись, что Наташа уже спрятала шприц обратно в коробку, попросил:

– Наташ, посмотри бедолагу.

– Конечно, сейчас…

Глухо хрястнув, дверь снова резко распахнулась, едва не слетев с петель. Человек, который с нею обошелся так бесцеремонно, похоже, препятствия просто не заметил в силу своих впечатляющих габаритов. Целеустремленно выставив правое плечо вперед, которое и послужило импровизированным тараном, в лазарет ворвался сам пахан Новокузнецкой.

Стать его троллеобразной комплекции словно возмещала недостаток в небольшом росте – кожаная куртка, казалось, вот-вот затрещит по швам на широченных плечах. Учитель никогда не застегивался – полы куртки просто не сошлись бы на выпуклой бочкообразной груди и солидном пузе. И при этом – совершенно обычного размера голова с сухим морщинистым лицом, смотревшаяся на фоне могучего торса как-то инородно, будто ее приставили к плечам от совершенно другого человека.

Судя по хмуро сведенным к переносице кустистым бровям, Учитель определенно искал, на ком бы сорвать плохое настроение. Тут он увидел в помещении гостей и остановился как вкопанный. Гнев сменился искренним удивлением: выцветшие от старости губы растянулись в щербатой ухмылке:

– Ну вот, Федя, а ты говоришь, что не знаешь, где твои приятели.

– Так я и не знал. – Фёдор Кротов с озабоченным видом выглянул из-за спины Учителя. – Интересно, и что это вы тут делаете, а, Димон?

Ему снились черные сны.

Не было ни осознания себя, ни мира вокруг.

Пустота и тьма, и он в этой тьме – в полном одиночестве. Он бродил вслепую, не понимая, что происходит и где он находится. Никаких ориентиров – ни звуков, ни образов, ни движения… Он не чувствовал ничего – ни холода, ни жара, ни биения сердца. Призрак бывшей личности, поглощенный тьмой. Душа, заблудившаяся посреди реки Забвения, между миром Живых и Мертвых – наверное, нерадивый Перевозчик напился вдрызг и все-таки опрокинул Лодку.

Но в какой-то момент наметилось внешнее движение, а пустота вокруг оказалась не такой уж пугающе бесконечной. Глаза словно наконец привыкли к этой тьме, и он что-то начал видеть, хотя еще долго не осознавал, что именно. Тени. Мир мертвых оказался населен – по нему бродили тени, такие же, как он. Бесцельно, хаотично, бесконечно. Мельчайшие частицы броуновского движения, абсолютно похожие друг на друга сгустки серого ничто. Они попадались ему навстречу, бесследно исчезая в бесконечной перспективе, обгоняли его и пересекали путь, ведущий в никуда. Что они здесь искали? То же, что и он? Но что ему требовалось найти, чтобы прекратить это путешествие без конца и начала?

Цель.

Ему нужна какая-то цель.

Он должен что-то сделать. Что-то очень важное. Настолько важное, что даже здесь, в вечной тьме, он все-таки об этом вспомнил.

Мысль показалась верной.

А тени – не такими уж безликими.

Кажется, он даже начал узнавать некоторых из тех, кого рука судьбы на краткий миг вырывала из хаоса, чтобы тут же отбросить обратно в забвение. Смутные воспоминания о прежней жизни, поначалу робкие и отрывочные, постепенно обретали плоть, и мир начал изменяться, оживать. Тьма расступилась, растопленная сумерками, мелькнули пока еще робкие краски. Тени замедлились и обрели лица, возраст, личную историю. Мужчины и женщины, дети и старики. Не все из них теперь продолжали путь – некоторые, в таком же смятении, как и он, оглядывались, тщетно пытаясь найти что-то знакомое в незнакомом.

В какой-то момент появился источник света.

Далекий огонек быстро приблизился, вырос, превратился в яркий сгусток пламени в форме человеческого силуэта, неумолимо надвигающийся на…

Вспышка дикого страха заставила его вспомнить свое имя.

Сергей Поляков попытался отпрянуть в сторону, но ничего не вышло: чтобы оттолкнуться, нужна точка опоры, которой у него по-прежнему не имелось. А огненный силуэт уже очутился рядом, приблизился вплотную, протянул руку и коснулся его груди. Сердце Полякова вдруг забилось – и он только сейчас понял, что все это время оно молчало. Шум крови, бегущей по артериям, оглушил ревом Ниагарского водопада. Опустив взгляд, он увидел, как на груди в месте прикосновения разгорается такой же всепоглощающий огонь, как у того существа, которое его коснулось, как пламя рвется по его телу, распространяясь по кровеносным сосудам, охватывает руки и ноги, вспыхивает внутри черепа, выжигая глазницы…